Пророчество кровавой расы - Влада Крапицкая

— Да.

— И что произошло? Папа Артемий бросил тебя? За что он у тебя просил прощение?

Это была самая сложная часть объяснения, потому что не хотелось рассказывать Эларе о том, что могло произойти, настраивая её при этом, против родного отца, но и правду скрывать не хотелось. "Меня саму не раз обманывали, и со своим ребёнком я так поступать не буду!" — решила я.

— Понимаешь, здесь есть маленькая предыстория. Я была не совсем обычным человеком, и моё появление на свет было предсказано намного раньше. Вернее, там было предсказано твоё рождение, но чтобы ты родилась, сначала вампиры или дампиры должны были найти меня. И первым меня нашёл Артемий, но он не рассказал мне кто я такая, а просто отвёз в свой дом, к дампирам, которые всеми руководят, и те решили причинить мне боль…

— Папа Артемий не захотел тебя защищать? — она, прищурившись, посмотрела на меня.

— У него не было выбора, родная. В той ситуации он ничего не мог сделать. Он виноват только в том, что вовремя не рассказал мне всей правды, — ответила я. Говорить Эларе о планируемом изнасиловании я не хотела. — Ему пришлось уехать, но меня от беды спас Марк. На меня напали, а он защитил меня, и чтобы я не умерла, обратил в вампира своей кровью, а значит, и тебя тоже, хотя тогда я ещё не знала, что беременна тобой.

— Значит, папа Марк хороший? Тогда почему мы не с ним?

— Потому что он тоже не сказал мне всей правды…

— Но ведь и обидеть тебя не дал.

— Да, здесь ты права. Марк очень хорошо ко мне относился.

Элара опустила голову и стала рассматривать свои руки, я же сидела, не шевелясь, ожидая от её хоть слова.

— Когда я услышала его голос, то он показался мне знакомым, — спустя пару минут, сказала она.

— Это потому что пока ты была у меня в животике, он разговаривал с тобой очень часто, а ещё ты его постоянно пинала, когда он слушал твоё сердечко, — я улыбнулась, вспоминая те месяцы беременности, когда Марк был рядом. — Он от тебя натерпелся немало тычков и ударов в уши, лицо, руки.

Она внимательно посмотрела на меня, а потом прошептала:

— Ты любишь папу Марка. Когда ты о нём говоришь, у тебя лицо меняется.

— Может быть, но я не уверена, что он любит меня.

Тяжело вздохнув, Элара опять задумалась, а затем внимательно посмотрела на меня и спросила:

— А что папа Артём не знает, что я у тебя есть?

— Нет, не знает.

— Почему?

— У меня не было возможности ему это сообщить.

— Но теперь-то ты знаешь его телефон, почему не расскажешь?

— Я не уверена, что это нужно делать, Элара.

— Ты на него злишься? — серьёзно спросила она.

— Было время, когда я злилась, а сейчас уже нет. Ведь если бы его не было в моей жизни, то не было бы и тебя. За одно только это, я испытываю к нему благодарность, — я улыбнулась.

— Я бы хотела с ним поговорить, и с папой Марком тоже, — твёрдо произнесла она.

— Этого нельзя делать, — с испугом пробормотала я, потому что этого никак не ожидала.

— Почему?

— А вдруг они нас найдут? Понимаешь, мы прячемся, потому что тебя могут отобрать у меня. Ты же видела, что твоя кровь делает со всеми? У папы Марка помимо всего остального есть ещё очень злобная мама, которая хочет нас с тобой разлучить…

— Тогда папе Марку звонить не будем, а позвоним только папе Артёму.

— Элара, ну зачем?

— Я хочу с ним поговорить!

— Нет, этого нельзя делать!

— А я хочу!

"Вот, пожалуйста! Характер Марка в чистом виде" — я смотрела на решительное выражение лица Элары и плотно сжатые губы, и казалось, вижу Марка.

— Нет, Элара, и это не обсуждается, — отрезала я, и чтобы поменять тему спросила: — Кушать будешь?

— Нет, — заявила она и слезла с моих коленей.

Сев у окна, она отвернулась от меня. "Ладно, пусть остынет. А я пока приму душ". Но когда я вышла оттуда, она сделала вид, что вообще меня не замечает, и с независимым выражением лица вышла из квартиры, когда я позвала её на море.

Весь день она дулась, не разговаривая со мной, и не позволяла к себе притронуться. Такое у нас было в первый раз, и сколько я не пыталась заговорить с ней, она не реагировала. Когда же вечером она снова отказалась есть, и демонстративно отгородилась от меня подушкой в кровати, я не на шутку встревожилась.

Ворочаясь с боку на бок, я пыталась найти выход из этой ситуации и, в конце концов, поняла, что лучше дать ей то, что она требует. Решение далось тяжело, но другого выхода не было, поэтому я стала прикидывать, как не дать Артемию выйти на наш след. То, что он начнёт землю рыть, чтобы нас найти я была уверена на сто процентов. Заснуть я смогла только после того, как чётко продумала весь план.

Проснувшись в семь утра я, поцеловав Элару в лобик, начала будить её.

— Вставай, красавица. Поедем разговаривать с твоим папой.

Она сонно посмотрела на меня, а потом в глазах загорелся огонёк и она, бросившись ко мне на шею, радостно сказала:

— Мамочка, спасибо! Ты самая лучшая! Я тебя люблю.

— Да? — скептично спросила я. — Поэтому дуешься, отказываешься со мной разговаривать и есть? Я думала, что это называется шантажом, а не любовью, но спасибо что открыла глаза. Теперь я точно знаю, как выглядит любовь.

— Ну, мам! — она поцеловала меня в щёку и доверчиво прижалась. "Теперь Элара из меня верёвки будет вить" — обречённо подумала я, обнимая её за плечи. — Кушать хочу! — пробубнила она, и сев на колени тут же прижалась губами к моей шее.

Покормив её, я поела сама и, отправив своего донора на пирс, начала собирать сумки. Ночью я приняла решение ехать в Самару. Город располагался в тысяче четырёхсот километрах от Таганрога, а мне надо было увести возможных преследователей от своего следа, поэтому ближайшие города не подходили. Впереди был марш-бросок минимум в двенадцать часов, а сразу после звонка, мне предстояла обратная дорога, и я внутренне готовила себя к бессонным суткам, но что не сделаешь для своей любимой крохи.

По дороге мы с ней договорились, что сначала я разговариваю с Артемием, а потом она и не долго, и всю дорогу она задумчиво смотрела в окно, по видимому решая, что сказать отцу, которого никогда не видела.

В восемь вечера мы въехали в Самару и, остановившись на обочине одной из улиц, я достала последний запасной телефон одного из своих доноров и, набрав номер Артемия, с которого он мне звонил, подмигнула Эларе:

— Уже решила, что скажешь папе? Готова? — она сдержанно посмотрела на меня и кивнула.

Нажав вызов, я затаила дыхание, пытаясь справиться со своим волнением, и не зная какой реакции ждать от Артёма.