Кровь деспота - Стефан Брег

Я выходил из покосившейся хижины, когда услышал отборную ругань капитана Райля, которого мы за лихой нрав и способность осушить бочонок эля, не поморщившись, называли Мельницей. За спиной, конечно. Отважившийся его так назвать в открытую пехотинец Хольна потерял пять зубов и способность видеть правым глазом на несколько дней. Сейчас капитан Райль Мельница ругался с хольнским офицером, который контролировал наши действия на сальгурских землях. Я попятился обратно в хижину.

— Я, может, и безграмотный дурак, но до трех считать умею, — проскрежетал Райль и выпятил перед офицером четыре пальца. — Три поганых дня мои люди не знали отдыха. Ради чего? Много мы потерь нанесли их коннице? Тому, кто бьет по земле сапогами, не догнать того, кто бьет по ней копытами.

— Вот это и проверим через пару дней, Райль. Нам предстоит взять еще одно укрепление, и чем быстрее мы это сделаем, тем больше у нас будет времени на отдых.

— В болото твое укрепление, сукин сын! Возьми своих разгильдяев и сам его атакуй. Ах да — они у тебя слишком нежные, чтобы кровь проливать.

Офицер обреченно вздохнул:

— Если бы мне платили за каждое оскорбление в мою сторону, то я бы уже был богаче консула. Как ни распаляйся, Райль, укрепление должно быть взято и разрушено. Тебе платят именно за это.

— Не раньше, чем мои люди придут в себя. Проведут на одном месте побольше, чем пару часов.

— Три часа?

— Ночь, чертов умник!

— Сальгуры успеют окопаться там, и мы сможем одолеть их лишь с большими потерями, если одолеем вообще.

Райль похлопал собеседника по груди:

— Так а я про что? В козью задницу эти укрепления! Нам надо следовать на запад, присоединиться к главной армии и не спеша давить сальгуров. Давить их, как навозных жуков.

— Посмотри, что это, Райль? — не выдержал офицер, тыча себя по голове.

— Твои уши.

— Правильно! И именно ими я слышал, каков был приказ. Разграбить земли до самых гор; обезопасить перевалы; сделать так, чтобы враги решили, что мы хотим дойти до моря. Они оттянут туда часть сил, поджидая нас, а мы уже вольемся в консульскую армию. В генеральном сражении у них будет меньше сил, а у нас…

— Да-да, я понимаю задумку. Да только грабить тут нечего — чертовы степи и пустыри. Такое чувство, что это сальгуры нас дурят.

— Последнее укрепление. Последнее укрепление, Райль, и мы двинемся на запад.

Капитан наемников не прекратил ругаться, правда, делал это уже не так уверенно. Подобный маневр означал только одно: Райль недоволен, но поступит так, как того хочет хольнский советник. Мы подкрепимся, подремлем часа два и вновь зашагаем вперед. Новость неприятная, но я не винил Райля. Наш трехтысячный наемный отряд разделился на отдельные группы, и в каждой из них был свой командир. Где-то более опытный, где-то менее. Райль был опытным воином, однако бремя командования принял с неохотой. Я был одним из тех, кто уговорил его на этот шаг. Уговорил потому, что сам являлся одним из первых претендентов на должность командующего, но выслушивать и исполнять все прихоти хольнских ставленников не желал. Лучше, чем Райль, их приструнить никто бы не смог.

Все дело было в тяжелом финансовом положении нашего отряда. Обманутые собственным казначеем, мы лишились средств к существованию, а новообразовавшийся союз вольных городов лишил нас привычной работы. Теперь все жаждали скинуть сальгуров в море, о чем мечтать было гораздо легче, нежели исполнить. Наш отряд слился с бандой из Дорлага и предоставил свои услуги консулу Хольна. До крайности хитрому, двуличному и прозорливому старикану. Я абсолютно уверен, что и после смерти он не попадет в пекло — сумеет как-нибудь выкрутиться. Золота он дал нам в три раза меньше, нежели ожидалось, напевая сладкие речи о том, что из столицы сальгуров каждый унесет столько драгоценного металла, сколько сможет. И, словно этого унижения нам было недостаточно, консул приставил к нам нескольких своих приближенных, приказы которых мы должны выполнять.

Пока все шло относительно гладко, но было так только потому, что сальгуры избегали крупных сражений. Долго это продолжаться не могло — скоро все наши силы сойдутся с силами вражескими, и итог страшной схватки покажет, что будет вывозиться с этих земель — телеги с золотом или телеги с мертвецами. Нам же предстояло провести еще одну бесславную битву среди унылых и малозаселенных равнин Балдагора. Захватить очередное сальгурское городище.

Легкая призрачная дымка стелилась над остывшей землей. Ночь, напряженная тишина которой прерывалась лишь редкими криками хищных птиц, приближалась к своему концу. Несколько холодных часов до рассвета пройдут, сгинут в небытие, как и те, кто будет сейчас не слишком удачлив. Кому предстоит согреть эту землю своей кровью, опережая очнувшееся ото сна солнце.

Я, как и мои соратники, видел лишь неясные очертания каменистого холма, увенчанного стенами с невысокими квадратными башнями. Часть укрепления была деревянной, и в едва уловимом лунном свете заостренные верхушки частокола походили на зубы исполинского чудовища. Дорога, ведущая к воротам, пролегала меж двух скал, одна из которых примыкала к городищу и соединялась висячим мостом с другой. Там, на этой одинокой труднодоступной скале стояла башня, приютившая наиболее знатных сальгуров. Благо не моему отряду придется ее штурмовать.

После того как вернулись разведчики, было принято решение выдвигаться сразу же по наступлении темноты. Количество защитников укрепления осталось неизвестным, но то, что на этот раз попотеть придется больше, являлось бесспорным фактом. Мы, впрочем, были готовы к любому повороту событий — за прошедшие дни наш отряд увеличился вдвое. Главный командир, чье благородство было столь же всеобъемлющим, как и жажда наживы, продолжал грабить поселения близ Дикого Берега, а потому Райль Мельница не сложил с себя полномочий капитана, чему я был несказанно рад.

Собственно, сейчас я и шел с Райлем бок о бок. Вернее, крался, потому что трудно назвать передвижение в темноте и тишине шествием. Мы хотели застать сальгуров врасплох и соблюдали все возможные меры предосторожности. Тем не менее в голове витала мысль о том, что даже ночью трудно не заметить со стен тысячу человек, из которых немногие без конца спотыкаются, сморкаются и бренчат оружием.

Во всем укреплении я смог различить лишь пару-тройку огоньков.

— Похоже, наши «друзья» подготовились, — недовольно буркнул Райль, обращаясь ко мне. — Мы уже близко. Вели своим стрелкам взводить арбалеты.

Я поднял руку и остановился. Шестьдесят стрелков, шедших за моей спиной, остановились в ту же секунду. Прочие воины шли мимо нас, походя на горный ручей, обтекающий камни. Когда арбалеты были готовы к бою, я жестом велел своим людям проследовать вперед, на убойную дистанцию.

Яростный крик — приказ на чужом языке — раздался со стен укрепления. Спустя несколько мгновений небо осветилось сотнями горящих стрел, призванных сеять гибель и смятение в рядах атакующих. Сальгурские луки чертовски опасны. Втройне они опасны в сальгурских руках. Если бы Райль Мельница не выкрикнул своевременный приказ поднять щиты, то урожай жизней, отнятых врагом в первые же секунды боя, был бы гораздо богаче.