Булгаков и княгиня - Владимир Алексеевич Колганов

попытался раствориться в массах. И если бы не участие сестры, Марии Владимировны, которая была замужем за богатым князем Алексеем Алексеевичем Вяземским, жизнь братьев могла сложиться много хуже.

Сергею Владимировичу, в отличие от братьев, нежданно-негаданно повезло с наследством. Ещё больше он выиграл, выдав замуж за будущего обер-полицмейстера свою красавицу-дочь. Но, судя по всему, умения вести дела ему это не прибавило. По счастью, вскоре после женитьбы на подмогу отцу явился отставной штаб-ротмистр с супругой. Стал ли его приезд началом изменений к лучшему в хозяйстве, не смею утверждать. Ясно лишь то, что после смерти отца Алексей Сергеевич приобрёл немалое влияние именно благодаря своему богатству. Отчасти, именно этим можно объяснить его назначение на важный пост.

Увы, особого успеха на ниве вице-губернаторства Алексей Сергеевич не достиг – два года в одной губернии, затем год с небольшим в другой. То ли характер у него был трудный, то ли должность оказалась не по плечам. Но, перебравшись в Петербург, продолжил службу в министерстве земледелия и землеустройства, став его представителем в Крестьянском поземельном банке. При том имел уже звание камергера и чин действительного статского советника.

Тесть будущего камергера был потомственным купцом, с конца двадцатых годов девятнадцатого века торговал мануфактурой, владел торговыми банями, алебастровым заводом и, судя по всему, немало жертвовал на дела церкви, что надо признать весьма разумной тратой капитала. Имея двух сыновей и столько же дочерей на выданье, станешь использовать любые возможности, лишь бы обеспечить благополучие любимым детям. Старшей, Елене, в итоге удалось подыскать более или менее достойного жениха, а вот младшая так и засиделась в девках. Младшенькую из дочерей купца звали… Маргарита.

Вот странное дело – стоило предположить знакомство Михаила Афанасьевича с Кирой Алексеевной, как тут же возникает это имя. И снова припоминаем «Фауста», несчастную, всеми отвергнутую Маргариту… И не забыть бы про немецкие корни Киры Алексеевны. А ещё это явное пристрастие Булгакова к аристократизму. Тут и монокль в глазу, и поиски жены-аристократки – на смену заботливой Татьяне Лаппа явилась Белозерская. А за Любовью Белозерской следует Елена Нюренберг – хотя и не дворянских кровей, зато немецкая фамилия, да ещё и родила двух сыновей от генерала! Не слишком ли много совпадений? Аристократы, Маргарита, «немчура»…

На самом деле, совпадений ещё больше, чем вы думаете. Начнём с того, что село Шаблыкино располагалось на Орловщине, в Карачевском уезде. Не сомневаюсь, что знатокам биографии Булгакова известно – предки писателя из тех мест. Покровские, Булгаковы и Турбины жили там испокон веков. В конце девятнадцатого века и в Карачевском, и в соседнем, Ливенском уезде – что ни священник, то либо Покровский, либо же Булгаков. Ну, может быть и не совсем так, но близко к этому. Встречались Булгаковы и среди купцов, и среди дворян. Турбиных тоже было там немало. Словом, Кира Алексеевна с Булгаковым были в некотором роде земляки, и это обстоятельство, независимо от желания, их связывало, и никуда от этого не деться. Вряд ли их знакомство началось с перечисления памятных мест, но вот когда в разговоре возникло слово «Карачев» или же «Шаблыкино» – потом им оставалось только удивляться. Жить, пусть даже совсем недолгое время, в одном московском переулке и иметь чуть ли не общее родовое гнездо где-то неподалёку от Орла – это, несомненно, был указующий перст судьбы. Уверен, что Булгакову, писателю «мистическому», так и показалось.

Но мы немного отвлеклись. В двадцать пять лет Кира Алексеевна выходит замуж за представителя известного аристократического семейства. Говорят, что этот княжеский род насчитывал более двадцати колен! Видимо, немало послужили они во славу своего отечества.

Несмотря на героическое прошлое своих предков, князь Юрий Михайлович Козловский, муж Киры Алексеевны, особыми талантами не блистал. Говорят, что разбирался будто бы в делах театра, допускаю, что волочился за актрисами, и больше ничего. Отец его был кавалерист, уволился со службы в чине капитана, как водится, «по семейным обстоятельствам» – классическая формулировка для тех, кому не удалась военная карьера. К слову сказать, из четырёх братьев, служивших в лейб-гвардии Конном полку, дослужился до высокой должности лишь один, на исходе лет удостоившись чина генерал-майора и звания шталмейстера при Высочайшем Дворе. Отец же нашего князя, Михаил Ионович, женился на фрейлине из свиты государыни-императрицы, дочери тайного советника и статс-секретаря Михаила Лонгинова. Вот какую характеристику дал зятю князя известный артист и библиофил Николай Павлович Смирнов-Сокольский:

«Михаил Николаевич Лонгинов – библиограф и книголюб, автор множества заметок и статей о книжной старине. В круг литераторов он попал с детства. Его репетиторов по русскому языку был молодой Гоголь. В своё время в обществе его любили. Он был весёлый, общительный молодой человек, прославившийся как автор неприличных по содержанию стихотворений… Его называли «поэт не для дам», и книжку таких "опусов" он напечатал в Карлсруэ. Позже, став губернатором и сановником, он усердно скупал и уничтожал эти грехи юности. В своё время Лонгинов был дружен с Некрасовым, хвалил Белинского, сочувственно отзывался о Чернышевском. Журнал "Современник" охотно печатал его библиографические заметки. Играл он в либерала усерднейшим образом, и в заметках его проскальзывали иногда мотивы защитника свободы печати. К концу пятидесятых годов он резко порывает связи с демократическим и либеральным лагерями и переходит к Каткову, сотрудничает в "Московских ведомостях", "Русском вестнике" и других реакционных органах… По всему видно, что он делает это ради чиновничьей карьеры, которая быстрыми шагами идёт в гору. В 1866 году он предводитель дворянства в Крапивенском уезде, в 1867 году – губернатор в Орле и наконец в 1871 году – начальник Главного управления по делам печати, главный цензор русской литературы. С яростью ренегата Лонгинов обрушил всю силу своего мракобесия на несчастную печать. Его свирепость удивляла даже видавших виды старых цензоров. Уничтожение книг стало его манией».

Лично у меня нет сомнений, что причина изменения мировоззрения Лонгинова была связана с его намерением жениться. Избранницей его стала Александра Дмитриевна Левшина, принадлежавшая к известному дворянскому роду, с которым со временем породнились и потомки княгине Киры Алексеевны Козловской. Уверен, что брак этот был бы невозможен, сохрани Лонгинов дружеские отношения с либералами. Не думаю, что в либерала он «играл», скорее просто не понимал, что это такое. Он воспринимал либерализм как вседозволенность – достаточно вспомнить увлечение его молодости, сомнительного содержания стишки. Однако делу время, а потехе час. Пришла пора позаботиться о свой судьбе – нельзя же вечно полагаться на обширные связи отца, служившего управляющим учреждениями вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. Вот так нежданная любовь, желание обеспечить в будущем