Белиал. Проклятая душа - Юлия Диппель

потому что я пережила нечто невероятное. В серых глазах Тристана вспыхнули светящиеся ведьминские круги. Только они оказались ярко-голубыми… как и магия, которая перескочила на меня с его ладоней и полилась в мою рану. Меня еще ни разу не исцеляли. Да и как? Ведьмы редко обладали такой способностью, а демоническая магия на меня не действовала. Впрочем, Тристан, похоже, действительно… необычный. Этот парень как будто являлся демоном и ведьмаком одновременно. По крайней мере он использовал ведьминскую магию так же, как демоны – свою силу. А это значило, что она сработала. Я ощутила, как плечо сперва онемело, а потом сухожилия, сосуды и мышцы начали срастаться. Это заняло не больше минуты, после чего голубое пламя Тристана погасло, а он самодовольно улыбнулся мне.

– Это за счет заведения.

Я аккуратно покрутила плечом. Оно покалывало и немного болело, однако рана полностью зажила. Когда я собиралась сказать «спасибо», Тристан неожиданно застыл. Он вдруг наклонился ко мне и принюхался. Нет, не ко мне, а к свежей крови на моей футболке.

– Вот ублюдок! – пробормотал он и добавил еще одно ругательство покрепче, за которым последовали недоуменное покачивание головой и горький смех. – Он знал!

– Что такое? – спросила Ари. У меня на языке крутился тот же вопрос.

– А вы не чувствуете запах? – Тристан указал на мою окровавленную одежду.

– О, черт возьми, – вырвалось у Люциана, который, очевидно, понял, что имел в виду ведьмак.

Викториус раздраженно фыркнул:

– Не могли бы вы просветить нас, наши сверхъестественные ищеечки? Бедная девочка и так уже совсем сбита с толку.

Действительно, сбита.

Тристан посмотрел на меня. В его позе что-то поменялось. Он стал выглядеть… дружелюбней?

– Тебе известно, откуда берется иммунитет?

Я кивнула:

– Во время моего зачатия мой отец был одержим женщиной-праймусом.

Теперь уже он кивнул:

– А кто эта женщина-праймус, тебе известно?

– Нет, и я не хочу знать. – Раньше меня это совершенно не интересовало, и сейчас ничего не изменилось.

– Быть не может! – ошарашенно воскликнула Ари, переводя взгляд с Люциана на Тристана и обратно. Судя по всему, кто-то из них двоих только что ей все рассказал.

Тристан пожал плечами.

– Тогда лишь одна женщина-праймус была одержима намерением производить на свет полукровок.

Теперь у Викториуса буквально отвалилась челюсть.

– Она дочь Мары?!

– Мары? – в ужасе пискнула я. – Сумасшедшей королевы ведьм, которая пыталась всех вас убить?

Господи боже! Я же знала, почему не хотела это узнавать. Чем мне это поможет? Ничем! Зато теперь до конца своих лет мне придется жить и мириться с тем фактом, что я – порождение безумной серийной убийцы.

Тристан взял меня за руку и мягко ее сжал. Прикосновение оказалось настолько неожиданным, что я невольно посмотрела ему в глаза.

– Эй, это делает тебя настоящей редкостью, – попытался подбодрить меня он. – И в некоторой степени… моей сестрой. Или, скорее, кузиной, если учесть, что я всего лишь своего рода суррогатный продукт, что немного размывает степень нашего родства.

Его… кем?!

Викториус звонко расхохотался.

– О, какой же хитрый лисеночек наш Мефистофельчик!

Его… КЕМ?!

Я не знала, что сказать. Кроме мамы, у меня никогда не было другой семьи.

– Думаю, теперь ты от меня так легко не избавишься, – поддразнил Тристан. – Так что пусть твои враги готовятся к худшему.

– Ты… ты не обязан этого делать, – ошеломленно пробормотала я. Мне нравилась идея иметь кузена, но из-за этого он не должен чувствовать себя обязанным. – Прошло две тысячи лет, там уже и говорить-то не о чем.

Тристан проигнорировал мои сомнения. Ведьмак взял шкатулку и вытащил оттуда черный шприц. От него исходил легкий аромат граната и шоколада. Либо Бел как-то магически над ним поработал, либо у меня уже началась ломка. Тристан снял колпачок с иглы.

– Два года или две тысячи лет, без разницы. Семья есть семья, – заявил он. – Бел знал, что я так думаю. Поэтому ему не нужно было просить меня обеспечить твою защиту. Он понял, что я сам останусь рядом, пока тебе грозит опасность.

Безоговорочность в его словах ощущалась как объятия. У меня есть семья. Бел подарил мне семью. Он позаботился о том, чтобы я наконец освободилась от кровавого заклятия Януса. И ничего из этого не сделал ради собственной выгоды. Нет, он побеспокоился об этом лишь на случай, если…

Тяжело сглотнув, я почувствовала, как во мне поднимает голову отчаяние. Бел не должен умереть.

– Готова? – спросил Тристан.

Я кивнула.

– Может быть немного больно.

И опять это оказалось преуменьшением века.

Белиал

Недружественное поглощение

Белый туман. Холод. Тишина. Теснота.

Моя сила словно онемела. Она никуда не делась, я чувствовал ее, но не мог использовать. Остались только мои мысли. Мое сознание в этом холодном тумане.

Сквозь молочную дымку я видел, как чужаки протащили тело моего любимого повара по подземелью и скинули его в растущую кучу. Он был тяжело ранен. Без сознания. Возможно, мертв. То же самое относилось и к остальной части кучи, которая состояла из примерно двадцати служащих моей виллы, причем некоторых из них принесли разорванными на столько частей, что не оставалось сомнений в их состоянии. Моему гневу не было предела. Впрочем, учитывая, что сила на меня не реагировала, этот гнев вырождался в жалкую смехотворную эмоцию безо всяких последствий.

Я попался в ловушку Януса, как чертов новичок. Мне бы даже во сне не пришла в голову абсурдная мысль, что какому-нибудь самоубийце хватит наглости на меня напасть. На меня. В моем собственном доме!

И именно поэтому у Януса все получилось. Он использовал мое превосходство против меня и манипулировал мной, как лабораторной мышью. Может, собрание Лиги и было отвлекающим маневром для нападения на Кассию, но нападение на Кассию служило отвлекающим маневром для меня. Я забрал слишком много людей из своего особняка и сам себя сделал уязвимым. Вопрос лишь в том, как им удалось так обойти мои защитные чары и печати, чтобы не вызвать тревогу.

Теперь я был рад упрямству Кассии. Даже думать не хотел, что бы Янус с ней сделал, если бы она пришла со мной.

В поле моего зрения появилось угловатое лицо. Черные глаза Януса светились глубоким удовлетворением и бездонной ненавистью.

– Ты правда думал, что в своей мести я положусь на приговор Лиги? – прошипел он. – Неужели я бы удовлетворился твоими хлебными крошками? Нет, я возьму все.

Слова безумца, и тем не менее я ему поверил. Он уже сотворил немыслимое и каким-то образом меня пленил. В каком-то сосуде. Или флаконе. Или в магическом кристалле. Я понятия не имел, потому что на самом деле это невозможно.