Подлинная история тамплиеров - Шэран Ньюман

Хотя надо сказать, что Эдуард все-таки уступил давлению папы и ряда епископов и отдал храмовников во власть инквизиторов, разместив арестованных в тюрьмах у городских ворот Лондона. При этом король заявил, что инквизиторы могут делать с заключенными все, что угодно, но заметил, что позволение это дает исключительно из уважения к Святому престолу.

В конце концов некоторых тамплиеров (по крайней мере в Лондоне) все же подвергли пыткам, но результата это не дало. Английские члены ордена не признали себя виновными. К списку вопросов, прежде задаваемых французам, инквизиторы на этот раз прибавили еще один: почему тамплиеров хоронят втайне? Что подвигло их задать этот вопрос, остается неизвестным. Может быть, они хватались за любую возможность. В ответ они услышали, что никаких тайных похорон не было, и дальнейшее расследование показало, что тамплиеры правы. Похороны членов ордена проводились открыто, и на них присутствовало много народу.

Инквизиторы почувствовали себя очень неловко. В отчаянии они решили обратиться за доказательствами к людям, которые не являлись членами ордена. На дворе между тем стоял 1311 год. Вот-вот должен был открыться Вьеннский собор, и они боялись остаться единственными, кому придется появиться там без смачных историй о злокозненных тамплиерах.

Показания новых свидетелей не давали скучать. Один из них, некий Генри из Ирландии, служивший у храмовников, сообщил, что слышал жалобы, будто «Гуго, магистр Замка Паломников, на церемонии приема в орден заставлял многих людей отрекаться от Христа»[370]. А еще ему ведомо о неком тамплиере с Кипра, у которого в доме была голова то ли из золота, то ли из бронзы, и голова эта могла ответить на любой вопрос. Впрочем, Генри не утверждал, что тамплиер этой голове поклонялся, — скорее просто использовал ее для получения разных полезных сведений.

Еще один свидетель, Джон из Уоррингтона, что в Йорке, заявил, будто тамплиер Уильям де ла Фенн дал его, Джона, жене книгу, в которой говорится, что Христос вовсе не Бог и не был распят. Де ла Фенн подтвердил, что дал жене Джона книгу, но в книге этой не содержалось ничего еретического, и в свою очередь спросил, почему Джон ждал целых семь лет, чтобы заявить об этом[371].

Еще несколько человек сказали, что слышали о тайных ночных собраниях, а поскольку им неизвестно, что именно на этих собраниях происходило, то они склонны думать, что там творилось что-то дурное. Одна свидетельница, обозначенная в отчете как «женщина нестрогого поведения», говорила об «отвратительных действиях с участием черного кота и камня»[372].

На подобные показания свидетелей или тех, кто знал таковых, нельзя было положиться, но они вносили определенное оживление в процесс. Один францисканец сообщил, что «ему сказала некая женщина, которой сказал один мужчина, который услышал еще от кого-то, будто слуга знакомого этого последнего был убит, когда оказался очевидцем поклонения тамплиеров идолу»[373].

От такого даже самый твердокаменный инквизитор должен был бросить перо и прекратить допрос.

И все же им удалось добиться признаний от трех тамплиеров или, возможно, бывших тамплиеров. Эти трое скрывались с 1307 года и были только что арестованы. Стояло лето 1311 года. Возможно, их пытали, но точных сведений на этот счет у нас нет.

Признавшись, они прилюдно раскаялись. Наложив на них епитимью, им даровали прощение.

В конечном счете остальные храмовники, которые все еще находились в тюрьме, хотя их вина и не была доказана, решили, что лучше бы и им признаться. Те, что сохранили силы, стоя на ступенях собора Святого Павла объявили, что отказываются от еретических убеждений и отныне становятся истинными христианами. На них наложили епитимью, а затем, прощенных, отправили по различным монастырям Англии, назначив пенсию по четыре пенса в день из доходов с владений ордена.

Только магистр Уильям де ла Мор и глава французского командорства Эмбар Блан отказались каяться и просить пощады. Де ла Мор до конца твердил, что «не станет просить прощения за грехи, которых не совершал»[374].

Оба они умерли в тюрьме.

Аресты и судебные процессы в Германии

В Германии тамплиеров было немного. Там большей популярностью пользовались госпитальеры и тевтонские рыцари, особенно последние — так сказать, свои, домашние. В Центральной Европе, включая Польшу и все немецкие государства, ко времени роспуска Ордена тамплиеров насчитывалось всего лишь пятьдесят командорств. У ордена там имелись владения, которые кем-то управлялись и сдавались в аренду по договоренности с тамплиерами, но мест, где жили сами рыцари Храма, пусть и небольшими группами, было совсем мало.

После неудачных крестовых походов Святого Людовика храмовники создали несколько новых командорств в Моравии (одно из них получило название Темплштейн). К концу тринадцатого столетия они контролировали некоторые небольшие территории, хотя все это не шло ни в какое сравнение с масштабами тевтонских рыцарей, которые управляли целыми странами[375].

О судах над тамплиерами в Германии не осталось никаких письменных свидетельств. Нам известно, что в некоторых местах их подвергли арестам, но этот процесс проходил труднее, чем во Франции или Англии. Например, архиепископ Магдебургский заключил в тюрьму нескольких братьев ордена, в том числе Фридриха фон Альвенслебена, который был главой немецких тамплиеров. Тут ему, надо сказать, сопутствовала удача. Однако епископ Хальберштадта возмутился — ведь арестованных тамплиеров вывезли с подведомственной ему территории — и, ничтоже сумняшеся, отлучил от церкви архиепископа. Я-то пребываю в уверенности, что отлучать от церкви своего начальника — не по правилам, но епископ Хальберштадта на это решился. В дело пришлось вмешаться папе Клименту, который отменил отлучение и напомнил всем участникам конфликта, что суд идет именно над тамплиерами, а не над кем-то еще.

В Трире, на западной границе Германии, архиепископ допросил трех членов ордена. Он также выслушал показания нескольких свидетелей. В результате храмовники Трира были оправданы.

Два брата, Гуго и Фридрих фон Зальм, были начальниками командорств в Грумбахе и Рейнланде. Они проявили невиданную энергию, пытаясь защитить орден. 13 мая 1310 года Гуго буквально ворвался на заседание собора в Майнце и обратился к архиепископу и другим присутствующим. Он сказал, что до него дошли слухи о намерении уничтожить орден. Это, заявил Гуго, «жестоко и совершенно недопустимо». После чего добавил, что хотел бы говорить с «будущим папой», а не Климентом V[376]. Право, этому человеку нельзя отказать в проницательности.