Быть бардом непросто - Дарья Ковальская

Понял. Вытаскиваю когти из лошади и смотрю на круп. А как ее притормозить? О, город! Я вижу город! Стража, стены, ворота…

И тут у меня начинает шуметь в голове и темнеет в глазах, я падаю с лошади в снег.

Пробегающие мимо Тарик с выпученными глазами и едва поспевающий вслед за гномом Аид бросают на меня ошарашенные взгляды и убегают куда-то вперед. А я остаюсь лежать на снегу с диким шумом в голове и звоном в ушах и смотрю, как снежинки падают мне на лицо.

Через какое-то время за мной возвращаются. Меня пинают. Говорят, что я — идиот! И, подняв из снега, куда-то тащат.

Я буквально вишу на плече у гнома, с трудом переставляя ноги, а в голове неожиданно начинают складываться первые строчки песни. Улыбаюсь и перевожу полубезумный взгляд на своего спасителя.

— Тарик.

— Очнулся? — Меня грубо бросают в снег.

Я не шевелюсь. Меня снова поднимают.

— Вот ведь, стервец! Тащи тебя теперича. Чего сам не идешь?

— Не могу, — говорю тихо. — Голова кружится, и в ушах звенит.

— А все из-за энтих елок, будь они неладны. Ты не мог бы так не улыбаться? Меня это пугает.

— Ты… спас меня. Мой принц.

Глаз гнома дергается.

— Хто я?!

— Принц. А я — принцесса, — говорю мечтательно.

— Эк тебя долбануло-то. Так можно и не оправиться вовсе, — качает головой гном.

Обнимаю спасителя за шею, вытягиваю губы в трубочку.

Тарик останавливается и зеленеет.

— Ты это, ты того. Кончай давай. Я-то, я ведь не эльф, как щас дам по башке, так тут и окочуришься.

— Мой принц серьезен и недоступен… как скала. Но я растоплю этот лед.

— Ох. И за что мне все это?!

Нежно улыбаюсь и прижимаюсь теснее, болтаю той ногой, которую еще чувствую.

— На. Держи свою прынцессу, — говорит гном Аиду.

— Кого?!

— Он целоваться ко мне лез и принцем называл. И ты учти, я еще терпеливый, но другие гномы за такое…

— Спасибо. Я понял.

Меня снова сажают в седло. И, подумав, к нему же еще и привязывают.

— Ворота вон там. Доедешь?

— Да.

— Отлично.

Изучаю лошадку, которая нервно косится на меня выпученным глазом. Весело ей улыбаюсь, показываю клыки. Несчастная ржет и рвет вперед. Гном, не удержав ствол, который только-только водрузили на него, падает и едет за деревом метра три. Потом его поднимает Аид, и они уже вместе догоняют меня у ворот.

Стража долго не желает пускать нашу странную компанию в город. Особенно всех нервирует мой счастливый вид.

— Чего это он так улыбается? — интересуется стража на воротах.

— Не обращайте внимания, его деревом малость зашибло. С тех пор он такой. — Гном мнет шапку в руках и постоянно вытирает нос рукавом.

— Ну… с бумагами все в порядке, — чешет затылок стражник, оценивая габариты многовековой ели. — Но куда вы эту махину денете? Ее даже во дворец-то гхыр поставишь.

— А так и продадим.

— Ага. А ежели никто не купит, бросите посередь улицы, а нам потом убирай!

— Не бросим. — Аид смотрит в глаза стражнику честным и открытым взглядом. — Даю слово.

— Кхм. Ну… раз так, и документы вроде бы в порядке… Ребята, пропустите их.

…И стража наконец нас пропускает, промурыжив всего какой-то час…

Горожане с интересом наблюдают за странной процессией. Впереди всех едет черный эльф — с меховым ирокезом и в белом плаще. За ним идут сани, на которых покоятся корни дерева. Следом с трудом ковыляет гном, едва удерживая на плече середину ствола. Замыкает процессию перворожденный, помогающий гному тащить дерево и тоже находящийся не в самом радужном расположении духа.

— Ну все, белобрысый. Мы пришли.

Дерево падает на землю. Гном оборачивается и оценивает след из иголок, который тянется вслед за нами.

Светлый подходит, вправляет плечо и задумчиво оглядывает поле деятельности. Загон для елок еще не разобрали, так что новые елки можно заносить хоть сейчас. Вокруг собрались люди, гномы и тролли, которым страсть как интересно, что же тут творится. То и дело из толпы доносятся шуточки.

— Ну белобрысый. Давай! Магичь! Ты обещал.

— Не торопи. Мне надо подготовиться.

Гном понятливо умолкает и отходит к загону. К нему тут же подходит темный эльф и нежно прижимается, пытаясь положить голову на широкую грудь. Начинается потасовка.

— Тихо!

Гном замирает. Светлый смотрит зло и с явной угрозой. Темный с подбитым глазом сидит в снегу и ошарашенно оглядывается по сторонам, словно видит окружающий его город впервые.

— А мы что, уже вернулись?

Ему никто не отвечает.

Три часа Аид пытается превратить ель в елочки, и все это время народ наблюдает, подбадривает и выдает язвительные комментарии. Гном сначала молчит, потом ругается, потом просто ждет, сидя на лавочке рядом с темным эльфом, который то и дело шевелит ушами и без всякого интереса оглядывается по сторонам.

А через три часа светлый говорит:

— Магия Вечного леса здесь не работает. Прости.

После чего берет темного за руку и ведет его домой.

А гном остается сидеть на лавочке и смотрит им вслед. Его челюсть отвисает, глаза расширяются, а в горле зарождается то ли крик, то ли рев, который еще долго разносится по городу.

— Тебе его совсем не жалко?

— Кого?

— Тарика. Гнома. Мало того что у него все елки отобрали, так теперь ему еще и эту махину придется выносить.

— Смотрю, ты точно пришел в себя.

— Ну… да.

— Пойми, магия Вечного леса невероятно сложна. В данный момент для заклинания мне банально не хватает сил. Вот через недельку-другую…

— А если купить какой-нибудь амулет или зелье?

— Проще купить елку в другом месте.

— Н-да. Так и знал, что светлые только хвастать умеют.

Аид молчит.

— Не то что мы — темные. Если темный эльф обещал — сдохнет, но выполнит обещанное. А тут — что с бароном, что с гномом…

— У тебя ничего не выйдет. Я на провокации не ведусь.

— А я и не провоцирую. То, что ты просто над ним издевался, — и ежу понятно. Признайся, это ведь все из-за денег?

— Из-за каких денег? Ты это сейчас о чем? — спрашивает Аид с каменным лицом.

— Он заломил цену за срубленную елку. И кому? Тебе — светлому эльфу! И ты организовал несчастному подлянку, теперь гном остался и без елок, и без денег, зато с огромной сосной. Это ж была сосна? Я не ошибся?