Доктор, дым и зеркала - Влада Ольховская

В чем-то Евгений прав, я нужна этому миру – не столько как доктор, сколько как гарант того, что теперь здесь наступили мир и покой. Если бы на моем месте был Леон, он бы уже подписал все договоры, это же была его мечта! Но подходит ли она мне?

Разглядывание волн так ничего и не принесло. Я вернулась в нашу комнату в общежитии – и Астрей уже ждал меня там.

– Он ведь все рассказал тебе, не так ли? – проворчала я, глядя в его хитрющие глаза.

– Не он, а Иштра Мортем, но идею я знаю.

– И что ты думаешь о ней?

– Что я хочу быть с тобой в любом случае, а остальное тебе решать.

– Ты готов быть со мной, даже если я поселюсь в Эпионе? – смутилась я.

– Почему нет? Недавние события показывают, что даже больнице нужна охрана. Амаранта предложила мне взять эту роль на себя, и я готов, если ты не против. Тут вообще многое зависит от того, что ты скажешь.

Конечно, Дара, принимай самостоятельное решение, никакого давления…

– Что еще от меня зависит? – страдальчески поинтересовалась я.

– Как минимум – финансовая помощь Эпионе. Самсонов готов ее оказать, но только при условии, что ты возглавишь терапевтическое отделение. К тому же, больница получит в охранники василиска, а это, поверь мне, выгодная сделка. Раскрою тебе еще один маленький секрет: многие врачи, подавшие заявление на увольнение, сказали, что останутся, если ты станешь резидентом Эпионы.

– Да ладно! С чего это они воспылали ко мне такой любовью?

– Дело не в любви. Дело в том, что ты человек.

Он не стал больше ничего пояснять, но я и так поняла.

Человек.

Для кого-то это самый слабый вид. Люди для них – привычная пища, даже если сами они больше не охотятся. В их картине мира нет никого слабее человека, и если уж я не боюсь оставаться в Эпионе, то и им не стоит.

Для других человек был главной жертвой в этой истории. Они знали Леона и верили в то, что его обманули, они сочувствовали мне. Если бы я согласилась работать здесь, это стало бы для них символом всепрощения с моей стороны. Проще говоря, из меня чуть ли не святую делали! Мне это казалось полным бредом, но им, похоже, было важно.

Были и те, для кого человек становился своего рода лакмусовой бумажкой кластерного мира. Если здесь сумеет прижиться человек, значит, не все так плохо.

Они затаили дыхание и ждали, что решит человек. Этим они частично переложили ответственность за свою судьбу на мои плечи, хотя они вряд ли признали бы это. А мне оставалось лишь понять, чего на самом деле хочет человек – то есть, я.

– Я запуталась, – пожаловалась я.

Я стояла у окна и смотрела на больницу. Там вовсю шла уборка, но восстановительные работы еще не начались – может, и не начнутся, если денег не хватит.

Я уже и так много сделала для этого мира, помогла им разоблачить торговцев органами, убийц! Они не имеют права требовать от меня большего. Но они ведь не требовали, они просили, они зависели от меня…

Мне нужно было понять, готова ли я посвятить свою жизнь спасению тех, кого так долго считала врагами.

Астрей подошел ко мне, прижался сзади, обнял за талию, и теперь мы вместе смотрели на Эпиону.

– Хочешь узнать мое мнение? – спросил он.

– Конечно!

– Это просто мнение, Дара. Не оно должно определять твое решение.

– Я и не говорила, что он что-то определит, но мне важно его услышать.

– После того, что здесь случилось, ты уже не станешь охотницей, – задумчиво произнес Астрей. – Истинный охотник должен ненавидеть своих жертв, а эта дорога для тебя закрыта. Зато ты прекрасный врач. В какую бы больницу ты ни пошла работать, ты принесешь огромную пользу. Но в Эпионе ты станешь больше чем врачом, ты будешь связующим звеном между двумя мирами. Это мало кому дается. Мир нелюдей – это дым и зеркала, здесь все не так, как кажется на первый взгляд. А ты настоящая, тебе верят, даже если не любят тебя, и это многое меняет.

Я только улыбнулась и ничего ему не сказала. Но я уже знала, что должна делать.

На следующий день я отправилась к Амаранте Арбор и попросила принять меня на работу.

Через два дня больница получила солидное пожертвование от Евгения Самсонова, началась реконструкция кластера. Набирать новый штат с нуля оказалось не нужно: желающих уволиться стало значительно меньше.

Через неделю мы готовы были дать миру ту самую «официальную» историю, о которой говорил со мной Евгений.

Преступная группировка была основана ныне покойным Эрмином Тонансом, который, используя свое высокое положение, тайно торговал органами пациентов. В этом ему помогали Хакир Алла и Регинлейв Норсе, согласившиеся на это добровольно.

Роль моего брата была совсем иной, он стал жертвой, а не преступником. Его втянули в это обманом, заставили нарушить святые для него принципы, а когда он узнал правду и захотел заявить в полицию, ифрит его убил. Дело расследовано и закрыто, жизнь продолжается.

У каждого отделения снова был глава. Я заняла свое место в лечебном отделении, и это оказалось легче, чем я думала. Не то чтобы просто, но в моральном плане – легче. У меня и мысли не возникло, что я допустила ошибку. Напротив, когда я впервые вошла в свой новый кабинет, я почувствовала: я там, где и должна быть.

Хирургов по-прежнему возглавлял доктор Вилли Ричард Пак. Хобгоблину я не нравилась, но он был одним из тех, кто считал, что со мной этот кластер безопасней.

Реанимационное отделение перешло под управление Сиары. Она старательно делала вид, что ей все равно, но я чувствовала, что она ценит оказанное ей доверие. А еще она стала чаще встречаться с Андреасом – он быстро оправился от ранений той ночи, узнал о том, что я теперь с Астреем, и предпочел отступить сам, без скандалов и выяснения отношений.

– Но если что, ты знаешь, где меня найти, – он подмигнул мне на прощанье.

– Я тоже это знаю, – мрачно напомнил Астрей. – Так что не нарывайся!

Глава реабилитационного отделения уволился, но проблемой это не стало. Его место неожиданно для всех занял доктор Бобе, и я слабо представляла, какой руководитель получится из кучки грязи. Это нам еще предстояло увидеть.

На Амаранту Арбор та ночь очень повлияла. Колдунья наконец перестала бегать от ответственности, она сама стала главным врачом Эпионы. Думаю, принять это решение ей было даже сложнее, чем мне. Но если она способна справиться с таким, то что я, хуже?

Иштра Мортем и Нея Шантерей остались на своих местах. Зачем им что-то менять, если обеих все устраивало? Понтианак по-прежнему царствовала среди мертвых. Иштра наблюдала за проклятыми, однако теперь, как мне показалось, она делала это внимательней. Пример Астрея показал ей, что ее пациенты не так безнадежны, как ей казалось.