Ярость и рассвет - Рене Ахдие

Он встал и повернулся к пятнистой кобыле. Она тряхнула гривой и фыркнула, ее глубокие карие глаза были широко открыты. Пугливые. Джахандар секунду поколебался.

Но люди ожидали от него великих дел.

И он отказывался снова их разочаровать.

Стиснув зубы, мужчина шагнул вперед и одним быстрым движением перерезал кинжалом горло кобылы. Горячая кровь полилась ему на руки багровым потоком. Кобыла, пошатнувшись, упала на колени, изо всех сил борясь с неизбежным. Вскоре она опрокинулась на землю; вначале мелко дышала, а потом вдохи прекратились.

Край клинка был огненно-красным, его центр горел более ярко, чем когда-либо.

Чрезвычайно грозный в своем величии.

Джахандар отошел от туши и втянул носом воздух. Затем прикоснулся кинжалом к ране на ладони.

Сила вливалась в него кипящим потоком, обжигая кости мужчины. С вершины своего трона из пестрых камней серебряный свет книги пульсировал ярче, чем звезды.

Джахандар охнул и выронил клинок, когда сила собралась в его груди, примитивная в своем великолепии. Земля под его ногами задрожала.

Он начал смеяться.

Подняв свои окровавленные руки к небу, бормотал древние слова и смотрел, как тучи собираются по его приказанию. Он упивался тем, как они подчинялись его прихоти.

Страницы книги затрепетали. Борода, раздуваемая ветром, свернулась вокруг его горла.

Он больше никогда никого не разочарует.

Сегодня ночью он докажет свою ценность, раз и навсегда.

Он спасет свою дочь. И спасет королевство.

Ибо он – Джахандар Великий.

Джахандар Всемогущий.

Джахандар… царь царей.

* * *

На землю начали падать первые капли дождя.

И Тарик проигнорировал свое растущее чувство беспокойства.

Он стоял окутанный темнотой, прижавшись спиной к стене из камня и обесцвеченного раствора. Ворота дворца виднелись у него за плечом. Они высоко простирались, сделанные из массива дерева, окованного черным железом. Вооруженные часовые были наверху и внизу у ворот, они стояли на страже, наблюдая с зубчатой стены с факелами.

Он выдохнул, пытаясь снять напряжение в теле. Пытаясь заглушить сомнения.

– Он действительно не сказал тебе, как планирует пробить ворота? – Рахим натянул капюшон своей коричневой риды ниже на лоб.

– В последний раз повторяю, он сказал, что отвлечет внимание.

– И ты ему веришь?

– Нет, – признался Тарик. – Но если он провалится, мое положение не усугубится.

– На самом деле это ложь. Тебя еще не обвинили в организации мятежа.

– Джахандар-эфенди не предаст нас. В этом я безоговорочно доверяю ему.

– Хотел бы я обладать таким видом оптимизма, – проворчал Рахим.

– И какой бы это был вид?

– Идиотичный.

– Лучше иметь идиотичный, чем быть лишенным всякого.

– Лучше быть живым, чем мертвым.

– Беги домой, Рахим-джан, – сказал Тарик. – Я, кажется, слышу, как мама зовет тебя.

– Невыносимый осел.

Тарик ухмыльнулся, но у него было тяжело на сердце.

Наемные солдаты, стоящие в тенях за Рахимом, молчали, ожидая, пока Тарик укажет направление.

Если бы только он сам его знал.

Юноша вздохнул. Это, скорее всего, бесплодная затея. В конце концов, Джахандар аль-Хайзуран ранее не доказал свою надежность. Потерянный в собственном горе, он не смог стать отцом своим детям после смерти их матери. Затем подвел короля на своем посту в качестве советника и за это был понижен в должности. И он подвел Шарзад, когда разрешил ей рисковать жизнью ради мести.

Тем не менее Тарик должен был попытаться.

Дождь усиливался. Он начал лить постоянным потоком с низко висящих водостоков над ними, просачиваясь сквозь плащ на его кожу.

Рахим отодвинулся от ближайшей струйки.

– Ты хотя бы…

Вспышка света пролетела по небу, и за ней раздался раскат грома.

– Единственное, что можно сказать наверняка, так это то, что буря не способствует в нашем деле, – промолвил Рахим.

Тарик прислонился к стене и закрыл глаза.

Рахим выругался при следующем раскате грома. Он был настолько оглушительным, что зубы Тарика застучали.

Люди начинали создавать суматоху на улицах. В окнах через дорогу зажгли лампы.

– Тарик! – резко предупредил Рахим.

Тарик повернул голову в сторону дворца и с ужасом увидел, как молния ударила в одну из мраморных башен. Она расколола камень на горящие куски, рухнувшие с глухим грохотом на землю, которая содрогнулась.

Стражники у ворот в смятении кричали.

– Боже милостивый, – выдохнул Рахим.

Другая вспышка белого света ударила неподалеку, и здание загорелось. Невероятный раскат грома встряхнул Тарика до самых костей.

Теперь дождь потоком лился с небес, словно стремительный потоп.

Первые крики стали слышны, когда следующая молния пробила крышу дома, отправив в небо обугленные предметы вместе с кусками горящих обломков.

Дом быстро вспыхнул пламенем.

И крики паники стали еще громче.

Новая пламенная вспышка ударила во дворец, отколов больше мрамора с его стороны. Тарик оттолкнулся от стены.

Рахим схватил его за плечо.

– Что ты делаешь?

– Я не стану просто стоять и смотреть, пока дворец не будет стерт с лица земли. Там внутри Шарзад.

Рахим дернул его на место.

– И твой план состоит в чем? Смиренно просить, чтобы нас пропустили?

– Нет, – огрызнулся Тарик злобным полушепотом. – Мой план…

Вспышка молнии ударила в центр ворот, одновременно ослепив юношу и выбив весь воздух из груди. Дерево, железо и пепел смешались в ливне.

Вокруг них опустился хаос, когда крики убегающих, объятых ужасом людей смешались с какофонией бури. Солдаты полились в разбитые ворота города, пытаясь остановить панику и поддерживать порядок.

– Это так Джахандар-эфенди представляет отвлечение внимания? – закричал Рахим в смятении.

Тарик откинул назад капюшон риды.

– Это невозможно. Джахандар не способен на такое. Он вынужден напрячь силы, чтобы заставить цветок распуститься.

– Тогда что это, во имя Бога? – Рахим съежился, когда еще один луч света полоснул по небу и ударил в центре города.

Везде вспыхивали пожары.

Тарик, нахмурившись, подавил свои растущие дурные предчувствия.