Глиняная Библия - Хулия Наварро

«Что я делаю? Почему я не могу контролировать свои действия? Кто управляет моими поступками?»

Он почувствовал, что за последние двадцать четыре часа в нем произошли серьезные изменения. Необходимость общаться с другими людьми приводила его едва ли не в шоковое состояние. Но больше всего его беспокоило то, что он потерял контроль над собой.

Алия рассказала ему, что у одного из иракских врачей, сотрудничающих с их организацией, имеется свободная комната, которую можно снять. Они решили поехать к этому врачу в больницу, чтобы переговорить с ним, а заодно отвезти туда ящик с антибиотиками и перевязочным материалом, доставленный сегодня утром из голландского отделения организации «Помощь детям».

Джиан Мария уселся рядом с Алией в ее старенький «рено». Девушка ехала на очень большой скорости, ловко лавируя между машинами, хаотически двигавшимися по улицам Багдада.

Больница находилась недалеко, и они доехали туда за каких-нибудь пять минут. Алия, решительно шагая, повела Джиана Марию по коридорам, где слышались плач и причитания больных, а еще ощущался запах крови.

Джиан Мария скользил взглядом по озабоченным лицам врачей и медсестер: многие из их пациентов умирали, потому что не хватало необходимых лекарств.

Алия и Джиан Мария вошли в педиатрическое отделение и спросили там доктора Файсала аль-Битара. Медсестра, вяло махнув рукой, указала на дверь операционной. Им пришлось довольно долго ждать, прежде чем оттуда появился доктор. Его лицо было искажено гневом.

– Еще одного ребенка я не смог спасти, – сказал он с горечью, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Файсал! – позвала его Алия:

– А-а, ты уже здесь. Прислали антибиотики?

– Да, они в этом ящике.

– Так мало?

– Да, так мало. Ты ведь знаешь, что происходит на таможне».

Врач поднял свои печальные черные глаза на Джиана Марию, ожидая, что Алия его представит.

– Это Джиан Мария. Он только что приехал из Рима. Будет нам помогать.

– Он врач?

– Нет.

– А какая у него специальность?

– Я приехал, надеясь помочь хоть чем-нибудь, – сказал Джиан Мария. – Думаю, смогу быть полезным.

– Ему нужно жилье, – вмешалась Алия. – Ты мне говорил, что у тебя есть свободная комната, и я подумала, что ты, наверное, согласишься ее сдать.

Файсал посмотрел на Джиана Марию и, криво усмехнувшись, протянул ему руку.

– Если подождете немного, пока я тут закончу, мы сможем вместе поехать ко мне домой, и я покажу вам комнату. Она небольшая, но, наверное, вам подойдет. Я живу с женой и тремя детьми; у меня две дочери и сын. Со мной жила и моя мать, но она умерла несколько месяцев назад, поэтому у меня и появилась свободная комната.

– Я уверен, что мне у вас понравится, – сказал Джиан Мария.

– Моя жена – учительница, – продолжал Файсал, и очень хорошо готовит. Вы будете довольны.

– Да, конечно, – с благодарностью произнес Джиан Мария.

– Если вы будете работать в организации «Помощь детям», вам желательно хорошо ориентироваться в этой больнице. Алия вам ее покажет.

Девушка провела Джиана Марию по коридорам и кабинетам, здороваясь с попадавшимися ей по дороге врачами и медсестрами. Все они были крайне обеспокоены нехваткой медикаментов и перевязочных материалов, так необходимых для лечения их пациентов.

Час спустя Джиан Мария простился с Алией у входа в больницу и поехал с Файсалом к нему домой.

Автомобиль Файсала – тоже старенький «рено», но другой модели – сверкал чистотой как снаружи, так и внутри.

– Я живу в районе Аль-Ганир. Там есть церковь, куда вы сможете, если захотите, ходить молиться. Эту церковь посещает много итальянцев.

– Католическая церковь?

– Халдейская католическая церковь. Но это примерно одно и то же, так ведь?

– Да, конечно.

– Моя жена – католичка.

– Ваша жена?

– Да, моя жена. В Ираке живет много христиан, и их раньше никто никогда не притеснял. А сейчас, я думаю, всякое может произойти…

– А вы тоже христианин?

– Формально да, но пассивный.

– Что значит «пассивный»?

– Я не хожу в церковь и не молюсь. Я уже давно утратил веру в Бога. По всей видимости, в один из тех дней, когда в очередной раз не смог спасти жизнь маленького невинного ребенка и вынужден был смотреть, как он умирает в тяжких муках, не понимая, почему такое происходит. И не надо мне рассказывать о промысле Божием и о том, что Господь подвергает нас испытаниям и что мы должны смириться с Его волей. У того малыша была лейкемия, и он два года боролся за жизнь с необычайным мужеством.

Ему было всего-то семь лет. Он никому не причинил зла, а потому у Бога не было оснований подвергать его каким-либо испытаниям. Если Бог существует, то его жестокость не знает границ.

Джиан Мария невольно перекрестился и скорбно посмотрел на Файсала, однако его чувства были несопоставимы с болью н гневом, которые испытывал сейчас этот врач.

– Вы ставите Богу в вину то, что происходит с людьми.

– Я ставлю Богу в вину то, что происходит с детьми – созданиями невинными и безобидными. Мы, взрослые, несем ответственность за поступки, которые мы совершали и совершаем. Но в чем виноват младенец? Или ребенок трех, десяти, двенадцати лет? Что такое они натворили, из-за чего им приходится умирать в тяжких муках? И не надо мне рассказывать о первородном грехе, потому что я не стану слушать подобные глупости. Что это за Бог, если он считает миллионы людей виновными в грехе, которого они не совершали?!

– Вы стали атеистом? – спросил Джиан Мария, с замиранием сердца ожидая ответа.

– Если Бог и существует, то здесь его нет, – заявил Файсал.

Они молчали, пока не подъехали к трехэтажному дому, на последнем этаже которого и жила семья Файсала.

Когда врач открыл входную дверь, до них донеслись громкие голоса ссорящихся детей.

– Что здесь происходит? – спросил Файсал у двух, похожих как две капли воды, девочек, таскавших друг друга за волосы посреди просторной комнаты.

– Она забрала у меня мою куклу, – сказала одна из девочек, указывая на вторую.

– Неправда! – живо возразила ее сестра. – Эта кукла моя, она просто не умеет их различать.

– Больше мы вам не будем покупать одинаковых кукол, – сказал Файсал, наклоняясь, чтобы поцеловать девочек.

Малышки тоже поцеловали своего отца, не обращая внимания на Джиана Марию.

– Они близняшки, – сказал Файсал. – Позвольте познакомить вас с Ранией и Лейлой. Им по пять лет, и характер у них – не сахар.

В комнату вошла одетая в деловой костюм смуглая женщина с волосами, заплетенными в косу. Она держала на руках маленького ребенка.