Директор - Джозеф Файндер

– Если бы он приходил, его записали бы наши камеры, – заявил Лукас.

– Может быть, – сказал Ник. – Я точно не помню, когда нам поставили камеры и когда его убили.

– А я помню, – тут же сказал Лукас. – Днем поставили камеры, а ночью Стадлера убили.

Откуда он это знает? Неужели он это просто помнит?

– В таком случае полиция все узнает, когда изучит записи камер… Кстати, они хотят взять у вас отпечатки пальцев.

– Класс! – воскликнул Лукас.

– Зачем? Они же не думают, что это мы убили его? – с озабоченным видом спросила Джулия.

Ник с деланной беспечностью рассмеялся.

– Не волнуйся! Просто, когда они осмотрят дом, они будут знать, где чьи отпечатки.

– А еще они найдут отпечатки Эмили, – сказала Джулия. – И наверное, отпечатки Потрошителя. Да, Люк?

– Какого еще Потрошителя? – спросил Ник.

Лукас, ничего не отвечая, качал головой.

– Это парень, который одевается так же, как Люк. И он включает громкую музыку, когда тебя нет дома. И от него всегда пахнет табаком. И вообще он вонючий, – объяснила Джулия.

– Когда же он здесь бывает? – спросил Ник.

– Да он всего и приходил-то раз или два, – буркнул Лукас. – Ну и что? Это мой друг. У меня могут быть друзья? Или здесь – одиночная камера?.. Что, Джулия, довольна теперь? Ябеда проклятая!

Джулия не привыкла к тому, чтобы брат на нее кричал и обзывался, и убежала в слезах.

– Мистер Коновер…

В дверях гостиной с неуверенным видом стояла детектив Раймс.

– Да?

– Можно вас на минутку?

– Мы кое-что нашли у вас на лужайке.

– Что?

Детектив Раймс отвела Ника в прихожую, где их разговор не был слышен детям.

– Искореженный кусочек металла.

Ник пожал плечами с таким видом, словно не понимает, какое это имеет к нему отношение.

– Возможно, это фрагмент пули или гильзы.

– Гильзы? – Ник оцепенел, но внешне пытался изобразить спокойствие и вежливый интерес ни в чем не виновного человека, желающего помочь полиции поймать убийцу.

– Мне трудно сказать. Тут нужен специалист.

– Можно мне взглянуть? – спросил Ник и тут же пожалел о сказанном.

Зачем выдавать излишний интерес? Не надо переигрывать!

– Его уже унесли техники, – покачала головой детектив. – А вам я сказала потому, что хотела спросить у вас одну вещь. Я вас, кажется, уже об этом спрашивала, но все-таки: у вас нет оружия?

– Нет.

– Значит, вы никогда не стреляли рядом с этим домом. Но, может, стрелял кто-нибудь другой?

Ник попытался рассмеяться, но смех его прозвучал замогильно.

– К счастью, здесь не полигон, – пробормотал он.

– Значит, вам не известно, стрелял ли кто-нибудь из огнестрельного оружия у стен вашего дома?

– Нет, об этом мне ничего не известно.

– Никто никогда не стрелял?

– Никто и никогда. – По шее за ухом и дальше за воротник рубашки у Ника потекла струйка пота.

– Очень любопытно! – не торопясь кивнула детектив Раймс.

– А ваши техники уверены в том, что это пуля или гильза?

– Лично я не отличу пивную пробку от патрона 38-го калибра, – усмехнулась негритянка.

При этих словах Ник не удержался и вздрогнул, надеясь, что она этого не заметила.

– Но наши техники настоящие мастера своего дела, – продолжала детектив Раймс. – И я верю им на слово, а они сказали мне, что это железо похоже на часть патрона.

– Очень странно, – сказал Ник, стараясь делать вид, что ему совершенно все равно, и он не трясется от страха так, что у него темнеет в глазах и подгибаются ноги.

Эдди сказал Нику, что подобрал на лужайке все гильзы и остальные улики. Но ведь в темноте можно легко проглядеть небольшой кусок свинца или латуни, зарывшийся в землю! Кроме того, в ту ночь от Эдди воняло спиртным. Наверняка Эдди накануне напился и ночью плохо соображал. В таком состоянии он легко мог пропустить какую-нибудь важную улику!

Детектив Раймс открыла было рот, чтобы еще что-то сказать, но в тот момент Ник заметил, как кто-то несет мимо них в прозрачном полиэтиленовом пакете черную металлическую коробочку. Присмотревшись, он разглядел, что это женщина с необъятным задом тащит записывающее устройство, к которому были подключены видеокамеры его сигнализации.

– Эй, что это вы несете? – воскликнул Ник.

Женщина, у которой на груди был приколот значок с фамилией Тренто, остановилась и вопросительно посмотрела на негритянку.

– Это записывающее устройство вашей сигнализации, – пояснила детектив Раймс.

– Оно мне нужно! – начал было протестовать Ник.

– Я понимаю. Мы его вам сразу же вернем.

Ник сокрушенно покачал головой. Про себя он надеялся, что никто не замечает, как у него трясутся поджилки, и старался убедить себя в том, что Эдди успешно стер все записи той ночи, отформатировав жесткий диск.

Ник с трудом мог представить себе, что именно пришлось стирать Эдди – неловкие движения пожилого мужчины в длинном плаще, его болтавшиеся во все стороны руки, неуклюжее падение на землю?.. Или какая-нибудь из камер сумела записать и само убийство – Ника с пистолетом в руке и с искаженным от ярости лицом? Вот он нажимает на спуск. Мужчина в плаще подпрыгивает и падает на спину в облаке порохового дыма…

Но ведь все это стерто!

Эдди настаивал, что это так. Но ведь Эдди был невыспавшимся и нетрезвым. Ох уж этот Эдди! Вечно он ничего не доделывает до конца, ни о чем не думает и делает все впопыхах! Ему ничего не стоит забыть что-нибудь важное! Вот и теперь он мог что-нибудь перепутать. Например, неправильно отформатировать диск…

– Не могли бы вы дать нам ключи от обеих машин, мистер Коновер?

– От моих машин?

– От «шевроле», на котором вы ездите, и от минивэна, которым пользуется ваша домработница. Мы бы хотели снять в них отпечатки пальцев.

– Зачем?

– А вдруг Стадлер залезал к вам в машины? Пытался угнать их?

Нику уже было все равно. Измученный и смертельно усталый, он полез в карман за ключами от автомобиля, но в этот момент заметил какое-то оживление у себя в кабинете в конце коридора.

– Мне срочно надо проверить электронную почту! – заявил он.

– Что вы говорите? – удивленно наклонила голову детектив Раймс.

– Мне надо к себе в кабинет. Мне нужно поработать.