Сеть - Павел Астахов

– Я… – Елагин закашлялся, – я не верю тебе, тварь. Ты все подстроил…

– Да мне плевать, веришь ты или нет, – равнодушно бросил Пастор. – Я знаю, что рано или поздно от вашей семьи ничего не останется, а это именно то, чего я добивался столько лет. Твоя дочь уйдет первой, потом ты. Следом – твоя жена. Впрочем, мне фиолетово ее будущее. Она сейчас совершенно одна, кстати. Ломает голову, где найти деньги для банка, и наверняка жалеет, что приняла решение уйти из семьи…

– Дай мне телефон, – дрогнувшим голосом попросил Сергей Викторович. – Что тебе сделал ребенок? Дай мне позвонить дочери и прекратить это безумие. Оставь хоть ее в живых!

– Ага, щаз, – с насмешкой сказал Пастор. – Извини, батарея села. Да и о чем тебе говорить с дочерью? Между вами давно громадная стена, ты сам об этом, наверное, из ее переписки узнал. Вот только ты этой стены в упор не видел. И знаешь, что самое смешное? У тебя был шанс повлиять на ее решение. Вот только когда ты был нужен Вике, тебя рядом не оказалось. Ты решал свои вопросы. Работа, жена и прочая лабуда. Теперь поезд ушел. Я хочу, чтобы ты уяснил одну деталь, урод. Твоя Вика приняла решение умереть сознательно. Она сама хочет уйти из жизни. Понял? Тот, кто с ней общался в Сети, просто вел ее по тропинке за ручку, чтобы она не заблудилась. Никто твою Вику под поезд толкать не собирается. Никто ее насильно взрывать не собирается. В этом-то и заключается высший пилотаж – аккуратно провести по нужной тропинке к цели. И мне это удается.

– Ты мерзкая гадина, – выдавил Елагин. – Будь проклят ты и весь твой род.

– Э, нет! Это ты – мразь и тварь – довел свою дочь до этого решения! Ты виновен в ее выборе! И я дам тебе последний совет, – выпалил Пастор, словно не слыша пленника. – Сделай это одновременно со своей дочерью. Я принесу тебе часы, и ровно в семь утра встань на табуретку. Это ведь так просто!

– Убирайся, – прохрипел Сергей Викторович, закрывая лицо руками.

– Подумай над моими словами, – сказал Пастор. – Сделай хоть один мужской поступок в своей жизни. В противном случае ты будешь валяться здесь, с загаженным ведром в обнимку, зная, что твоя дочь мертва.

– Убирайся! – закричал Елагин.

– Спокойной ночи, – улыбнувшись, произнес Пастор.

Окошко захлопнулось.

«Три часа. Боже, три часа, и моя дочь погибнет», – в ужасе думал Сергей Викторович, судорожно обхватив голову руками.

Нервы его не выдержали, и он распластался на грязном полу, завыв, словно смертельно раненный зверь.

Утро выдалось пасмурным. Ветер торопливо гнал седую пелену облаков, набухших влагой, он словно боялся, что теплые лучи проснувшегося солнца успеют проникнуть в стремительно уменьшающиеся островки чистого неба.

Заброшенное здание недостроенной больницы в Северном округе столицы раскинулось громадным треугольником, от каждого конца которого отходило по два крыла, соединенных 3-этажными переходами.

За все время существования это исполинское мрачноватое здание, получившее в обиходе название «Амбрелла» за свое сходство со знаком биологической опасности, обросло таким множеством леденящих кровь легенд и нехороших историй, что опровергнуть или подтвердить сейчас их уже было не так-то просто. В любом случае пустующие коридоры и помещения больницы, окутанные вязким сумраком, на протяжении многих лет буквально магнитом притягивают к себе всевозможных маргинальных представителей общества, начиная от бомжей и криминальных элементов до сталкеров, отправителей всевозможных жутких культов и просто любителей острых ощущений…

Дельфин с Роем приехали сюда за два часа до акции. Дельфин достал из спортивного рюкзака небольшой светодиодный фонарик. Встав на стул, он прикрутил его проволокой к проводу, торчащему из потолка, и нажал на кнопку. На пропахшие сыростью и плесенью стены легли мягкие блики холодноватого света.

– Темновато, – заметил Рой, заглянув в подвальный отсек.

– В самый раз, – не согласился Дельфин. – Они сюда не пялиться друг на друга придут…

Он слез со стула, шагнув к заранее приготовленным стульям.

Постояв немного, Рой вышел наружу, скользнув взглядом по серым стенам заброшенной больницы, которые были испещрены многочисленными надписями и рисунками.

– Здесь, по ходу, живодерней занимались, – заметил он, пнув носком ботинка истлевший скелет кошки. – Вон пентограммы повсюду.

– Чего тут только не делали, – отозвался Дельфин, расставляя старые искореженные стулья в форме круга так, чтобы они располагались спиной друг к другу. – Я давно это место заприметил, оно просто манит… Кстати, эта больничка постепенно уходит вниз. Тут ведь в восьмидесятых болото было. Его осушили, но все равно чего-то в расчетах накосячили. Теперь почти весь подвал затоплен, кроме пары ответвлений. Это одно из них.

Рой остановился у стены, на которой красной краской было намалевано:

«Больница эта – край чудес, зашел в нее и там исчез!»

– Давай установим камеру, – позвал Дельфин, и Рой, сняв с плеча рюкзак, двинулся к напарнику.

Когда все настройки были завершены, Рой включил планшет, загрузил программу приема сигналов. Замерцало изображение с камер, разделившее экран на четыре сектора.

– Ловко, – заметил Дельфин, глянув через плечо. – Хорошо придумал, что на входе одну установили.

Они перешли в соседнее помещение, где лежали баллоны с пропаном.

– Получается, нас будет разделять только стена, – задумчиво произнес Рой, постучав костяшками пальцев по шершавой поверхности кладки.

– Именно. Так, горланить песни и плясать я бы не советовал, – сказал Дельфин.

– Привет, мальчики, – неожиданно раздался проникновенный женский голос, и мужчины вздрогнули. От дверного проема отделилась тень, и, когда Рой посветил, они увидели Ольгу.

– Явилась, не запылилась, – буркнул Рой, убирая фонарь.

– И тебе доброго утра, – улыбнулась женщина. Она достала тоненькую сигарету и с наслаждением закурила, выпуская наверх колечки дыма.

– Нашла место, где курить, – покосился на нее Рой. – Ты бы еще смолить начала рядом с открытой канистрой. Взлетим к едрене-фене, вот и все кино…

– Я буду очень осторожна, Рой.

– Ладно. Еще есть время, – сказал Дельфин. – Я пока спишусь со своей куклой. Следите за планшетом.

Он куда-то ушел, и звуки его шагов еще долго тяжелым эхом перекатывались по пустынному коридору.

– Рой, – позвала Ольга мужчину, и тот недовольно обернулся:

– Чего тебе?

– Не хочешь поговорить? Все равно делать нечего.

– Надо же, – фыркнул Рой, подходя ближе к ней. – Чем обязан такому вниманию?

Ольга аккуратно стряхнула пепел в небольшую выбоину в бетоне, в которой уже торчала измочаленная сигаретная пачка.