Распутья. Наследие Повелителя - Оксана Панкеева

Но так или иначе друзья с пользой прогулялись по гробнице и окрестностям и узнали много интересного. Несмотря на преклонный возраст, на память «милый дедушка Ушеб» никогда не жаловался и времена древней империи помнил, как будто все это было вчера. Правда, он и воспринимал давние события точно так же и до сих пор сердился на потомков, как будто империя не десяток веков разваливалась, а рухнула за пару дней и по этих конкретных потомков личному недосмотру.

Помимо погубленной империи доставалось беднягам и за другие прегрешения, вольные или невольные. Например, за то, что связались с окаянным пришельцем, позволили ему себя обмануть и выдали из местного краеведческого музея ингредиенты для ритуала: рог чешуйчатого носорога (вид был полностью истреблен за двести лет до Падения) и прах демона, пораженного освященным кинжалом из кости праведника (какая это редкость, видно из названия). О том, что самого его обманули с тем же успехом, мэтр, похоже, позабыл.

Гениальную идею Кайдена насчет болота мэтр Ушеб раскритиковал не то что в пух и прах, а прямо-таки в газовую взвесь, крича при этом, что в его время никаких болот здесь не было, и не потому, что какие-то гении над империей крадеными жезлами помахали, а потому, что правитель был мудр, советники его — учены, а народ — трудолюбив. Созданная ими система ирригации питала водой несколько восточных провинций и одновременно не позволяла лишней влаге скапливаться в приморских низинах. А эти болваны все забыли, забросили, а теперь им супермагические чудеса да божественные вмешательства подавай!

А пуще всего раздражало воскресшего мага, что недостойные наследники великой империи не желали его слушать и при его появлении все время норовили куда-нибудь спрятаться, лишь бы избежать разговора. Мафея это ничуть не удивило — если бы за ним каждый день гонялись, чтобы сообщить ему, какой он дурак и где он был неправ, он и сам постарался бы избежать общения с подобным собеседником. Только он благоразумно промолчал, а Саша немедленно выложила всем желающим свою точку зрения.

— Еще бы они не разбегались, вы же их, наверное, запугали до истерики. Лучше б вы им посоветовали, что делать сейчас, чем рассказывать, где они раньше налажали. Вот, например, выяснить, что им вообще известно про эту самую систему ирригации. Просуществовала она до самой войны и после того пришла в упадок, как и все остальное, или же про нее уже тогда никто не помнил?

— Постой, как это — не помнил? — Мафей чудом успел высказаться вперед онемевшего от изумления Ушеба. — А как же они жили тогда? Ведь до Падения болот здесь точно не было, иначе к ним бы давно привыкли и не воспринимали как помеху…

— Да очень запросто может оказаться, что в то время их не было по естественным причинам! Две тысячи лет — это много, очень много. Климат вполне мог поменяться за это время. Горы растут, реки меняют русла, ветры — направление, да еще всяческие природные катаклизмы случаются… Вот была тут повышенная влажность во времена дедушки Ушеба, построили люди каналы, чтобы отводить воду в более засушливую местность. А прошла, допустим, тысяча лет, что-то поменялось, и вот пожалуйста — само все высохло, не нужны стали древние каналы, забыли их, забросили или засыпали. А потом прошла еще тысяча лет — и опять здесь болото с крокодилами. Вот почему я и говорю — надо выяснить, что происходило здесь последние две тысячи лет и какой была ситуация перед самым Падением. Может, и каналы были, может, даже и сейчас где-то есть, просто починить надо.

— И верно! — То ли мэтру Феандиллю эта идея понравилась, то ли он просто поспешил хоть что-то вставить, прежде чем старик опять заругается. — Почему бы вам не организовать людей? Сначала поговорить со старейшинами, выяснить, что там случилось с этой ирригационной системой, разобраться, а затем действительно восстановить…

В ответ старик разразился длинной возмущенной речью, в коей описывались всевозможные пороки упомянутых старейшин, от естественных для их возраста маразма со склерозом до неприглядных личных качеств, как то: лень, трусость, чванство, лицемерие и нездоровое желание любыми средствами удержать в руках ту толику власти, которой они обладали. Судя по тому, что сама речь оказалась раза в три длиннее перевода, добросердечный святой порядком ее отцензурил.

— Подождите, — опять вмешалась Саша. — А почему эти старички продолжают сидеть в правительстве после наступления сенильных изменений в психике? Здесь разве не принято отправлять в отставку по состоянию здоровья и заменять кем-то помоложе?

— К сожалению, насколько мне удалось узнать, — нет, — вздохнул Феандилль. — Должность старейшины — пожизненная, и внутренняя иерархия строится по старшинству. Нам еще повезло, что самый старший, Нагмал, полностью в своем уме. Случись что с ним, и следующий за ним по возрасту старейшина представляет собой жалкое зрелище…

— А чего это он самый старший? — вознегодовала неуемная девушка. — Да разве есть во всем этом селении хоть кто-то старше дедушки Ушеба? Почему не он тогда самый главный старейшина?

Наступила неловкая пауза. Старикан медленно осознавал открывающиеся перед ним блестящие перспективы, а все остальные (кроме разве что Саши, недостаточно знакомой с ситуацией) в ужасе воображали себе, что натворит престарелый имперский сокол со своим энтузиазмом, стилем общения и почти абсолютным бессмертием. Впрочем, когда будущий старейшина Ушеб изложил свою, так сказать, «предвыборную программу», оба эльфа облегченно выдохнули. Пока обитателям поселка не грозило ничего, кроме небольшой реформы управления, чистки в совете старейшин и грандиозного проекта по осушению болота. А Саша и вовсе пообещала поискать в сети что-нибудь полезное по вопросу и принести, если Мафей будет так любезен и приведет ее сюда еще раз.

Мэтр между тем начал заблаговременно прикидывать, кого он оставит, кого выгонит, а кого потребует включить в совет, несмотря на слишком юный возраст, каковым здесь вполне могло считаться и сорок, и пятьдесят лет. Мафей и Саша, со всеми этими людьми не знакомые, заскучали и принялись прощаться. Хозяева спохватились, что так и не напоили гостей чаем, но Саша напомнила, что ее ждет папа, и чай решили отложить до следующей встречи.

По возвращении оказалось, что за время их отсутствия научный спор не только не закончился, но, напротив, перешел в откровенный скандал с руганью, взаимными упреками, ронянием авторитета магической науки и поисками виноватого. В чем именно — с ходу было не определить, и Мафей с Сашей тихонько присели в сторонке рядом с хихикающим доктором Дэном, наблюдавшим это действо с откровенным удовольствием профессионала.

— Диагнозы ставишь? — с ехидцей поинтересовалась вредная дочь.

— Диагнозы — врачебная тайна, — насмешливо отозвался отец.

— А из-за чего они? — полюбопытствовал Мафей. — Неужели до сих пор решают?..

— Уже нет, — усмехнулся доктор. — Пока они решали, Лола тихонько стянула со стола этот камень и выковыряла его из контейнера. В пылу спора никто даже не обратил внимания.

— И что? — хором ахнули Мафей с Сашей.

— Ничего. Кроме вот этого вот скандала, который мы сейчас наблюдаем.