Покоренная горцем - Пола Куин

— У меня их предостаточно! — со смехом ответил Уилл.

Финн подошел к Джиллиан, напевая шуточную песенку о вожде и его способности удержать завтрак в желудке во время качки на море. Подмигнув ей, он вскочил в седло и затянул новые куплеты, на этот раз избрав мишенью Уилла.

Адская бездна близка, старый друг…

Шагай осторожнее на поворотах.

Утесы Элгола смертельно опасны для всех,

Там любой может пропасть…

Но никто так не бледнеет с лица, когда бездна видна,

Как Уилл, молящийся, чтоб не упасть.

Джиллиан не смогла удержаться от улыбки, слушая, как Финн и Уилл добродушно подтрунивают друг над другом. Только она поставила ногу в стремя, как две широкие ладони, обхватив за талию, подсадили ее в седло. Она обернулась и поблагодарила Роба. Тот молча кивнул ей и, под хватив на руки Эдмунда с Аврелием, усадил мальчика в свое седло, затем и сам сел на лошадь.

— Колин с нежностью говорил о вашей жене, — сказала Джиллиан, чтобы отвлечься от тягостных мыслей… и забыть, что впереди ее ждал путь по смертельно опасным утесам.

Роб улыбнулся, и его улыбка так напомнила ей Колина, что она едва не расплакалась. Снова… О проклятие!

— Я удивлен, что он рассказывал вам о нас, — сказал вождь. — Однако меня удивляют многие его решения, принятые в последнее время.

Джиллиан внимательно посмотрела на вождя.

— Вас удивляет, что он остался, чтобы сражаться? За последние две недели я от него только и слышала, как он этого ждал, как готовился к этой битве.

— Не думаю, что он остался, чтобы сражаться за короля, — заметил Роб.

— А ради чего же еще?

Горец пожал плечами и пробормотал:

— Любовь не щадит мужчину. Когда же она — настоящая, то все его мечты и желания теряют смысл, если любимая не является их частью. Колин отказался от своей войны ради вас. И должен вам сказать, леди Джиллиан, — он снова улыбнулся ей, — что я преклоняюсь перед дамой, завоевавшей сердце моего брата.

Овладев этим искусством много лет назад, Джиллиан сумела сдержать слезы, подступившие к глазам. Она не могла позволить себе пролить их перед вождем Макгрегоров. Ведь он, рожденный и выросший среди суровых гор, был воплощением силы, и ей не хотелось выглядеть слабой перед таким человеком.

— Если он оставит свою войну, это будет означать дезертирство, — проговорила Джиллиан.

Боже милостивый, мысль о том, что Колина могут повесить, едва не лишила ее остатков самообладания, и она невольно вздохнула, взглянув на сына, обнимавшего свою собаку.

— Король отпустит его, — сказал вдруг Роб.

Уверенность, прозвучавшая в голосе вождя, удивила Джиллиан, и она пробормотана:

— Откуда вы знаете?

— Потому что я муж его дочери, а он не захочет сражаться со своими родственниками с севера.

Муж его дочери? Кажется, Колин говорил ей, что жену Роба зовут Давина…

— Но как же…

— Вы все узнаете в Кэмлохлине, — перебил горец.

Что ж, вот и хорошо. Потому что у нее уже голова пошла кругом. Ей нужно было сосредоточиться на самом важном.

— Но если Колин беспрепятственно покинул армию, то где же он сейчас?

— Не знаю, — признался Роб, оглядывая пустынные холмы. — Но раз он решил вернуться к вам, то обязательно вернется. Ничто его не остановит. Поверьте мне.

Джиллиан очень хотелось в это верить. И властная уверенность, с которой говорил вождь, приободрила ее. Но приободрилась она лишь до тех пор, пока они не обогнули озеро Лох-Слапин и перед ней не предстали крутые утесы Элгола. Джиллиан запрокинула голову, оглядывая их, и едва не упала с лошади. Боже милостивый! Ведь она почти четыре года не садилась в седло! Разве она сумеет управлять лошадью на такой ненадежной дороге?

К счастью, ее сопровождающие и мысли не допускали, что она сумеет. Коннор пересадил ее на своего коня и вскочил в седло впереди Джиллиан, сказав ей, чтобы крепче за него держалась.

Она вцепилась в него изо всех сил. За время пути Джиллиан раз десять зажмуривала глаза, затаив дыхание, когда конь Коннора ржал и взбрыкивал, отказываясь идти вперед. Они продвигались цепочкой вверх по узкой тропинке по очень крутому склону. Роб с Эдмундом ехали впереди, за ними — Уилл, а следом — она с Коннором. С тыла же доносился звонкий голос Финна, распевавшего хвалебную оду своему вождю.

— Ваш брат, похоже, помнит каждый героический поступок Роба, который тот когда-либо совершил, — заметила Джиллиан, прижимаясь щекой к спине Коннора и одним ухом слушая барда. Его голос, столь же ангельский, как и его внешность, отвлекал ее и успокаивал.

— Да, верно, — отозвался Коннор. — И меня это чертовски раздражает.

— Эй, Финн! — крикнул Уилл через плечо. — Спой что-нибудь о Конноре, а то он дуется.

К ужасу Джиллиан, Коннор обернулся в седле и проворчал:

— Не вздумай петь обо мне или о ком-то еще из присутствующих. Я наизусть знаю все эти проклятые истории. И теперь, слушая их в тысячный раз, начинаю жалеть, что мы не погибли в одном из сражений.

— Неужели? — Финн усмехнулся. — Но я не могу припомнить, что именно я пел про тебя. Ты уверен, что я достаточно увековечил тебя в своих стихах? Если нет, то могу сочинить что-нибудь еще.

Тут Коннор вдруг громко расхохотался. Джиллиан же затаила дыхание; она боялась открыть глаза, чтобы взглянуть, насколько близко оказались они к краю обрыва.

Наконец горец снова сел прямо. Но благодарственная молитва Джиллиан была прервана криком Эдмунда о том, что они «попали в облако». Однако она не осмелилась открыть глаза, чтобы проверить, правду ли говорил мальчик.

Казалось, прошла целая сотня жизней, прежде чем Коннор, наконец-то остановив коня, обернулся к ней и сказал:

— Вот мы и дома.

Открыв глаза, Джиллиан увидела перед собой только небо и зубчатые вершины гор. Затем взглянула вниз. Перед ней раскинулась долина в пышном наряде из вереска и диких нарциссов. Повсюду виднелись домики различных размеров, вокруг которых трудились мужчины и женщины, выбивавшие одеяла или развешивавшие белье для просушки. Некоторые из мужчин выделывали шкуры, другие же вытаскивали на берег лодки из серебрящихся вод залива на западе. Овцы и коровы мирно паслись на подернутых туманом холмах. И куда бы Джиллиан ни устремляла взгляд, везде она видела детей.

Она сразу решила, что никогда еще не видела мест прекраснее, чем это. К тому же это было совершенно безопасное убежище. На одной из вершин находился надежно укрепленный замок с потемневшими зубчатыми башнями, пронзающими туман, спускающийся с заснеженных гор. Часовые, патрулировавшие стены, криками приветствовали своего вождя, увидев, что он возвращается домой.

— Здесь очень холодно зимой, — сказал Коннор Джиллиан, спускаясь с ней в долину. — Вам с вашим малышом лучше остановиться в Рейвенглейде — со мной и Мейри. Или, если предпочитаете, можете отправиться в замок Кэмпбелл, к Тристану и Изобел. Я уверен, что там хватит места для всех.