Я — Господь Бог - Джорджо Фалетти

— Алло.

Знакомый голос прозвучал неузнаваемо — напряженный, будто испуганный, без следа обычной энергии:

— Вивьен, это я, Майкл.

— Привет. Что случилось?

— Нужно повидать тебя, Вивьен. Как можно скорее. Надо поговорить — без свидетелей.

— Майкл, я сейчас занята ужасным делом и не…

Священник заговорил твердо и настойчиво, будто уже десятки раз повторял про себя эти слова.

— Вивьен, это вопрос жизни или смерти. Не моей, а многих людей.

На какой-то момент человек на том конце провода заколебался. На какой-то момент, который ему, наверное, показался вечностью, судя по тому, как он продолжил:

— Это связано со взрывами, да простит меня Господь.

— Взрывами? Но какая связь между тобой и взрывами?

— Приезжай скорее, прошу тебя.

Преподобный Маккин выключил телефон, а Вивьен осталась на солнечном пятне, падавшем из окна на пол. Заметила, что, пока говорила по телефону, машинально сделала несколько шагов, как нередко бывает во время особенно важного разговора, и прошла в другую комнату. Рассел последовал за ней и остановился на пороге.

Она посмотрела на него, не зная, что сказать ему и, самое главное, себе. Майкл просил о разговоре без свидетелей. Привезти с собой Рассела означало бы не посчитаться с его просьбой и, пожалуй, помешать ему сказать то, что он так хотел сообщить. Означало бы также признаться Расселу, что ее племянница находится в общине для наркозависимых. Ей не хотелось переживать еще и это.

Она спешно приняла решение — потом разберется, правильное или нет.

— Мне необходимо срочно уехать по одному делу.

— Единственное число глагола означает, что уехать ты должна одна. Я правильно понял?

Во время разговора с Майклом Вивьен обронила слово «взрывы».

Рассел сразу обратил на это внимание.

— Да. Мне нужно увидеться с одним человеком. И без посторонних.

— Я думал, мы договорились.

Она отвернулась, потом устыдилась, что поступила так.

— На эту встречу наша договоренность не распространяется.

— Капитан дал мне честное слово, что я смогу наблюдать за расследованием.

Вивьен вспыхнула гневом. Разозлилась на него, на себя, на то, что бессильна что-либо предпринять или изменить, а вынуждена только терпеть все это.

Она с каменным лицом повернулась к нему и ответила сухим, резким тоном:

— Слово дал тебе капитан, а не я.

Следующая секунда длилась в этой комнате вечность.

Не могу поверить, что я действительно так сказала…

Рассел побледнел. Некоторое время смотрел на нее, как смотрят на человека, который уезжает, чтобы никогда не вернуться. И в глазах его светилась такая печаль, словно он утратил что-то бесконечно дорогое.

Потом он молча прошел к выходу. И у нее не нашлось сил что-то сделать или сказать. Рассел вышел на лестницу, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Вивьен почувствовала себя как никогда одинокой. Так хотелось выбежать следом и окликнуть его, но нет, она не может сделать этого. Во всяком случае сейчас. Только когда узнает, что хотел сказать отец Маккин. Речь шла о жизни многих людей.

Ее собственная жизнь и жизнь Рассела остались на втором плане. Отныне и впредь ей понадобятся вся ее воля и все мужество, чтобы признаться самой себе, что она полюбила человека, который отвергает ее.

Она подождала немного, пока он выйдет из здания и удалится. И, ожидая, вспомнила, что сказала ему, когда они приехали сюда.

Она сказала, что они с ним одна команда.

Он поверил, и она предала его.

Вивьен вышла на пустую, плохо освещенную лестничную площадку. Полумрак и мысли о том, что этот человек годами ходил тут, каждый день ступал по этому паласу, давно утратившему всякий цвет, вызывали у нее неприятные ощущения.

Какая-то темнокожая женщина, старая, морщинистая, с кривыми, как колесо, ногами, появилась из-за угла с хозяйственной сумкой в руке и направилась к ней, опираясь на палку. Увидев, что Вивьен запирает дверь, она не удержалась от замечания:

— А, наконец-то сдали нормальному человеку.

— Простите?

Старуха не стала объясняться, остановилась у двери напротив той, откуда вышла Вивьен, и без всяких церемоний протянула ей свою сумку. Возможно, возраст и недомогания научили ее действовать, а не просить. Или, быть может, она считала, будто они сами по себе уже дают ей право требовать.

— Подержите. Но имейте в виду — я не даю чаевых.

В руках у Вивьен оказалась сумка, откуда исходил запах лука и хлеба. Все так же опираясь на палку, женщина принялась отпирать дверь. И ответила на вопрос, который ей никто не задавал:

— Приходила полиция вчера. А я-то видела, что это проходимец.

— Полиция?

— Ну да. Тоже еще те типчики. Звонили ко мне, но я не открыла.

После такой откровенной враждебности Вивьен решила помолчать о своей профессии. Подождала, пока старуха откроет дверь. Из-за нее сразу же выглянул большой черный кот и, увидев хозяйку вместе с какой-то незнакомой женщиной, убежал. Вивьен невольно проследила, все ли лапы у него на месте.

— Кто жил здесь до меня?

— Какой-то тип с обезображенным лицом. Настоящее чудовище. И по виду, и по манерам. Однажды приехала «скорая помощь» и увезла его. Из сумасшедшего дома, я думаю, приезжали.

В своем лаконичном и безжалостном суждении старуха попала в точку. Именно там самое подходящее место для этого человека, кто бы он ни был, именно там он должен был закончить свои дни. Старуха вошла в квартиру и указала на стол:

— Положите туда.

Вивьен прошла следом за ней и увидела, что квартира — точно такая же, как та, которую она только что осмотрела. В комнате оказались еще два кота. Полосатый прыгнул на стол, как только Вивьен положила сумку, и принялся обнюхивать ее. Женщина шлепнула животное.

— Брысь отсюда. Потом поешь.

Кот спрыгнул на пол и спрятался под стул, на котором спал его сородич.

Вивьен осмотрелась. В комнате не оказалось ничего парного — ни двух одинаковых стульев, ни одинаковых стаканов на полке над раковиной. Все разное и старое. Кошачий запах явно был старшим братом того, что стоял в вестибюле.

Старуха обернулась к Вивьен и посмотрела на нее с удивлением, словно та возникла перед ней неожиданно:

— Так что я говорила?

— Вы говорили о квартиранте, что жил напротив.

— Ах да, об этом типе. Он так и не вернулся. Приходил пару раз другой навестить его. Но ему, должно быть, не понравилась квартира, и он не снял ее. Кто знает, в каком она состоянии.