Техник — ас - Евгений Владимирович Панов

утром я уже собирался ехать в особый отдел Сталинградского фронта, чтобы там получить документы, когда внезапно объявили построение. В эскадрилью приехал представитель командования 8-ой воздушной армии, к которой мы относились, в звании полковника. Он зачитал приказ командующего армией, в котором говорилось, что за умелые действия, за мужество и героизм всему переменному личному составу эскадрильи, который находится здесь месяц и больше, объявлена амнистия. Это касается как лётчиков, так и технического персонала.

С этим полковником я и доехал до штаба фронта, где находился особый отдел.

Глава 17. Немного дипломатии.

До Москвы я добрался значительно быстрее, чем совсем недавно до Сталинграда. Можно сказать с комфортом первым классом. Повезло, что тут скажешь. Пока разыскивал особый отдел, в коридоре буквально столкнулся с, уже генерал-полковником, Новиковым, осуществляющем общее руководство силами авиации в ходе Сталинградской битвы.

— А, вот ты где!— видно было, что главком в отличном настроении,— Слышал о тебе. Как же ты так то?— я лишь руками молча развёл. А что тут скажешь, если сам дурак?

— Ну, я вижу всё благополучно закончилось. Давай, улаживай здесь все дела и со мной в Москву полетишь. Работы предстоит много, так что раскачиваться времени нет.

Вот так я и оказался в пассажирском Ли-2 вместе с главкомом ВВС. Да не в простом Ли-2, а в варианте штабного самолёта-салона. В передней части салона были установлены мягкие кресла, в которых пассажиры сидели лицом друг к другу, а между ними находился стол. Затем перегородка делила салон на две части, задняя из которых была как у обычного пассажирского самолёта с обычными креслами. Новиков летел в Москву на доклад о действиях авиации в ходе проведённой операции. Я устроился в самом хвосте, рядом с гальюном ( да, на этом самолёте было предусмотрено даже это) и уже задремал, когда моего плеча коснулся капитан, адъютант командующего.

— Товарищ майор, пройдите к товарищу генерал-полковнику.

Новиков сидел в самом начале салона и что-то изучал в бумагах. Когда я подошёл, он отложил документы на стол.

— Присаживайся, майор, поговорим. Есть у меня к тебе предложение одно,— продолжил он, когда я сел напротив,— Ты как смотришь на то, чтобы пойти на полк? Ты с опытом и авторитет у тебя в авиации большой. Полк только начали формировать, так что я дам тебе возможность самому отбирать лётчиков. Планируем оснастить его истребителями Ла-5. Ну и в звании, естественно, повысим.

Да, соблазн был велик. Вот только командир полка летает гораздо меньше, чем я сейчас. Да прикипел я уже к эскадрильи, о чём и сказал командующему.

— Вы извините, товарищ генерал-полковник, но я хотел бы вернуться в эскадрилью, пусть даже простым пилотом. Мы же там как одна семья.

— Вы там не семья, а шайка какая-то,— слегка раздражённо произнёс Новиков. Было видно, что он остался не совсем довольным моим ответом,— Твой заместитель капитан Шилов категорически отказался занять должность командира эскадрильи. Согласился только на исполняющего обязанности, пока ты не вернёшься. Хотели со стороны туда человека поставить, так твои архаровцы чуть ли не бунт устроили. Каждый день мне на стол клали рапорта от них с требованием пересмотреть твоё дело. Твой комиссар всё политуправление на уши поставил, требуя разобраться и вернуть тебя в строй. Эх, ладно, будь по твоему. Вернёшься на свою должность. Но учти, если бы оттуда,— он ткнул пальцем вверх,— не было команды не давить на тебя сильно, то пошёл бы ты у меня командовать полком как миленький.

В Ленинград меня подбросили так же на транспортном самолёте. Новиков поспособствовал. Комфорт, конечно, не такой как в самолёте командующего, но я готов был хоть сидя на крыле лететь в Ленинград, где остались мои любимые девочки и мои боевые товарищи. В штабе ВВС удалось приодеться у вещевиков. Моя форма рядового состава, мягко говоря, не соответствовала званию, да и поистрепалась уже. Заодно и погоны получил, в соответствии с Приказом НКО №25 от 15 февраля 1943 года. Дефицит страшный, но мне, так сказать, из уважения, "по блату" выдали.

По прилёту первым делом отправился в штаб 13-ой воздушной армии, где довольно долго пообщался с начальником штаба полковником Алексеевым. Задача нашей эскадрилье была поставлена ещё в Москве; прикрыть с воздуха сухопутный коридор вдоль южного берега Ладожского озера. Немцы остервенело бомбили и обстреливали эту узкую полоску земли, связывающую Ленинград с Большой землёй. С Александром Николаевичем согласовали вопросы взаимодействия и я, выпросив машину, поехал в расположение эскадрильи. И как бы мне не хотелось заехать по одному адресу, но дело в первую очередь.

Мда, картина Репина "Не ждали". Нет, ведь действительно не ждали. На аэродроме царила обычная суета. Кто-то взлетал, кто-то садился, где-то ревел на повышенных оборотах авиационный двигатель. Вот, положив на плечо снеговые лопаты, неровным строем прошла группа бойцов из БАО. В общем обычная работа.

Я выбрался из авто, прихватив лежащий на заднем сиденье вещмешок, в котором соблазнительно позвякивали несколько бутылок отличного коньяка. Ну не с пустыми руками же было ехать. Штабная "эмка" обдав меня напоследок выхлопом, резво стартанула обратно, а я полной грудью вдохнул ставший уже родным питерский воздух. Проходящий мимо Кузьмич не глядя козырнул и пошёл дальше. Сделав несколько шагов он начал замедляться, пока совсем не остановился. Ме-е-е-дленно он развернулся в мою сторону. Секунда какой-то растерянности, потом глаза его сощурились, а рот растянулся в счастливой улыбке. Молча он подошёл ко мне и крепко обнял.

— А я ведь знал, что ты вернёшься,— с каким-то всхлипом произнёс Федянин и, отвернувшись, смахнул что-то с глаз.

— Да куда ж я денусь то,— у меня у самого глаза предательски защипало,— Как вы тут без меня? Не шалили? Моих давно навещали?

— Тут это, Илья,— старшина замялся,— твоих в эвакуацию отправили. Примерно через месяц после того, как тебя.. ну это самое.. Аркадий в курсе где они сейчас.

А потом Кузьмич обернулся и зычным голосом, перекрывая шум аэродрома, прокричал;— Братва! Командир вернулся!

Встретили меня тепло. Вначале, уже традиционно, пытались запустить командира на орбиту, так сказать, в ручном режиме, потом я принимал дела у своего заместителя, ну а вечером в столовой выпили по 100 грамм коньяка за моё возвращение. Тему моего нахождения в штрафной эскадрильи тактично обходили стороной. За время моего отсутствия, слава богу, потерь не было, хотя бывало, что и возвращались на аэродром изрядно нахватав плюх в виде дырок в фюзеляже и плоскостях.