Движущиеся картинки - Терри Пратчетт

— Я знаю, знаю, в чем тут дело, — жалостливо заголосил казначей. — Спонтанное обез… обез… В общем, все спонтанно того… этого…

— Да не волнуйся ты так, дружище. Нельзя же…

— Я даже прислугу не могу дозваться! Тебе известно, что происходит, когда реальность начинает растворяться? Может, в этот самый момент какие-нибудь гигантские щупальца уже…

Раздалось знакомое гудение в режиме «уамм… уамм». Вслед за ним на стену обрушился град свинцовых шариков.

— Они все время летят в одну и ту же точку, — пробормотал казначей.

— И что это за точка? — спросил аркканцлер.

— Они показывают, откуда явится к нам Это! О, я сейчас рехнусь!

— Ну будет, будет, — бубнил аркканцлер, дергая его за плечо. — Нельзя так говорить. Это ведь и в самом деле сумасшествием грозит.

Джинджер, немея от ужаса, прижалась лицом к окошку экипажа.

— Кто… все эти ненормальные? — спросила она наконец.

— Кликоманы, — спокойно пояснил Достабль.

— Какая гадость!

— Это самые обычные люди, просто они любят смотреть клики, — вмешался Солл. — М-да… Особенно с твоим участием.

— Смотрите, там и женщины есть, — сказал Виктор. Взглянув на одну из дам, он приветствовал ее чуть заметным взмахом.

Этого хватило, чтобы она тут же лишилась чувств.

— Ты стала знаменитостью, — проговорил он. — Помнишь? Ты же всегда мечтала стать знаменитостью.

Джинджер снова уставилась на толпу.

— Я это представляла себе совсем иначе, — ответила она. — Слышите? Они выкрикивают наши имена!

— Мы приложили немало усилий к тому, чтобы люди узнали как можно больше подробностей о «Поднятых ураганом»! — ввернул Солл.

— Это правда, — подтвердил Достабль. — Мы всех убедили, что эта картина — самый выдающийся клик за всю историю Голывуда.

— Но мы занимаемся кликами всего пару месяцев! — возразила Джинджер.

— Какая разница? Два месяца — тоже история.

Виктор заметил, как изменилось лицо Джинджер. А в самом деле, сколько лет насчитывает подлинная история Голывуда? Возможно, где-нибудь на дне морском покоятся обсиженные омарами каменные таблички с древним календарем. Но возможно и другое: эта история не поддается никаким измерениям. Какой прибор способен измерить возраст идеи?

— Также мы ожидаем прибытия первых лиц города, — сказал Достабль. — Нас должны приветствовать патриций, главы знатнейших родов, руководители цехов и гильдий, некоторые верховные жрецы. Волшебников, конечно, этих старых придурков, здесь не будет. В общем, ночь будет такая, что вы навсегда ее запомните.

— Неужели нас представят всем этим людям? — спросил Виктор.

— Э-э, нет! — усмехнулся Достабль. — Это их вам представят. Для них это огромная честь.

Виктор вновь выглянул в окно.

— Мне только кажется, — пробормотал он, — или на город действительно опускается туман?

Ветром Сдумс хватил тростью по ногам заведующего кафедрой.

— Что там творится? — крикнул он. — Почему такой галдеж?

— Только что патриций спустился с подножки своего экипажа.

— Подумаешь, какая важность! — пожал плечами Сдумс. — Я в своей жизни несколько тысяч раз выходил из экипажей. Не вижу здесь повода для ликования.

— Да, что-то здесь не так, — согласился завкафедрой. — Они точно так же вопили, когда увидали старейшину Гильдии Убийц и верховного жреца Слепого Ио. А теперь зачем-то расстелили красный ковер…

— Где, прямо на улице?! В Анк-Морпорке?!

— Да.

— Не хотел бы я быть на их месте, когда они получат счет из прачечной, — сказал Сдумс.

Профессор современного руносложения ткнул локтем в ребра заведующего кафедрой. Или не в ребра. По крайней мере, в ту точку, где раньше находились ребра, которые за пятьдесят лет обильных трапез покрылись несколькими слоями жира.

— Тихо! — прошипел он. — Вот они!

— Кто?

— Какие-то важные персоны. Судя по тому, как держатся.

Физиономия заведующего кафедрой внезапно исказилась. Псевдоподдельная борода в ужасе задергалась.

— Слушайте, а что если они додумались позвать сюда самого аркканцлера?!

И волшебники, точно черепахи, втянули головы в мантии.

Однако подъехавший роскошный экипаж ни в какое сравнение не шел с теми средствами передвижения, что стояли в университетской конюшне. Толпа навалилась на живое ограждение из троллей и городской стражи. Все жаждали увидеть, как откроются двери экипажа. Самый воздух потрескивал от возбужденного ожидания.

Господин Безам, которого так распирало самодовольство, что он, казалось, вот-вот воспарит над улицей, быстрыми скачками переместился к дверце и распахнул ее.

Толпа дружно затаила дыхание. Лишь один ее элемент не поддался общему порыву. Он без устали колотил соседей своей тростью и яростно вопрошал:

— Что происходит? Что такое там происходит? Почему никто не может объяснить мне, что в конце… концов… там… происходит? Я требую, чтобы… мне… были… даны… объяснения…

Но дверь отказалась распахиваться. Джинджер вцепилась в ручку так, словно от этого зависела ее жизнь.

— Но там же какой-то кошмар! — прошептала она. — Я туда не пойду.

— Все эти люди видели клики с твоим участием, — взмолился Солл. — Они полюбили тебя, это теперь твоя публика.

— Нет!

Солл схватился за голову.

— Слушай, может, ты ее убедишь? — обратился он к Виктору.

— Я и себя-то не могу убедить, — ответил Виктор.

— Считай, что ты провела вместе с ними много-много дней, — вмешался Достабль.

— Ничего подобного, — сказала Джинджер. — Эти дни я провела с вами, с рукояторами, троллями и так далее. А это не одно и то же. Кстати, это вообще была не я, а Делорес де Грехх.

Виктор задумчиво закусил губу:

— Тогда, может, ты пошлешь вместо себя Делорес де Грехх?

— Как это?

— Ну, как… Представь, что снимаешься в клике…

Достабли — дядя с племянником — обменялись быстрыми взглядами. В следующий же миг Солл соорудил около лица рамку из пальцев на манер глазка ящика для картинок, а Достабль, после тычка в бок, тут же приставил руку к голове племянника и начал вращать невидимую ручку, укрепленную где-то в его ухе.

— Крути! — крикнул он.

Дверца кареты все-таки распахнулась. Толпа дружно вздохнула, словно некая огромная гора пробудилась к жизни. Виктор спустился, поднял руку, помог Джинджер сойти со ступенек.

Толпа захлебнулась в приветственном кличе.