Дороги Сонхи - Антон Орлов

у нас нет на уме ничего непочтительного. Вы ведьма, а мы пострадали от колдовства одной ведьмы, и ищем кого-нибудь, кто нам поможет. Не смеем обратиться к господину Тейзургу, а он наверняка сумел бы избавить нас от вредоносных чар.

Куду ошарашено уставился на приятеля: мол, что ты несешь?

Тот сделал тайком воровской знак, которому научил их Чавдо Мулмонг: у меня есть план, не мешай.

– Что за ведьма? – спросила Фламодия.

– Чернявая старуха с золотыми коронками на зубах, умеет прикидываться молодой красоткой. Она хотела, чтобы мы стали ее любовниками, но мы с кузеном не так воспитаны, мы ей так и сказали. И тогда она зачаровала нас, теперь нам кажется, что мы не такие, какими должны быть.

– Если носит золотые коронки, возможно, это золотая ведьма, – глубокомысленно заметила девушка. – Ведьмы, которые получают свою силу от металлов, часто бывают жесткими по характеру. Я могу проверить вас на чары.

Согласились, изобразив заинтересованность. Разумеется, Фламодия никаких чар не обнаружила.

– Держаться вместе я согласна, – произнесла она нерешительно. – А то я ночую в недостроенных домах, там по ночам холодно и страшно. Будем всем говорить, что я ваша кузина. И найдем какой-нибудь способ, чтобы встретиться с Тейзургом. Вам надо, чтобы он вам помог, а я просто хочу его увидеть… Хотя я знаю, что я ему не нужна…

– Может быть, нужны, только он этого еще не понял, – утешил Монфу.

Девчонка взглянула на него с надеждой и благодарностью.

– Ну и зачем нам кузина? – спросил Куду, когда они привели ее в гостиницу, где снимали комнату, а сами вышли купить съестного. – Защитить нас она не сможет – ни от него, ни от нее.

– Попробуем с ее помощью подобраться к нему, и если получится, заманить в ловушку, – с решимостью висельника прошептал Монфу. – Безобидная девушка, в самый раз для прикрытия. Все равно других шансов у нас нет. Что нам еще остается?! Если будем барахтаться, может, и выплывем…

Глава 11. Танцы на столах

– Этот мой, плюс восьмой! – торжествующе рявкнул Горвен, здоровяк, балагур и душа компании. – Учитесь, ребята, пока меня не сожрали. И вы, рыжая барышня, тоже учитесь.

За эту вылазку он поймал больше всех увхо. Ну, это в порядке вещей, что он всех обошел. Остальные одобрительно заухмылялись, Хенга тоже улыбнулась. Она подозревала, что «жизнерадостный балагур» – всего лишь личина, за которой прячется такой же, как она, профессиональный разведчик. Может, и нет, но скорее все-таки да.

Несколько групп амулетчиков отправились кружными путями из Батты, приморской столицы, до Фарзейма, «драгоценного сердца Черугды». Туземные чиновники пожаловались на увхо, которые нападают на людей даже средь бела дня: мол, будем нижайше признательны, если северные гости примут участие в охоте на нежить – в тех местах, которые находятся в стороне от мощеных государственных дорог, и куда королевским служителям добираться несподручно. Северные гости, делать нечего, согласились, так как были заинтересованы в добрых отношениях с хозяевами страны. Не хватало, чтобы те столковались с Ложей, готовой на все, лишь бы укрепить свои пошатнувшиеся позиции.

В местечке под названием Руква трое спутников Хенги отправились в «харчель», как называл такие заведения Горвен – помесь харчевни и борделя. Она с ними не пошла. Там едят и совокупляются в общих залах, разделенных на условные кабинетики потрепанными складными ширмами – иногда эти ширмы падают, но на такие мелочи никто не обращает внимания. Тяжелое дыхание и страстные стоны мешаются с чавканьем и звуками отрыжки, ароматы благовоний не могут перебить крепких запахов пота, проперченного жареного мяса и пойла, которое в Черугде гонят из чего попало. Работать она могла в любой обстановке, а отдохнуть и поесть – нет уж, ей бы что-нибудь поприличней. Высмотрела в конце улицы вывеску с цветком фиэ.

Цветок означал, что здесь останавливаются те, кто блюдет свою нравственную чистоту, а также государственные чиновники с женами и наложницами. Наискосок от «харчеля»? Но ведь на расстоянии в сотню шагов!

Договорились, что товарищи зайдут за ней, и Хенга повернула к пестрой двухэтажной гостинице, сверху донизу расписанной обережными узорами. В этой стране все до того яркое, что в глазах рябит – ткани, волосы, дома, повозки, заборы. Под стать ядовитым цветам тех растений, из которых делают знаменитые черугдийские красители.

Внутри царило такое же разноцветье. Две дамы, у одной малиновая коса, у другой небесно-голубая, чинно восседали на резных стульях и пили макчу – травяной напиток, заменяющий туземцам чай. Их одеяния переливались, как павлиньи хвосты. А косы были покрашены от затылка, по местному обычаю – выше волосы натурально черные. Третья посетительница, в сторонке от них, на обычаи наплевала: неряшливые темные космы с алыми прядями стянуты тесемкой и смахивают на оперение потрепанной жизнью птицы.

Хенга попросила у служанки холодную макчу, какао со специями и мясо, запеченное в листьях луглута. Объяснившись с помощью языкового амулета, поймала взгляд красно-черной посетительницы. Это оказалась не туземная дама, а Ламенга Эрзевальд, ларвезийская стекольная ведьма, в прошлом сотрудничавшая с овдейской разведкой – а также с бартогской, аснагисской, сиянской и мадрийской, и вряд ли ее список этим ограничивался. Ламенга была известной авантюристкой, одного пошиба с Чавдо Мулмонгом, но в отличие от Мулмонга к славе не стремилась и грандиозных афер не затевала. Выполняла поручения скользкого характера, приторговывала информацией и артефактами. Вероятно, сюда она сбежала, потому что после переворота в Аленде стакнулась с узурпаторами, а сейчас для всех, кто в этом замешан, настала пора платить по счетам. Хотя, возможно, она здесь что-то вынюхивает, выполняет чей-то заказ. Одно другому не мешает.

– Глазам своим не верю, вы или нет? – испытующе глядя на знакомую шпионку, произнесла стекольная ведьма.

– Я вас тоже в первый момент не узнала, – дипломатично отозвалась амулетчица.

– Присоединитесь? У меня тут самый прохладный уголок.

Пересела. От Ламенги несло табаком, у нее нет принципов, и она никогда Хенге не нравилась, но от нее можно узнать что-нибудь интересное.

Обмен новостями о просвещенном мире, обычные для белых людей сетования на жару и обезьян, а потом авантюристка понизила голос до шепота и перешла к главному. Если Райченде (имя, под которым она знала Хенгеду Кренглиц) попадет в руки некая вещица, то некий покупатель, с которым Ламенга поддерживает связь, готов заплатить любую цену.

– Что за вещица?

Не то чтобы у Хенги было желание ввязываться в ее делишки, но