Война чудовищ - Роман Афанасьев

Сначала тан попытался разговорить Дара и Корда – осторожно, не торопясь, задавая безобидные вопросы. Отвечали они скупо и не стеснялись спрашивать сами – оказалось, что тоже были не прочь узнать правду о легендарном Узнике Дарелена. Ведь им предстояло доверить жизни человеку, больше походившему на чудовище из сказок. Вскоре Сигмон с превеликим неудовольствием обнаружил, что и рыжий маг слышал балладу. Судя по всему, правды в ней было мало. Но сколько именно, тан не знал. Несмотря на все уговоры, никто так и не спел ему эту песню. Корд и Дар не знали слов, а Рон клялся и божился, что ни в чем не виноват, а балладу сочинил бродячий менестрель, которому он что-то сболтнул. Сигмон подозревал, что алхимик «сбалтывал» менестрелю его историю часа три подряд, но поделать ничего не мог. И потому начал первым.

Они шли по тропе под мирный шорох лесных великанов, средь зеленого весеннего леса. Купались в лучах жаркого солнца, что сочились сквозь листву подобно золотому дождю, и казалось – никакой войны нет, есть только друзья, лес, дружеская прогулка... И если закрыть глаза, то можно представить, что это всего лишь парк. Парк около имения ла Тойя.

Он рассказал им все. Ну, почти все. И как остался сиротой, и как мечтал стать военным, и как стал курсантом. И как отправился на южную заставу с донесением, а оказался в плену у сумасшедшего колдуна. И о том, как его чуть не убили крестьяне. И о встрече с Риго. И о знакомстве с Роном. Он рассказал все – в том числе и о мертвом Сагеме. Не стал только говорить об Арли. Дар пытался выспросить о таинственной принцессе упырей из баллады, но Корд так на него глянул, что маг сразу умолк и до самой темноты не проронил ни слова. А вечером настал его черед.

Найдя уютную поляну, путники устроились на ночлег и разожгли костер. Глядя на рыжие языки пламени, они слушали историю мага. Она оказалась не слишком длинной – то ли парень о многом умолчал, то ли и впрямь с ним не случалось ничего особо интересного. Родился он в Гернии, в семье крестьян, и первые десять лет жизни провел в оливковых садах, ухаживая за деревьями и собирая урожай. Когда ему исполнилось десять, отец взял его с собой в город. Городской маг встретился им на рынке. И усмотрел в мальчонке талант к волшебству. Это не было редкостью – Герния всегда славилась магами. Самая обычная история – такие таланты бывали почти в каждой семье. Но не все становились магами – у одних не хватало умения, у других денег на обучение.

Дариону повезло. Отец согласился отпустить его к магу в ученики. А тот в свою очередь, позанимавшись с пареньком всего год, отправил его в Гернийский университет с наилучшими рекомендациями. Там Дар и проснулся. Из деревенского паренька он превратился в лихого школяра, талантливого, самоуверенного и заносчивого. За пять лет он выжал из университета все что мог, надоев учителям хуже горькой редьки, что в обилии произрастала в окрестностях цитадели магических наук. Дар мнил себя великим магом – не безосновательно, но все же во многом выдавая желаемое за действительное. Ему еще многому предстояло научиться, его путь к вершинам мастерства только начинался, но... Ссора с деканом одного из факультетов, потом дуэль, которую Дар по глупости выиграл, вспышка гнева, обида... И вот закономерный итог – он вынужден бежать из Гернии, где за его голову объявлена награда.

Год он слонялся по дорогам Ривастана, зарабатывая на жизнь магией и нигде не задерживаясь из-за беспокойного характера. А потом его нашел Эрмин де Грилл, советник короля Ривастана. Не сам, конечно. Однажды к пареньку подошел невзрачный серенький человечек и сделал предложение, от которого Дар не смог отказаться – если хотел остаться в Ривастане. Так он попал на службу в Ташам. И к великому своему удивлению понял, что устал от скитаний, а место помощника начальника городской стражи вполне соответствует его амбициям. Так он и жил, пока в городе не появились вампиры.

Сигмону мальчишка понравился. Сам тан был ненамного старше рыжего мага, но относился к нему как к мальчишке. Быть может, потому что Дарион относился к Сигмону как к человеку хлебнувшему бед полной мерой, ставшему легендой еще при жизни. Конечно, рыжий был магом, но Сигмон сумел побороть неприязнь к волшебникам. Этому помог и сам Дарион – после того как он услышал настоящую историю Сигмона, он, пылая веснушчатыми щеками, принес ему извинения от лица всех настоящих магов. Слово «настоящие» он выделил голосом так, что, услышь его кто из ривастанских магов, скончался бы от стыда, не сходя с места.

Ночью, когда измученные дневным переходом спутники заснули, Сигмон долго лежал без сна. Он размышлял, можно ли верить Дару. Припомнил ночь, когда они вместе сражались с упырями на стенах Ташама – тогда паренек бился наравне со всеми, не прячась за чужие спины и клинки. Можно сказать не кривя душой, он спас город от кровососов. Ведь если бы не маг, Сигмон не справился бы с двумя вампирами-колдунами. Конечно, и сам тан не бездельничал, должок рыжему он вернул быстро. Но сейчас было главным то, что Сигмон поверил Дариону. Поверил, что тот пойдет до конца. И решил, что доверит ему свою жизнь еще раз.

Утром настал черед Корда. Его никто ни о чем не просил, никто не требовал, чтобы он тоже открылся. И все же он решил рассказать свою историю. Сам. Поглядывая на Сигмона, которому он еще в Ташаме обещал рассказать про дела минувших дней, капитан начал рассказ.

Родился Корд на палубе пиратского корабля, недалеко от берегов баронских земель. В южном море много капитанов промышляют морским разбоем: каботажные суда, что ходят из Гернии к баронским берегам и дальше, в Волдер, лакомый кусочек. Пираты поселились на мелких островах архипелага и успешно сопротивлялись военным операциям Волдера и Гернии. Они захватывали суда с фиронскими пряностями, с гернийскими шелками, с драгоценностями Волдера... Не брезговали и работорговлей, предпочитая брать в плен молодых девиц и крепких юношей. На черном рынке Волдера их можно было без труда перепродать кому-нибудь из колдунов, не брезгующих жертвоприношениями, или продать на рудники. Но на этот раз все вышло по-иному.

Пленница, разрешившаяся от бремени на борту пиратского судна, приглянулась капитану. Он давно хотел завести на берегу дом, где можно отдохнуть после набега, а эта гернийка сразу ему понравилась. Не из благородных, крепкая и работящая, смелая, даже чуть нахальная, она до самых родов не чуралась работы. Капитан Демистон, по прозвищу Седой, сделал ей предложение – кров, еда, деньги и относительная свобода в одном из пиратских поселений, где жили семьи моряков. А так же пообещал, что его мерзкую харю она будет видеть не чаще двух раз в год. Женщина по имени Мерина, бывшая в прошлой жизни служанкой, думала не слишком долго. Ей не хотелось попасть в лапы колдунов Волдера, а Седой обращался с ней не как с прислугой, а как с подругой. Впереди ее ждала неизвестность, а на руках – новорожденный малыш, которому нужен уход. Она согласилась.

На третий год Демистон не вернулся из похода. К пятому году Мерина, сменившая двух мужей и построившая крепкий дом, умерла от лихорадки. А когда ее сыну исполнилось десять, он бросил рыбную ловлю, взошел на борт пиратского брига и не ступал на землю следующие пять лет.

Его звали Кейор, что на одном из южных наречий значило «безумный». Его настоящее имя знала только мать, а сам паренек не спешил им делиться. Ему нравилось прозвище. Оно подходило ему как сшитая на заказ перчатка.