Кляча в белых тапочках - Елена Логунова

– Почему – три? – не согласилась Ирка. – Только два: Капитолина и Анна!

– Тогда две, – поправила я. – Они все-таки женского пола.

– Вы полагаете, у зомби может быть половая принадлежность? – заинтересовался психиатр.

Колян молча покрутил пальцем у виска.

– Говоря о трех зомби, Лена, наверное, причислила к старушкам своего коллегу Конопкина, – вступился за меня Моржик. – Его посмертное сообщение и в самом деле дает для этого некоторое основание…

– Чушь, – перебила мужа строптивая Ирка. – Я думаю, что…

Что думает Ирка, мы так и не узнали: ее речь оборвал громкий телефонный звонок. Я аж подпрыгнула: резкий звон шел откуда-то из-под меня! Оказалось, что я лежу на своей сумке, а в ней надрывается мой мобильник.

– Да? – настороженно вопросила я, поднеся к уху трубку.

Жизненный опыт подсказывал мне, что от звонков в столь поздний час можно ожидать только неприятностей. Однако я ошиблась.

– Ленчик, привет! – зазвучал в трубке бодрый голос моей приятельницы Таньки Федоровой. – Я звоню тебе из городу Парижу, поэтому буду немногословна. Одного из тех двух типов, которых ты называла, я и впрямь тут нашла! То есть, конечно, не его самого, он давно перебрался с Елисейских полей в царствие небесное, но сынишка его тут! Передаю трубочку!

– Добри вечер! – без всякой паузы пробасил в трубке мужской голос.

Слово «сынишка» у меня по понятным причинам проассоциировалось с младенцем, так что я ожидала услышать голосок понежнее и от неожиданности замешкалась с ответом.

– Ну же, поздоровайся с мальчиком! – прикрикнула на меня Ирка, которой, как и всем прочим, мой разговор с Парижем был достаточно хорошо слышен: в трубке вопили так, словно пытались докричаться до России без помощи телефонной связи.

– Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень, – пробормотал Колян, явно цитируя Ильфа и Петрова.

– Доброй ночи! – брякнула я. – В смысле, здрасьте!

– Вы говорить по-французску? – поинтересовался мой собеседник.

– Ни в зуб ногой! – призналась я. – Спик инглиш, плиз!

– Инглиш я не ногой по зубам, – сокрушенно признался невидимый «мальчик». – Тогда я буду по-русску.

– Вы говорите по-русски? – усомнилась Ирка.

Я пригрозила ей кулаком.

– Я есть Максим Спиногризофф, – пробасил месье. – Мне сказать, ви знать мои кубаньски родники!

– О каких-таких родниках он говорит? – отведя трубку подальше от уха, я обвела присутствующих вопросительным взором. – Единственный кубанский родник, который я знаю, это минеральный источник «Горячий ключ»!

– Может, его предки владели этом ключом? – предположил Моржик.

– Ага, еще один владелец скважины! – язвительно воскликнула Ирка. – Минерально-водный магнат Спиногрызов! В пару приозерненскому нефтяному шейху Овнову!

– Какие скважины, идиотка?! – прикрикнула на меня из трубки Танька. – Французский товарищ интересуется своими кубанскими родственниками! Родней, а не родниками! Составь, пожалуйста, списочек и пошли мне по е-мэйлу! Все, я отрубаюсь!

Из трубки пошли гудки, я выключила телефон и сказала уже не Таньке, но самой себе:

– Ладно, я составлю списочек кубанских Спиногрызовых, но обязательно сопровожу его краткими характеристиками конкретных личностей! И пусть месье сам решает, хочется ли ему знакомиться со своими замутненными родниками!

– Как несправедливо! – безадресно пожаловалась Ирка. – Мало того, что эти поганцы Савва, Нина и Настя, вероятнее всего, не понесут за свои мерзкие фокусы никакого наказания, так они еще и в Париж укатят!

– Выпьем еще, – оценив настроение присутствующих, предложил профессор Топоркович.

Мы накатили еще по рюмочке.

Дрова в камине почти догорели, в комнате стало темно. Лиц присутствующих я уже не видела, но мне показалось, что народ несколько расслабился. Самой мне вдруг стало почти весело:

– И все-таки три! – радостно возвестила я.

– Три – чего? – вялым голосом поинтересовалась Ирка.

– Три веселых зомби! Баба Капа – раз, Анна – два и Капин муж, папенька нашего французского друга, – три! Тоже ведь полвека числился в усопших, а вел, как выяснилось, очень активную загробную жизнь! Даже сумел посмертно размножиться, вот, сынишку в Париже родил!

На этот раз со мной никто не спорил. Я присмотрелась к ближайшему соседу – профессору: уважаемый психиатр смежил веки и приоткрыл рот. Колян поник в своем кресле так, что сразу было понятно: он дрыхнет без задних ног. Задние ноги вытянулись по ковру, перегородив половину комнаты. Со стороны уединенного гнездовья капитана Лазарчука донесся откровенный храп. Ирку не было ни видно, ни слышно.

– Эй, вы все уснули, что ли? – обиделась я.

– Не все, – после паузы громким шепотом сообщила Ирка.

Поднявшись со своего места, она осторожно переступила через Коляновы конечности, пробралась ко мне и присела на диван в изножье. Громко скрипнули пружины, звякнуло стекло: очевидно, по пути Ирка прихватила со столика бутылку.

– Тут еще осталась капелька, – сообщила подруга. – Давай за нас, за женщин!

– За прекрасных дам! – подхватила я.

Не сговариваясь, мы поднялись с дивана и, стоя плечом к плечу напротив догорающего камина, выпили за самих себя.

– Ну, артистки! – сквозь зевок насмешливо произнес невидимый в потемках Моржик. – С вами не соскучишься!

– Никогда! – в один голос воскликнули мы с Иркой, очень довольные таким дополнением к тосту.

– Прикончим бутылку? – Ирка подняла повыше емкость темного стекла и посмотрела на свет. – А, уже прикончили… Тогда, может, новую разопьем?

– Разопьем, – легко согласилась я.

Давно мне не было так легко и весело!

– Тогда пошли прочь из этого сонного царства, на кухню, – предложила Ирка. – У меня в холодильнике за кастрюлей с борщом тортик припрятан.

– Разъедим, – кивнула я.

Мы осторожно, чтобы не потревожить спящих, пробрались к двери, но уже на пороге я вспомнила, что хотела задать всезнайке Лазарчуку еще один вопрос. Капитан как раз был рядом, в пределах досягаемости. Я потрясла его за плечо и спросила:

– Серый, а ты знаешь, кто была та зараза в черных ботинках, которая шпионила за мной?

– Говори в мужском роде, это был юноша, – зевнув, ответил мне капитан. – Вполне приличный молодой человек, студент Академии культуры, начинающий актер. Кажется, довольно талантливый. Я иногда неофициально приглашаю его поиграть в шпиона – в нашем-то ведомстве лишних людей никогда нет!

– Получается, это ты приставил ко мне «хвост»? – удивилась я. – А зачем?!