Гордость и соблазн - Эйна Ли

Джош улыбнулся той особенной улыбкой, которая всегда появлялась на его лице, когда он упоминал о ней. Эмили было ясно, как сильно он преклоняется перед женщиной, которая воспитала его.

— Там были отец, матушка, дядя Клэй, Мод Маллон, дядюшка Флинт, тетушка Гарнет, — но она не родная тетка мне. Дядюшка Флинт спас се от резни, когда на них напали команчи. — Его смешок заставил Эмили поежиться. — Все знали, что дядюшка Флинт влюблен в нее, хотя он всегда от этого отговаривался.

— Но это совсем другая история, — добавила Эмили, улыбнувшись.

В его глазах засверкали смешинки.

— О, это наглая ложь!

— Ну хорошо, вернемся к перегону скота. Так кто же еще был с вами?

Улыбка исчезла с его лица.

— Да, еще были Джей и Джеб Бонн, близнецы.

— Вы сказали «были», — заметила она осторожно, подозревая что-то зловещее.

И снова его глаза стали жесткими.

— Да, Чарли Уолден поймал их, когда они отъехали от стада, и жестоко расправился с ними. — Джош помолчал несколько секунд, потом продолжал: — Тем не менее моя семья сумела прогнать стадо до Канзаса. Мать, эта замечательная женщина, скакала верхом наравне с мужчинами, выполняла всю мужскую работу, отбивала атаки индейцев и джейхакеров и каждую ночь ложилась спать совершенно разбитая. Но никто не жаловался. Моя семья, мои дяди и тети — это самые мужественные люди, каких я когда-либо встречал. Они, возможно, не семи пядей во лбу, и не по их приказу крутится мир, но все, что бы они ни делали, всегда выше всяких похвал.

— Вы говорите о них с такой гордостью, — сказала Эмили. — Как приятно, должно быть, вырасти в семье, в которой все так любят и уважают друг друга.

— Странно, я никогда об этом не задумывался. Так всегда было, и я воспринимал это как само собой разумеющееся.

Эмили удивилась, заметив где-то в глубине его глаз, что ему как будто стыдно за что-то перед ней.

— У меня в жизни тоже были препятствия, Эми. Я безмерно уважал своего отца и дядьев, все время чувствовал, что никогда не смогу дотянуть до их уровня.

Значит, и у Джоша Маккензи была своя ахиллесова пята. Это знание должно было бы доставить ей удовлетворение, но вместо этого она опечалилась. Эмили подумала о молодом человеке, который никогда не ощущал себя достаточно уверенным, чтобы пойти по стопам своих родных, которых он любил и уважал.

— С такой наследственностью, Джош, мне кажется, вы должны были просто стараться изо всех сил, — сказала она тихо.

— Или сбежать и поступить на работу в агентство Пинкертона.

Джош отвернулся и уставился в окно. Разговор был окончен. Вскоре день стал клониться к вечеру, и на небе разыгралось еще одно великолепное представление — закат.

— Эти закаты и восходы на Западе, они просто потрясающи! — воскликнула Эмили. Она причесывала волосы, готовясь ко сну. — Если бы я жила здесь, я бы каждый день вставала, чтобы любоваться восходом солнца.

— Хорошо, только не будите меня, если вы решите сделать это завтра утром, — проворчал Джош.

— Вот уж эти мне западные люди, им все достается даром. Вы даже не умеете ценить то, чем владеете.

Он посмотрел на нее сердито.

— Иногда меня поражает высокомерие выходцев с востока. Мой дядюшка Клэй любит рассказывать историю об одном таком восточном выскочке. Он подъехал к одному старожилу, сидящему на веранде сарая, и спросил: «Вы мне не скажете, как проехать в Тумстоун?» Старожил поднял руку и указал на запад. «Вы не можете сказать, сколько это будет миль?» Старожил ответил: «Нет, я никогда там не был». Тогда этот человек потерял терпение. «Тогда можете вы мне сказать, сколько миль до ближайшего города?» Старожил сказал: «Нет, я никогда их не считал». Доведенный до белого каления мужчина заявил: «Вы, как мне кажется, вообще ничего не знаете, не так ли?» Старожил подумал Минутку, потом выпустил струю табачной жвачки на скорпиона, который проползал мимо. «Я знаю, да ведь не я потерялся».

И Джош поднял брови, ожидая ее реакции. Эмили нахмурилась:

— Не вижу никакой связи. Что это имеет общего с утверждением, что восточные люди высокомерны?

— Поймите, мисс Лоуренс, мы, западные, не нуждаемся в восточных, чтобы они указывали нам, как мы счастливы. Почему вы думаете, что мы только и мечтаем, чтобы отсюда уехать и жить где-нибудь в другом месте?

— Я приношу вам свои извинения, — сказала Эмили. Сбросив туфли, она забралась с ногами на верхнюю полку и легла. — Я просто хотела сказать, что завидую вашим родным.

Джош подошел к ней и оперся о полку.

— Вашу левую руку, пожалуйста.

— Что? — спросила она, но подняла руку.

Он крепко обхватил ее запястье и защелкнул на нем наручники. Ее удивление сменилось болью в сердце.

Видимо, это отразилось на ее лице, потому что он сказал:

— Мне очень жаль, Эми, но я не могу оставлять вам ни единого шанса. Я должен быть уверен, что в случае, если я засну, вы не воспользуетесь этой возможностью и не сбежите. Как это случилось в Уинслоу.

— Как я могу убежать из движущегося поезда?

— Вы уж придумаете как, в этом я уверен. — Он вытащил из кармана ключ от наручников. — Если вы дадите мне слово, что не убежите, тогда я их открою.

Но Эмили была слишком опустошена, чтобы снова бросать ему вызов. В самом деле, несмотря ни на что, он был прав. Ей было обидно, что он до сих пор считает ее обманщицей и воровкой. Если бы только ей удалось заставить его поверить, что единственной причиной, по которой она лгала ему, была попытка избежать ареста!

— Я не могу этого сделать, Джош. — Ее глаза наполнились слезами, когда она отказалась от освобождения. — Постарайтесь понять меня: до самого последнего момента я буду делать все возможное, чтобы убежать от вас.

Он печально посмотрел на нее и сунул ключ в карман.

— А вы должны понять, что со своей стороны я обязан предотвратить успешное выполнение ваших планов.

Девушка закрыла глаза, и Джош пристегнул другое кольцо к металлическому бортику полки. Щелчок закрывающихся наручников был оглушающим.

Эмили заснула под звуки дождя, который начал стучать в окно.

Проснулась она с ощущением соленых слез на щеках. Видимо, она плакала во сне. Джош не задернул занавески, когда лег спать, и девушка видела, что дождь кончился. Лунный свет бросал жутковатые тени на стены и потолок, когда поезд мчался сквозь ночь.

Перегнувшись через бортик полки, Эмили разглядела детектива, который спал внизу, вытянувшись на спине.

Ключ к ее свободе был у него в кармане, но как она сможет вытащить его, не разбудив своего тюремщика? С другой стороны, ей нечего было терять. Если Маккензи проснется, то ее положение не станет хуже по сравнению с тем, в котором она находится сейчас.