Свет во мгле ночи - Эллисон Голдон

− Пойдём обратно. Ко мне в комнату? − предложила она довольно ровным голосом.

− К… конечно,− согласился Марат.

Они аккуратно начали подниматься по лестнице. Ступив на нужный этаж и мотнув головой, Вероника выпрямилась и пошла к своей комнате. Ладонь плотно сжалась в кулак, а губы скривились. Девушка кивнула страже, что стояла подле её двери и аккуратно вошла в помещение.

Комнату отличали светлые тона: бежевые и белые оттенки. У дальней стены виднелась большая кровать, которая со стороны выглядела очень мягкой. Лёгкая ткань балдахина окружала постель. По левую сторону находился шкаф со стеклянной вставкой посередине, которая была окрашена в бежевый, едва прозрачный цвет. Напротив, расположилось просторное окно с выходом на балкон, а подле стоял стол со стульями. Прямо у входа стоял уютный диван. Над ним висела большая красочная картина, на которой был изображён белокаменный замок в Вориа, в королевстве Света. А на переднем фоне виднелся белый олень. Его рога переливались от ярко-голубого оттенка к тёмно-фиолетовому цвета индиго. Это статное и прекрасное животное и было символом Светлых, их гербом.

Вероника тут же шагнула к диванчику, заставляя сделать то же и Марата. Девушка аккуратно села, поставив ногу к ноге. Она положила руки на колени и опустила взгляд в пол. Марат не сводил с неё глаз. Золотые очи не то опечаленно, не то обеспокоенно смотрели на девушку.

− Что случилось? − шёпотом спросил Марат.

Вероника, услышав это, поджала красную губу. Уронив взгляд, девушка мотнула головой.

− Я, я запуталась, − призналась она, вцепившись пальцами в тонкую белую прядь.

− В чём? − не понимал Марат.

− Во всём. А особенно в отношениях с Адалией, − начала Вероника, резко выпрямившись. − Когда она мне снилась и после пробуждения я поднималась с постели, моей уверенности не было предела. Я верила, что найду её. Думала, мы сразу станем сёстрами, которых ничто не разлучит. Хотела быть ей поддержкой.

После этих слов она тихо хмыкнула. Пальцы вцепились в ладонь и начали аккуратно скользить по поверхности.

− Я думала, мы похожи. Свет и Тьма. Их Наследницы. У нас судьбы схожие, − продолжила Вера уже дрожащим голосом. − Но она очень мягкая натура. А я? Я закалилась, живя в этой обстановке, в этом мире.

− Ты тоже можешь быть искренней. Со мной ты часто такая, − возразил Марат.

Скривившись, девушка схватилась за голову, прикрыв глаза. Руками она оперлась в колени.

− С тобой может и да. Тебе я готова открыться. Но я привыкла так делать только с тобой. А ей сразу нагрубила. Она только пришла в себя, а я начала давить на больное. Я не хотела так поступать. Ранить её. Но я привыкла так себя вести. Надменно, грациозно, не показывать слабость. Это всё навыки хорошего правителя. Меня этому учили. Но я не хочу быть такой. Я, как мама, − тихо выдала она. − Нет. Я не против, быть такой, как мама, но она холодна. Она редко проявляла заботу ко мне или к Николасу. Я хочу быть другой. Такой, чтобы меня почитали не за мой род, не потому, что я Наследница Света, а за мои поступки. За моё понимание и правильность действий. За собственные силы.

− Ты и так много чего добилась, − тут же вмешался Марат, но тут же встрепенулся. − Ты уже уважаема среди членов Одиннадцати. Тебя пригласили на Военный Совет. Ты приняла участие в сражении. Удостоилась ордена за храбрость. И магия пробуждается не просто так и не у всех. Способности тоже придирчивы. Они откликаются на призыв лишь сильных и достойных Наследников.

Вероника уже выпрямилась. Её выражения лица вновь стало спокойным. Девушка оперлась о подлокотник, придерживая голову рукой. Ядовитые очи опять наполнились каким-то холодом.

− И здесь проблема, − хмуро сказал Вера. − Тогда, в нашей стычке с Илларионом я использовала пассивную магию. Я совсем не думала, какую силу применить. Хотела лишь победить. А я так упорно тренировалась. Я училась. Всю теорию знаю наизусть. Активную магию Света так точно, а с пассивной я была знакома лишь поверхностно. И когда встал выбор, какую силу использовать, я ненароком выбрала пассивную.

После этих слов она резка отодвинулась и раскрыла ладонь. Из руки просочился белый дым, который клубнями начал скатываться вниз и оседал на полу. Но мотнув головой, Вероника с силой сжала кулак. Её ультрамариновые очи с отвращением смотрели на руку.

− Я хотела иметь доступ к боевой магии во всех её проявлениях, − выговорила девушка. − А по факту могу использовать лишь малую часть. Да и ей особо никого не ранишь. Стены возводить, да шары разрывные.

− Но отныне ты можешь свободно перемещаться по миру. Для тебя нет границ, − заметил парень выпрямившись. − Да, и ты можешь излечивать раны, болезни. Ты же помогла Адалии. И способна теперь помогать другим.

− Помощь никто не воспринимает и особо не запоминает. А вот силу. Сильных личностей все почитают, − прошептала она.

− Не равняйся на других, − сказал Марат, мотнув головой.

Он убрал тёплую руку с плеча Веры и положил её поверх ладони девушки.

− А сам-то? − с горькой усмешкой спросила она. − Ты сам закован в рамки общества. Боишься упрёков, чужого мнения и нареканий.

Марат на лишь громко сглотнул и тут же нелепо улыбнулся. Он сел чуть поближе к ней.

− Просто я трус, − признал парень, дрожащим голосом, но пытался придать своему тону уверенность. − Боюсь осуждения, плохого мнения о себе. Для меня это самое важное. Я-то простой парень из детского дома, которого забрал к себе Его Величество. Но ты совсем не такая. Ты готова стоять на своём. Держать слово до конца. Тебе плевать на чужое мнение. Ты и так сильна. Преемница королевства Света. Ты − отважная Наследница. Ничего страшного нет в том, что твоя магия пассивного вида. Посмотри на Аббасту. У него тоже не активная магия, но он правитель Тёмных, его уважают и принимают. И никто не мешает тебе добиться этого. Всё зависит только от тебя, а не от сил и не от рода.

Вероника на это лишь приподняла глаза на Марата. Его драгоценный взор мягко осматривал её лицо.

− Ты… Ты прекрасна как никогда. Твои глаза для меня и чарующая гладь океана, и купол просторного яркого небосвода. Губы цвета самых насыщенных и живых цветов. Волосы, как лучи белокаменной луны Срединного мира, которые светят всем в холодной и страшной ночи. А душа