Игры скорпионов - Марта Таро

— Тот вооружен! — закончила за неё Полина и спросила: — Тебе небось карты подсказали?

Агата Андреевна улыбнулась. После всего случившегося Полина так уверовала в могущество карт Таро, что сейчас появилось огромное искушение свалить всё на заветную колоду, но фрейлина решила сказать правду:

— Ну, подумай сама, как мог относиться к любовнице-мачехе молодой человек. Пока она была красива, он ею пользовался и считал, что эта «старуха» любит его больше жизни. Лаврентий к Иларии снисходил, но потом она стала вызывать у него отвращение. Возможно, что другая на месте Островской и оставила бы все как есть, но только не она. Вспомни, ты сама сообщила мне, как твои соседи описывали отношение отца Марианны и Иларии к дочерям.

— Ну да, помню: с Марианной отец намучился, не знал, как её с рук сбыть, а младшую любил и баловал.

— Вот именно! Так бывает: со старшим ребёнком не получилось, у отца — полное разочарование, а тут судьба даёт вторую попытку — рождается ещё один наследник. Отец пребывает в иллюзиях, что обязательно исправит все свои ошибки и вырастит достойное продолжение рода. Скольких эгоистичных чудовищ породили подобные заблуждения! Илария — одна из многих.

Полина кивнула, соглашаясь, но все-таки не утерпела и подкинула свою ложку дёгтя в бочку мёда:

— По большому счёту ты права, но эгоистов полно, а преступников и тем более убийц — единицы.

— Ну, здесь уже сказалась кровь Островских. Жестокость у них — семейная. Я не удивлюсь, если сам отец Марианны и Иларии был наделён подобными чертами. Скорее всего, именно с него начались истязания, так что смерть членов этой семьи — отчасти и его вина. Марианна ушла из дома озлобленной, и когда младшая сестра попала в её власть, она отомстила, но не Иларии, а покойному отцу. Одного Марианна не понимала — каким монстром отец вырастил её младшую сестру. Иларии внушили, что она — центр мироздания. Если бы она не поквиталась с сестрой, то упала бы с этого пьедестала. Так что смерть Марианны была предрешена, ну а потом известная цепочка: безнаказанность — новое преступление. В присланных мне копиях допросов Иларии всё её «нутро» просто кричало: «Я велика, я прекрасна, я умнее всех».

Орлова замолчала, а Полина, что-то взвесив, уточнила:

— Тогда Илария должна была считать, что Лаврентий — её раб?

— Она так и считала. То, что Островская потакала грязным склонностям своего любовника, для неё самой оставалось лишь игрой. Илария думала, что он понимает, кто из них «главный», а он не понимал.

— Роли, значит, не поделили? — хмыкнула Полина.

— Хорошо сказано, — оценила Орлова. — Вот именно, что оба претендовали на главную роль и считали, что другой с радостью останется на втором плане. Все эти рассуждения я изложила в своём письме, а Алексей Черкасский и его зять-англичанин меня правильно поняли. В критический момент герцог стал внушать Иларии, что верит в её безумие и поможет ей выйти сухой из воды. Тогда главным было то, чтобы преступница не застрелила девушек. Сначала герцог выманил Иларию из домика, оставив под прицелом вместо двух пленниц одну, а потом смог воспользоваться оплошностью преступницы и обезоружить её.

Довольная улыбка Полины подсказала Орловой, что любопытство кузины наконец-то удовлетворено. Единственное, что не устраивало графиню Брюс, так это то, что Илария избежала виселицы.

— Жаль, что Островскую в сумасшедший дом отправили, надо бы как в Писании: «Око за око».

— Что-то мне подсказывает, что так оно и будет, — отозвалась фрейлина. Она хотела продолжить мысль, но вовремя прикусила язык. Чем скорее всё забудется, тем всем будет лучше. Пора прекращать этот разговор! И Орлова предложила: — Расскажи-ка мне лучше, как поживает Мими.

Полина расцвела и принялась взахлёб повествовать о дочке. Орлова с удовольствием слушала. Так, не сговариваясь, обе больше не вспоминали о курляндских убийцах, и день рождения у Агаты Андреевны получился светлым и по-семейному тёплым. Жаль только, что пролетел он очень быстро, ну да счастья, сколько его ни дай, всегда мало.

Неделя, оставшаяся до отъезда в Лондон, пролетела, как один миг. Последнюю ночь в имении Чарльз и Долли провели без сна, не в силах оторваться друг от друга, а когда на светлых шторах заалели отсветы зари, герцог поцеловал губы пристроившейся на его плече жены и предложил:

— Поедем к озеру, искупаемся перед отъездом.

— Ты думаешь? — нерешительно протянула Долли, ей так не хотелось покидать тёплые объятия мужа.

— Вставай, родная. На заре там красиво, вот увидишь, — пообещал Чарльз.

Он поднял жену и, велев собираться, ушёл к себе. Вернулся он уже в охотничьем костюме и застал Долли одетой в мужской наряд.

— Хорошо, что ещё так рано — никто не увидит твоих бёдер, и мне не придётся ревновать, — признался он.

Долли засмеялась и прижалась к нему. Так, обнявшись, молодожёны дошли до конюшни, где им оседлали лошадей. К озеру ехали не спеша, с наслаждением вдыхая туманный воздух раннего сентябрьского утра. Когда деревья расступились и впереди открылось озеро, Долли ахнула. Невидимая рука смешала в небе золотой и розовый, а потом вылила всё это в гладь воды.

— Боже, Чарльз, неужели так бывает?!

Муж умилился её восторгу и предложил:

— Пойдём искупаемся в утренней заре. Видишь, сейчас она растворилась в воде, другого случая не представится.

Герцог направил коня к берегу, и Долли последовала за ним. Она больше не вспоминала о случившейся здесь драме. Всё ушло в прошлое, а ей нужно жить настоящим.

Чарльз спешился, снял жену с седла и, привязав коней, стал раздеваться.

— Тебе помочь? — игриво спросил он, метнув выразительный взгляд на шёлковую рубашку Долли.

— Иди в воду, — усмехнувшись, посоветовала она, — иначе мы купаться точно не станем.

Чарльз послушался и, глубоко нырнув, поплыл на середину озера. Долли медленно вошла в прохладную розовую воду и не спеша поплыла за мужем. Герцог нырнул ей навстречу и под водой обнял. Долли задрожала.

— Как тебе купание в заре, дорогая? — спросил появившийся из-под воды Чарльз. — Нравится?

Его голос пробила хрипотца, и Долли с восторгом поняла, что последует дальше.

— Купаться в заре мне очень нравится, но ещё больше я хочу выйти на берег, — призналась она и с улыбкой искусительницы предложила: — На зелёной траве у розовой воды…

Не отпуская её, Чарльз поплыл к берегу, а когда уже смог достать до дна, поднял жену на руки и донёс до маленькой полянки, где они раздевались. Он расстелил на траве свой охотничий сюртук и уложил на него Долли. Чарльз целовал её грудь, потом проложил дорожку из поцелуев, спускаясь всё ниже. Долли больше не могла ждать.

— Пожалуйста, скорее…

Чарльз вошел в тёплую глубину её тела. Каждая жилочка тела Долли звенела и вибрировала, пока это горячее напряжение не взорвалось, принеся с собой абсолютное, всепоглощающее блаженство…