Доктрина смертности - Джеймс Дэшнер

– Ну не знаю, чувак, – вставил Брайсон. Майкл только расстроился – Брайсон всегда был за риск. Если уж он сдается и подчиняется полиции, то дело труба.

– Хорошо, – хмуро кивнул Майкл. – Надеюсь, нас все же выслушают. По-настоящему.

– Да и выбора-то у нас нет, – добавил Брайсон, – если только ты не намерен перехватить управление машиной и выбросить господина полицейского за борт. Это не виртнет, друг. Тут переписать код и смыться не выйдет.

На какое-то безумное мгновение Майкл представил, как сбежавшей гориллой бросается на патрульного и перехватывает руль. Трудно ли управлять летуном?.. Однако помутнение прошло, и Майкл откинулся на спинку сиденья, скрестил руки на груди и посмотрел в окно.

Внизу, точно цветущие поля в виртнете, тянулись городские улицы.

Некоторое время летели в молчании. В голове у Майкла будто тикал таймер бомбы, он все не мог перестать думать: что с ними сделают в полиции? кому передадут? Поверит ли кто-то их истории? Чем дольше они летели, тем неспокойнее становилось на душе. Тревожные мысли унять не получалось.

Кроме Сары и Брайсона, Майкл знал еще и Габриэлу. Поможет ли она? Майкл вдруг вспомнил, что подруга Джексона Портера отправилась навестить отца в Атланте. Шансов мало, но больше Майкл никого не знает, обратиться не к кому. Положение просто отчаянное. Электронный адрес Габриэлы найти труда не составит, надо лишь чуточку времени…

Наконец они достигли центральной части города, где стенами каньонов тянулись небоскребы. В их окнах отражался гаснущий свет солнца. Майкл всякий раз отворачивался, когда мимо изредка пролетали другие воздушные машины – те словно собирались протаранить их, сворачивая в сторону в самый последний момент. И без того напряженный, Майкл едва не психовал.

– Сэр? – подался он вперед, обращаясь к полицейскому.

Патрульный снова опустил забрало, на внутреннюю сторону которого проецировались карты и какие-то сведения.

– Чего тебе? – равнодушно ответил коп.

Сара похлопала Майкла по плечу и выгнула брови, мол, ты что такое задумал?! Майкл так же, взглядом, ответил ей: расслабься, – и снова посмотрел на копа.

– Вы должны нам поверить. Звучит как бред, но это правда.

– Что – правда?

– Могу рассказать, если хотите.

Патрульный всплеснул руками, и машина ухнула вниз. Внутренности Майкла подскочили к горлу, а Брайсон даже неразборчиво выругался.

– Поверить в то, что ты еще не рассказал? – уточнил коп. – Сынок, ответь на такой вопрос: у тебя с головой все хорошо? В психушке не лежал? Опухоли нет? Или есть – размером с грейпфрут?

Ага, шутит… Майкл даже немного расслабился.

– Хорошо, слушайте. Вы пользуетесь… виртнетом? В игры играете?

Коп издал лающий смех.

– У меня что, увеличенная простата, и я писаюсь каждые полчаса? Ну еще бы – я играю. Зачем спрашиваешь?

– Вы наверняка слышали о геймере по имени Каин. За последние месяцы о нем часто упоминали в новостях.

– Да, сынок, про Каина я слышал. – Коп сильно вывернул руль вправо, огибая крупное здание. Сара невольно навалилась на Майкла, и если бы не ситуация, ему бы даже понравилось. – Дай угадаю, Каин – твой дядюшка? Или даже папочка?

– Нет, он утилита. Крадет тела людей, внедряя программы, то есть разум утилит, им в мозг. Превращает другие утилиты в человеческие существа. Люди в результате гибнут.

Майкл поморщился. Каждое сказанное им слово заставляло его выглядеть еще глупее.

– Не беспокойся, сынок, – обернулся патрульный, – у нас в участке мозгоправов хватает. Скоро они тебя осмотрят.

Майкл сел на место и съежился. Он мельком – пока коп смотрел на него – увидел спроецированное на забрало изображение. Должно быть, Майкл побледнел, потому что Сара и Брайсон смотрели на него так, словно ему и правда стоило бы обратиться к врачу.

– В чем дело? – шепотом поинтересовалась Сара.

Майкл не ответил, он едва мог дышать. Хотелось верить, что увиденное в забрале копа – лишь обман зрения, однако правда была беспощадна и неотвратима, как гибель тонущего корабля.

На забрало патрульного была спроецирована фотография Сары, а под ней высвечивалась короткая надпись:

Были там и портреты Джексона и Брайсона, обозначенного как сообщник.

Выходит, теперь они – беглые преступники.

Сара подалась вперед и, обернувшись, посмотрела на Майкла: «В чем дело?» Тут машина вильнула, и Майкл навалился на Сару. Захотелось обнять ее, крепко-крепко. Ситуация становилась только хуже, от отчаяния сердце рвалось на части.

Сара выгнула брови, ожидая ответа. Брайсон, глядя на друзей, благоразумно молчал и только ерзал на месте.

Нельзя было позволить копу доставить их в участок, что бы там ни ждало. Майкл теперь – беглый кибертеррорист, Сара – похитительница и, возможно, убийца. Черт знает, какое дело пришьют Брайсону, хотя он и так проходит как соучастник похищения. Все разваливалось и грозило больше не склеиться.

– Меня сейчас вырвет! – заорал Майкл на весь салон. – Живот, ай-й!.. Посадите машину, не то все тут забрызгаю!

– Почти на месте, – ответил коп, глядя в зеркало заднего вида. – Потерпи еще пару секунд.

Майкл знал, что бледность только играет ему на руку.

– Я серьезно! Пожалуйста, дайте мне проблеваться!

– Ух, – со смесью раздражения и насмешки в голосе произнес коп. – Волшебный у тебя живот. Как засветила тебе и твоим дружкам-убийцам тюряга, так он расшалился.

Да уж, секреты он хранить умеет.

– Я не вру, – беспомощным тоном ответил Майкл, как будто признавая поражение.

– Терпи, мужчина ты или нет? Вот запрем тебя в уютной камере – хоть весь облюйся.

Взгляд Сары метался между Майклом, копом и Брайсоном, словно она следила за теннисным мячиком.

– Дружки-убийцы? – переспросила она в замешательстве. – Майкл, о чем он?

Майкл чувствовал приближение паники.

– Я видел спроецированные ему на забрало ориентировки: якобы ты похитила собственных родителей, а Брайсон тебе помогал.

Сара сильно побледнела; Брайсон ударил в спинку водительского сиденья.

– Эй, а ну успокоились там! – прокричал коп. – Безобразничаете по-взрослому – и наказание получайте взрослое. Теперь заткнулись, и чтобы ни гу-гу. Сейчас свернем направо, и, считай, на месте.

Впереди показалась старая кирпичная постройка, окна которой покрывал многолетний слой грязи. Выглядел участок не симпатичнее любого другого участка в мире.