Ночные тени - Александр Горский

Четверг, 27мая

Проснулась Вика от боли в плече. Должно быть, действие поставленных ночью препаратов уже давно закончилось, и теперь рана отчаянно ныла, буквально требуя если не нового укола, то хотя бы пары таблеток обезболивающего. И желательно, посильнее. И еще лучше, с противовоспалительным эффектом. Вика коснулась ладонью лба, пытаясь понять, есть ли у нее температура, но так и не смогла прийти ни к какому выводу. Хотя, если судить по тяжести в голове и тому, что даже негромкие доносящиеся с улицы звуки вызывают болезненное раздражение, температура явно повышена.

Крылова протянула руку к прикроватной тумбочке. Вчера, после осмотра ей выдали несколько пластинок с таблетками. Вот этих, кажется, надо выпить сразу две, остальные по одной. Наклонившись вперед, Вика увидела, что листок, на котором врач обозначил порядок приема и дозировку завалился в узкое пространство между тумбочкой и стеной. Нет, это точно выше ее сил. Двигать эту здоровенную тумбу, а потом еще и наклоняться. Гораздо проще выпить из каждой упаковки по две таблетки, тогда точно не ошибешься. И наверняка эффект будет лучше. А все, что ей сейчас нужно, это быстрый эффект, потому что – Вика взглянула на часы – через сорок минут за ней заедет Панин и отвезет в следственное управление. С таким плечом за руль она сама сегодня точно сесть не сможет.

Кое-как левой рукой она открутила крышку с бутылки с водой и закинула в рот сразу несколько таблеток. Черт возьми! Машина! Ее Ларгус ведь так и остался стоять в Ясенево, причем, кажется, не запертый.

Хотя кто на такое добро позарится? Разве что в бардачок заглянут или под сиденье… Вика закашлялась и чуть было не выплюнула таблетки на пол. Черт! Черт! Черт! Будь она проклята, эта Маркова! Ведь там, в машине, под сиденьем так и валяется ее смартфон. Правда, он переведен в беззвучный режим и есть шанс, что о его существовании никто не догадается, но в любом случае телефон лучше как можно скорее забрать из машины. Да и само авто, наверное, стоит куда-нибудь перегнать. Можно на несколько дней поставить ее на стоянку следственного управления. Точно! Хорошо, если Панин и Малютин приедут вместе. Тогда можно будет сразу отправиться в Ясенево, а затем на двух машинах ехать в Технический переулок. Конечно, не очень хорошо использовать коллег по работе в личных целях, да еще в рабочее время, но ничего. Думается, после вчерашней ночной переработки это вполне простительно. К тому же время, проведенное в машине, можно потратить не на болтовню с оперативниками, а на размышления. Вика проглотила еще несколько таблеток и с облегчением перевела дух. Размышления! Слово-то какое! Значительное. Еще бы сказала: «Раздумья». Хотя подумать как раз есть над чем. Маркова молчит, и если будет молчать дальше, то следствие вряд ли сможет сильно продвинуться вперед. Конечно, будет проведен эксперимент, видеозапись с камеры наблюдения, на которой видно, как некто в мотоциклетном шлеме садится в черный БМВ, сравнят с фигурой подозреваемой. Наверняка выявятся какие-то совпадения, но не факт, что они будут на сто процентов говорить о том, что в машину Геннадия села именно Маркова. Жесткая кожаная куртка, да еще и с наплечниками… под ней может скрываться почти любая фигура. Да и штаны на неизвестном были достаточно широкие, бедра не обтягивали. Да и были бы там бедра… Вика вздохнула. Судя по тому, что она вчера успела разглядеть, фигура у Марковой была почти мальчишеская, как записали бы в протоколе, без ярко-выраженных гендерных признаков. Так что с опознанием по видеозаписи могут возникнуть проблемы. Что еще? Отпечатки пальцев и следы ДНК в Гениной машине? Что может остаться в начисто выгоревшем салоне? Разве что на веревке удалось выделить потожировые следы преступника. Надо будет вытрясти из Шемякина результаты криминалистической экспертизы.

Вздохнув еще раз, Вика побрела в ванную комнату.

Поразмыслить в машине получилось не очень, вернее, как позже признала сама Вика, не получилось вовсе. Всю дорогу до Ясенево они обсуждали подробности вчерашней ночи. Вика рассказывала о том, как вела преследование по уже засыпающему городу, а Михаил Григорьевич и приехавший с ним Малютин периодически перебивали ее, вставляя язвительные комментарии, либо делясь подробностями своих собственных ночных поисков.

– А ведь, если бы вы на несколько секунд позже появились… – не договорив, Вика взглянула на сидящего за рулем Панина. Майор продолжал невозмутимо вести машину, словно не имел никакого отношения к событиям прошедшей ночи. – Спасибо вам, Михаил Григорьевич!

Неожиданно для себя самой Вика потянулась к Панину и ткнулась губами в его небритую щеку. Этого оперативник уже стерпеть не смог.

– Ну хватит, – с явным удовлетворением в голосе проворчал он. – Все что по этому поводу можно было сказать, нам господин генерал уже ночью сказать успел. Добавить к этому мне нечего. Но если чье-то сердце переполнено благодарностью и признательностью, то, как говорят японские поэты:

Сто грамм коньяка

Лучше тысячи слов

Греют душу.

Панин на мгновение оторвался от управления машиной и, повернув голову к Вике, весело подмигнул ей. В следующую секунду он уже вновь сосредоточенно смотрел на дорогу, а Крылова, закрыв глаза, чувствовала, как по ее телу медленно растекается волна теплого спокойствия и уверенности. Уверенности в том, что рядом с ней есть люди, которым она может доверять, и которые всегда готовы прийти ей на помощь.

– А хокку вовсе не так пишется, Михаил Григорьевич, – пробормотала она, чувствуя, что, если будет молчать дальше, то не сможет сдерживать рвущиеся на свободу слезы, – вы все правила нарушили. И смысловые, и в ритмике.

– Кто бы говорил о правилах, – беззлобно фыркнул Панин, – по поводу коньяка правило есть только одно. Продается с восьми утра до двадцати трех ноль-ноль, за исключением дня защиты детей и дня молодежи. Хотя, как по мне, так даты странные. Ни разу не слышал, чтоб первого июня пьяные родители в фонтанах купались. Так что если и запрещать, то в Ильин день. Хоть город вздохнет спокойно.

– Ох, Григорьич, хорошо, десантники тебя сейчас не слышат, – вклинился в разговор Малютин, – а то бы они нам сейчас всем троим наваляли.

Ларгус стоял на том самом месте, где Вика оставила его ночью. Двери машины действительно оказались не заперты, но, к радости Крыловой, этим обстоятельством никто не пожелал воспользоваться, так что мобильник по-прежнему валялся под передним пассажирским сиденьем.

– Батарея разрядилась, – Вика безуспешно попыталась включить телефон. – А я зарядку в гостинице оставила. У вас случайно ни у кого с собой нет?

Однако ни у Малютина, ни у Панина зарядки не оказалось.

– Ладно, в управлении поспрашиваю, – вздохнула Крылова и распахнула перед Денисом водительскую дверь Ларгуса. – Прошу! Ключ уже в замке зажигания. Представляете, машина всю ночь так простояла.

– Кому в Москве нужен Ларгус? – задал не требующий ответа вопрос Малютин, забираясь в салон машины. – О, да тут еще и механика! А я ведь на палке со времен училища ни разу не ездил. Куда тут что крутить надо?