Путь Пилигрима - Гордон Диксон

Он увидел ярко освещенное хранилище, но не обнаружил там ни одного живого существа - хотя, конечно, с того места, где он стоял, не все углы были видны.

Должно быть, сюда приходил какой-нибудь алааг, потом он вышел и собирался вернуться. В противном случае оставлять дверь незапертой было бы нарушением безопасности. Хотя и незначительным - это верно, однако алааги не нарушали правила безопасности, за исключением экстраординарных обстоятельств. Оставался только один маловероятный, но возможный шанс, что алааг, едва войдя, был моментально отозван по какой-то неожиданной причине и, уходя, оставил дверь открытой, думая, что вернется через несколько секунд или, самое большее, минут.

Шейн стал приглядываться и прислушиваться, но не увидел никакого движения и ничего не услышал. Если один из алаагов открыл дверь и на время оставил ее открытой, то сейчас самый подходящий момент украсть инструменты, за которыми пришел. Этим невероятным везением необходимо было немедленно воспользоваться, если вообще браться за дело. Более того - от этой мысли он похолодел,- если он не войдет сейчас же, а станет дожидаться безопасного момента, когда алааг, кем бы он ни был, вернется и выйдет снова, невозможно сказать, сколько времени тот может провести в хранилище. Если тот намеревается созерцать какое-нибудь оружие своих предков, то может провести там даже несколько часов. А между тем каждая секунда, проведенная Шейном в этом здании, увеличила бы опасность его обнаружения, допроса и идентификации. Но если он пойдет сейчас и выберется до возвращения алаага, не придется даже воспользоваться ключом Лит Ахна.

Потом - Шейн даже не уловил, что подтолкнуло его к этому решению,- он вдруг оказался внутри, двигаясь почти бегом, но очень тихо по удаленной части арсенала, где хранились инструменты.

Он уже успел побывать в отделениях для инструментов трех хранилищ, и все они были распланированы аналогичным образом. Он знал, где искать. Прошло всего несколько мгновений, а он уже смог отыскать прибор уединения, прибор для подъема в воздух и один из режущих инструментов, который он видел у женщины из Службы эксплуатации, сделавшей с его помощью дверной проем в Доме Оружия.

Рассовав приборы по карманам, он задержался на секунду, чтобы пробежать глазами по ровным рядам других инструментов, жалея о том, что не знает их назначения, и спрашивая себя, какой из них ему пригодился бы.

– Стоять! - послышался позади него голос алаага.- Повернись, зверь! Что ты здесь делаешь?

Шейн повернулся. Прямо в дверном проеме, глядя в глубь прохода между стенами, увешенными оборудованием, стоял алааг мужского пола в неслужебной одежде. Шейн уставился без слов на массивную фигуру, загородившую единственный путь из хранилища. Наступил момент, которого он так боялся…

– Говори, зверь! - приказал алааг.- Как твое имя? Мозг Шейна стал постепенно реагировать на ситуацию.

– …Упречный господин,- пробубнил он по-алаагски настолько неумело, что его с трудом можно было понять.- Мое имя Химан-зверь.

Он умышленно выбрал имя с двумя согласными, которые голосовой аппарат алаагов был не в состоянии произнести и к которым, соответственно, все чужаки были глухи. Он испытал мгновенное удовлетворение при виде того, как стоящий напротив алааг пытается повторить это имя, но безуспешно.

– Что ты здесь делаешь? Кто тебя сюда послал?

– Не говорить хорошо по-алаагски…- бормотал Шейн. Он залез в карман и извлек оттуда инструмент для резки стен,- Приказы. Положить это на место. Открыть дверь.

– Кто послал тебя положить это на место? Какой зверь твой начальник? Тебе разве никогда не говорили, что ни одному зверю не разрешается входить в хранилище, если нет специального приказа или надзора?

– Простите…упречный господин. Этот глупый зверь не понимать.

– Какой зверь послал тебя сюда? Или тебя послал офицер?

– Не понимать.

– Что за скот нам посылают сейчас?! - сказал офицер.- Зверь, послушай - не надо класть этот инструмент на место. Понимаешь?

– Понимаю,…упречный господин.

– Возьми его и пойди в офис дежурного офицера. Ты по крайней мере знаешь, где это?

– Знаю,…упречный господин.

– Иди туда и жди меня. Скажи дежурному офицеру, что я тебя послал и что приду до окончания его смены, чтобы объяснить, почему ты здесь. Понял? Скажи дежурному офицеру, что тебя послал Чагон Еэн. Чагон Еэн скоро придет. Понимаешь?

– Этот зверь ждать дежурного офицера. Чагон Еэн скоро придет.

– Хорошо. Атеперь иди. Ничего не трогай по дороге.

– Зверь идет,…упречный господин.

Шейн прошел по проходу, скользнул мимо алаага, не соизволившего подвинуться и дать ему побольше места, и вышел вон. Очутившись снаружи, он повернулся, чтобы взглянуть из относительно темного коридора в ярко освещенное хранилище, и увидел, что алааг подошел к одной из стоек с оружием и снял что-то, неуловимо напоминающее древнюю булаву, потом осторожно взял ее в руки и держал перед собой, замерев в созерцании.

Шейн повернулся и проворно, но спокойно направился по коридору в сторону выхода. Через несколько секунд он на улице уже надевал плащ. Менее чем через час он был снова в той квартире, где оставил Иоганна, который, казалось, даже не пошевелился во сне.

Запланированное появление Пилигрима в замке Сан-Анджело в Риме расценивалось Шейном прежде всего как оправдание его визита в арсенал алаагского штаба этого города. Дело не должно быть сложным. Часовой не будет объезжать дозором это историческое, но для алаагов бесполезное сооружение. Оно избежало разрушения, потому что алааги классифицировали его как безвредную часть традиционной структуры зверей. Как казалось Шейну, причиной такого решения было то, что алааги, боготворящие свое прошлое, должны хотя бы немного понимать смысл важных реликвий прошлого человечества…

Как бы то ни было, Шейн не слишком обременял свои мысли этим действом. План его был таков: войти, выставить на обозрение знак Пилигрима и удалиться. Все его мысли и все внимание были заняты рейдом в хранилище оружия, который был и опасным, и жизненно важным.

Но сейчас, когда его, одетого в плащ пилигрима, Иоганн вез к замку, Шейна начала одолевать тревога. Боязнь того, что может произойти при его появлении в образе Пилигрима.

Это было смехотворно. Все представление - сущие пустяки. Не будет ни одного алаага. Ни у людской полиции, ни у кого в замке нет никаких оснований следить за человеком, играющим роль Пилигрима. Коли на то пошло, не так уж мало посетителей будет в плащах и с посохами. Теперь, когда он смотрел по дороге из окна автомобиля, он понял, что Мария и Питер были правы. Он был поражен, увидев, как много людей на улице носит одеяние странника. Их число, должно быть, увеличивается ежедневно, а он и не замечает.

Тогда почему его упорно преследует чувство страха?