Восход памяти - Ядвига Симанова

Налетел ветер. Валера проверил опору и потянулся к очередной ветке. Но внезапное чувство некой перемены в обстановке участка напротив, автоматически в деталях зафиксированной его исключительным вниманием, заставило пристальнее вглядеться в происходящее на территории. Вначале ему привиделась рыжая кошка, рванувшая с задней стороны дома к ближайшему кусту. Кошачья порода угадывалась в проворстве и ловких движениях. Но в следующую секунду Валера понял, что ошибся – это был человек. Рыжий парень, двигаясь с невероятной прытью, ступая мягко, точно по ковру, с рюкзаком за спиной перебирался от куста к кусту, от дерева к дереву, очевидно направляясь к воротам. «Вор! – решил Валера, – судя по всему, вор», тут же подумав, что неплохо бы сигнализировать куда следует. Но как? Телефон находился в оставленном на земле рюкзаке. Если принять в расчет погодные условия, на текущем этапе он никак не мог позволить себе оставить дерево. В итоге Валера махнул рукой, ограничившись тем, что довольно хорошо запомнил внешность предполагаемого преступника и успокоил совесть тем, что в случае чего сможет стать полезным свидетелем.

Он возобновил восхождение. Работать приходилось практически в темноте: день ушел, уличные фонари давали точечное освещение, далекое от идеала, карманного фонарика тоже под рукой не оказалось, а спускаться за ним было некогда. В который раз Валера пожалел, что взялся работать в одиночку. И дождь со снегом не прекращались, и ветер то и дело нарастал. Приходилось действовать с утроенным вниманием, одновременно ускоряя темп. Валера, сосредоточившись на деле, и думать забыл о коттедже с его посетителями, сиянием огней и ускользнувшим воришкой. Но начеку всегда было боковое зрение, и глаз смутно уловил суету внизу – всего за мгновение до того, как скрипнула калитка, как послышался шорох – совсем близко, у основания дерева, – за которым последовал грубый оклик:

– Эй!

Валера оторопело уставился вниз. Свет от фонаря за забором выхватил рыжую макушку, растрепанные волосы прятали лицо, но, несмотря на это, Валера безошибочно определил, кто перед ним. Тот самый сбежавший, как думалось, воришка зачем-то вернулся и звал его.

– Эй! – повторил воришка. – Наверху! Срочно нужна помощь! – крикнул паренек во все горло. – Дайте позвонить! Надо очень срочно.

Валера еле уловил перебиваемые ветром фразы.

– Зачем звонить? Куда? – крикнул Валера, настороженно прислушиваясь к нездоровому скрипу древесной коры.

– Девушка! В машине! Без сознания! Надо срочно вызвать «скорую»!

Усиливающийся ветер, снижение видимости и назойливый скрип дерева, чрезвычайно волновавшие Валеру, не давали приостановить работу. Но природная участливость невольно подталкивала его найти способ помочь парню. С другой стороны, вкрадывалось и недоверие – подозрений в воровстве с парня никто не снимал.

– Быстрее! Я сейчас вырублюсь! – долетел снизу крик.

«Что значит "вырублюсь"? – недоумевал Валера. – Какая-то бессмыслица». Арборист раздвинул ветви, напряг глаза, только теперь он заметил то, что укрылось от внимания ранее: парень не мог стоять прямо, его шатало, точно пьяного. Тогда все встало на свои места, и решение тут же обозначилось в голове.

– Иди отсюда! Не мешай работать! А то реально вырубишься. Дерево, слышь, трещит! Ща на башку упадет! Гуляй домой! Проспаться тебе надо!

– Да не пьян я! Ну дай позвонить! – в отчаянном крике взмолился паренек.

Степа изо всех сил старался сохранять хладнокровие и контроль, он понимал – время на исходе, с каждой минутой он чаще проваливается в сон. Он знал по опыту, что что вскоре на смену поверхностным микроснам придет глубокое забвение. Когда он «выныривал» из очередной дремоты, то каждый раз вспоминал, что у него катастрофически мало времени. Степа ощущал тяжесть рюкзака за спиной – и вспоминал, как удачно он добыл статуэтки. Глядел на дорогу – вспоминал, что идет не к автомобилю, а обратно, и тут же вспоминал, как отворил дверцу машины, как ужаснулся при виде неподвижно развалившейся на заднем сиденье Марианны, казавшейся бездыханной, как трясущейся от волнения рукой нащупал пульс на шее девушки, как хотел позвонить, но вспомнил, что телефон оставил дома, наткнулся на мобильник Марианны – тот валялся между сиденьями и был, к огорчению, разряжен, – вспомнил, как спешно отправился на поиски связи. И чем чаще он погружался в микросны, тем сложнее удавалось из них «выныривать», тем сложнее давались воспоминания.

Во время беседы с «тупым древолазом», как про себя обозвал Степан арбориста, провалы случались не единожды. К концу беседы Степа, «вынырнув» в очередной раз, с трудом вспомнил, что он, в сущности, хотел от человека, непонятно зачем забравшегося на высоченную сосну, которая гнулась и натянуто скрипела под силой ветра. Вспомнил, что ему позарез нужен телефон, но то, куда он собрался по нему звонить, начисто вылетело из памяти. «Тупой древолаз – еще и порядочная сволочь!» – подумал Степа, столкнувшись с очевидным непониманием, но от мысли добыть телефон все же не отказался. Поскольку брать чужое было у Степы в крови, его цепкий взгляд вовремя приметил рюкзак древолаза, лежавший неподалеку от места действия. Закрытый рюкзак, но из бокового отделения, как на заказ, заманчиво выпирал предмет, по форме напоминавший мобильный телефон. Он подкрался к рюкзаку – благо темнота благоволила его преступным намерениям, – аккуратно расстегнул молнию и, слыша удары собственного радостно бьющегося сердца, быстро вытащил мобильник паскудного фраера-древолаза. Степан зажал в руке добычу и пустился наутек. На самом деле, вновь застигнутый провалом, он петлял, спотыкался, неуверенно переставляя непослушные ноги. По пробуждении он не помнил ничего, его вела единственная мысль – поскорее добраться до автомобиля.

Валера, поняв, что произошло, поняв, что пьяный воришка обокрал и его, от досады поистине едва не рассвирепел. Пьяницу с украденным мобильником водило из стороны в сторону, он то и дело заваливался на бок, падая, затем вставал и снова падал, но тем не менее продвигался, безнадежно теряясь в темной зелени хвои за дощатым забором. Быстро спуститься с дерева, как и бросить работу на опасном этапе, возможности не было. Недюжинных усилий стоило Валере успокоиться и взять себя в руки; плотнее уперев шипы гаффов, он устремился вверх. Снова ветер – и дерево опасно накренилось, сердце непроизвольно зашлось в испуге, но на этот раз пронесло – ствол выпрямился. Арборист выдохнул, расслабил плечи и посмотрел вдаль.

Со стороны далекого леса стремительно двигалась черная туча. Мрачной лентой огибая верхушки деревьев, она приближалась, при подлете распадаясь на несколько отдельных лент, таких же черных, с крыльями и острыми клювами. Стая ворон необычайно организованно мчалась к цели мимо прилипшего к сосне Валеры, напрямую к примечательному коттеджу. Вороны, как по команде, впорхнули в распахнутые окна – форточки тотчас захлопнулись, и в тот же миг в доме остановился свет. Не погас, а именно остановился, стал однообразным, ровным, лишенным прежнего манящего мерцания радуги огней.

Валера терялся в догадках, что все это могло значить. Он знал, что надо продолжать работу, но внимание увлекло другое – непредвиденное и очевидно аномальное – так что о сохранении прежнего темпа пришлось позабыть. Арборист продолжил срезать сучья, но медленно, вяло. Так же вяло и медленно поднимался вверх, с удвоенным интересом наблюдая за таинственным коттеджем. Между тем картинка застыла, будто замерло время. Странный дом не подавал признаков жизни, но лишь до поры. Валера ругал вечернюю тьму, искажавшую перспективу. Он даже зажмурился, не веря глазам, вновь раскрыл их: неведомо откуда, минуя лужайку, аллею сосен, к коттеджу приближалась троица. Конечно, это могли спешить на вечеринку запоздавшие гости. Однако троица была в высшей степени примечательная и отнюдь не походила на собравшуюся в доме публику. Да и что-то подсказывало Валере, что гостей этих никто не ждет. С замиранием сердца он продолжил наблюдать.