Главная тайна фюрера - Леонид Млечин

— Я абсолютно исключаю такую возможность, — успокоил его президент.

Шлейхер вернулся к себе и подал заявление об отставке кабинета министров. Он продержался на посту канцлера всего пять недель. Сказал с обидой: «Я нахожусь у власти так недолго, но каждый день меня предают многажды».

А фон Папена вновь привели к президенту. Гинденбург сказал, что согласен на Гитлера, и добавил, что видит самого фон Папена вице-канцлером и одновременно имперским комиссаром Пруссии. Им обоим казалось, что все предусмотрено: бывший ефрейтор окажется под присмотром и контролем…

Папен немедленно отбыл договариваться с нацистами. Ему пришлось согласиться с тем, что Геринг станет его заместителем в роли комиссара Пруссии и будет руководить земельным министерством внутренних дел. Днем, когда фюрер томился в берлинской квартире Геббельса, счастливый Геринг сообщил Гитлеру, что сделка заключена.

Утром 30 января 1933 года Гитлер принес присягу, стал имперским канцлером, и ему было поручено сформировать правительство. В состав кабинета вошли одиннадцать министров, большинство — консервативно настроенные националисты. Нацистов было только двое. Помимо самого фюрера это были Вильгельм Фрик, возглавивший ведомство внутренних дел, и Герман Геринг, министр без портфеля. Казалось, ловкая игра Папена увенчалась успехом. Нацистов заставили служить государству и при этом отказаться от своих радикальных планов. Полномочия Гитлера заведомо ограничены. Кто-то из дипломатов назвал Гитлера «рейхсканцлером в наручниках». Никто не понимал, с кем они имеют дело…

Франц фон Папен получил пост вице-канцлера. Причем президент Гинденбург высокомерно предупредил Гитлера, что будет принимать его только в присутствии Папена.

— Как-то раз Папен был в отъезде, — рассказывал много позже Гитлер. — Я отправился к Гинденбургу один: «Почему господин Папен всегда присутствует здесь? Я хочу говорить только с вами!» Папен по возвращении очень сожалел, что был так не вовремя вынужден уехать…

Уже через год фон Папен потерял свой пост, его отправили посланником в Австрию, а потом — в Турцию, где он пробыл почти всю войну.

Через несколько недель после прихода к власти Адольф Гитлер устроил праздничный ужин для узкого круга гостей. Риббентроп тоже был приглашен. Новый канцлер говорил о внешней политике. Он заявил, что намерен добиться пересмотра Версальского договора. Риббентропа в знак благодарности за труды назначили уполномоченным по внешней политике в штабе Рудольфа Гесса, заместителя фюрера по партии. Риббентроп летом 1935 года заключил с Англией соглашение, которое позволило Гитлеру приступить к строительству боевого флота. В 1936 году Риббентроп отправился послом в Англию. Высокомерный и тщеславный, он был неприятным собеседником для англичан. Его жена привыкла жить на широкую ногу и приказала переделать здание посольства Германии в Лондоне.

Близкие относились к амбициозному Риббентропу с плохо скрываемой насмешкой. Теща говорила, что он «самый тупой» из ее зятьев. К несчастью для Гитлера, посол Риббентроп был слишком глуп для того, чтобы разобраться во всех тонкостях британской политической жизни. Но в нацистской партии он считался знатоком Запада, поскольку в юности жил в Англии, затем провел четыре года в Канаде и несколько месяцев находился в Нью-Йорке.

В феврале 1938 года он стал имперским министром иностранных дел. Ему Гитлер поручил сблизиться с Советской Россией, что еще недавно казалось немыслимым. Но имперский министр ни минуты не сомневался в правоте фюрера. Риббентроп, человек скромных интеллектуальных возможностей, всегда восхищался Гитлером:

«Меня упрекали в уступчивости Адольфу Гитлеру. Признаю открыто, что и я тоже плыл в русле этой великой исторической личности. Его нельзя мерить обычной меркой. Он обладал несгибаемой волей и немыслимой энергией в достижении своих целей. Его интеллект был огромен, а способность схватывать все на лету — ошеломляюща…

Принимая крупные решения, он ощущал себя исполнителем предначертанной Всевышним судьбы. Однажды он сказал мне, что каждый раз перед крупными решениями к нему внезапно приходит абсолютная уверенность, и тогда он совершенно точно знает: его долг — сделать именно это…»

Формально 30 января 1933 года в Германии всего лишь сменилось правительство. Вместо одного рейхсканцлера появился другой. В реальности произошло нечто большее — но далеко не все немцы понимали, что веймарская Германия, республика, больше не существует. Немцы ликовали, и лишь немногие с удивлением и страхом следили за новым хозяином Германии.

Массовый энтузиазм свидетельствовал о том, что приход Гитлера к власти не был случайностью. Даже если немцы и не разделяли его взглядов, они были захвачены его напором и испытывали генетическое желание подчиняться. Неповторимая черта германского национального социализма — обилие послушных исполнителей, готовых подчиняться любому приказу начальника.

30 января 1933 года Адольф Гитлер произнес длинный монолог о том, что ему выпала миссия не только спасти Германию, но и возглавить борьбу белого человека за господство в мире. Негры и монголы под руководством большевиков и всемирного еврейства пытаются захватить власть над миром, и его долг — остановить их, совершить величайшую в истории расовую революцию.

1 февраля Гинденбург по просьбе нового канцлера распустил рейхстаг. На 5 марта были назначены новые выборы — фюрер хотел иметь абсолютное большинство в рейхстаге (две трети голосов), чтобы не зависеть от своих политических союзников.

3 февраля в доме командующего сухопутными войсками Хаммерштейна Гитлер встретился с группой генералов и адмиралов. Фюрер хотел успокоить военных и расположить их к себе. Он откровенно сказал, что видит свою задачу в расширении жизненного пространства на восток, и потому германская молодежь должна быть готова к беспощадному искоренению марксизма.

Гитлер был, может быть, единственным политиком, который до прихода к власти на каждом шагу кричал, что он сделает со своими противниками. Он заранее предупредил, что будет сажать и уничтожать. Ему просто не поверили, потому что слова политиков никто не воспринимает всерьез. Его обещание уничтожить врагов воспринималось как предвыборная демагогия.

Русская актриса Ольга Чехова, которая жила в Германии, писала: «В этой распавшейся на куски стране национал-консервативным кругам Адольф Гитлер был нужен как застрельщик, как барабанщик в борьбе с коммунистической угрозой. Побарабанит-побарабанит, и его быстро уберут с политической арены. Такие рассуждения приходилось слышать довольно часто».

Депутат рейхстага социал-демократ Рудольф Брайтшайд даже зааплодировал, узнав, что Гитлер назначен рейхсканцлером. Он был уверен, что Гитлер немедленно провалится и навсегда покинет политическую сцену. Увы. Брайтшайд вскоре был арестован и погиб в концлагере.

30 января 1933 года один из редакторов газеты «Роте фане», главной газеты коммунистов, уверенно говорил:

— Красный Берлин хранит спокойствие. Через три месяца и следа не останется от этого безобразия. Тогда придем мы. Придем и останемся.