Чёрная Карета - Эндрю Питерсон

class="p1">– Рану смазали гарповым маслом, – объяснила Лили. – Это какая-то рыба… мы тут ею в основном и питаемся. Быстрее не заживёт, зато болеть будет меньше.

– Сколько времени вы тут находитесь? – спросил Джаннер, садясь на кровать.

– Мы пришли десять дней назад. – Лили потупилась. – Прости, что бросили вас. Я очень не хотела. Никто не хотел. Но Клыки…

– Не надо, – перебил Джаннер. – Я не в обиде. У меня было много времени, чтобы об этом подумать. Я всё понимаю. Иначе бы маме и Подо не удалось сберечь тебя. А где Марали… девочка, с которой я приехал?

– С Гаммоном. Кажется, она не хотела мыться, но мама её заставила. Она кого угодно заставит!

– А где дедушка и Оскар?

Лили закатила глаза:

– Им надоело ждать, когда ты проснёшься, и они пошли в таверну играть в карты. Дедушка почти всё время там сидит.

– Здесь есть таверна?! Под землёй?!

– Ну, вроде того. Мы не совсем под землёй. Скорее под снегом. Он очень глубокий. Когда привыкнешь, Кимера начинает казаться обыкновенным городом. Тут есть дома, улицы, куча мест для игр. Что с тобой?

Джаннер подумал, как Тинку понравилась бы Кимера, и опустил голову. Ему нестерпимо больно было произносить имя брата.

– Ты не виноват, – сказала Лили, подковыляла к кровати и села рядом с Джаннером. – Никто тебя не винит.

– Но я Хранитель трона! – резко ответил Джаннер. – Мой долг – защищать Тинка, а я не справился!

Лили молчала.

Джаннер подавил подступавшие рыдания. Он столько дней провёл в бегах. Он много раз думал о Тинке, но в первую очередь – о дороге в Ледяные прерии. Джаннер мечтал об объятиях матери. Об отдыхе, еде, безопасности. А на заднем плане маячил ужасный образ Тинка, смертельно испуганного, запертого в Чёрной Карете. До сих пор Джаннеру удавалось заглушать муки совести, поскольку он сомневался, что сам выживет.

Но вот он сидит на мягкой кровати в тёплой комнате, рядом с сестрой, и ему кажется, что это несправедливо. Он не имеет права наслаждаться уютом, в то время как его брат находится… неизвестно где. Джаннеру хотелось сорвать с себя мягкую рубашку, снова закутаться в волчьи шкуры и побрести через Каменные горы в Дагтаун. Он подошёл бы к первому встречному Клыку и сдался. Чёрная Карета казалась приятнее, чем нестерпимое чувство вины.

– Ага, – произнёс хриплый голос.

В комнату ворвался Подо. Кустистые седые брови и растрёпанная шевелюра ничуть не изменились, однако вид был измотанный. Джаннер вспомнил хруст костей, когда Подо выломал дверь в таверне Рончи Мак-Хиггинса. Но даже если дедушке было больно, он не подал и виду. Он бросился вперёд и повалил Джаннера на кровать. От него пахло табаком и элем. Ткнув мальчика под рёбра скрюченными жёсткими пальцами, он захохотал. Но Джаннер неподвижно лежал на спине.

Подо посерьёзнел. Он уселся на кровать рядом с Лили, тяжело вздохнул и положил руку на колено Джаннеру. Следом в дверях показались Ния и Оскар. Щёки у Оскара порозовели, пряди волос прикрывали лысину, сложенные руки покоились на брюшке. Ния переменила платье, но выглядела всё так же царственно.

Они сразу же поняли, в чём дело и, без единого слова подойдя к Джаннеру, сели так, что теперь мальчика окружала вся семья. Как будто те, кому он дорог, стали для него живой стеной укрытия. Все молчали. Джаннер смотрел в потолок.

– Мы любим тебя, – наконец сказала Ния, коснувшись щеки сына.

Мальчик всхлипнул и зарыдал.

– Я потерял Тинка! – воскликнул он. – Я искал его, но нигде не нашёл. Простите, простите… – Слёзы текли у него по щекам. Джаннер плакал так горько, что едва мог дышать, и снова и снова твердил: – Простите, простите!

И Ния раз за разом повторяла:

– Мы любим тебя, мы любим тебя.

Когда слёзы Джаннера наконец иссякли, Подо своими большими руками притянул внука к себе. Джаннер закрыл глаза. Он чувствовал, как мать гладит его по голове, Лили прижалась к плечу, а Оскар похлопывает по лодыжке.

Затем тишина нарушилась. Лили вслух стала молить Создателя защитить Кальмара Ветрокрыла. Когда девочка замолчала, Джаннер почувствовал, что колодец иссяк, и все слёзы вылились. Теперь оставалось надеяться лишь на то, что Создатель услышал имя Кальмара Ветрокрыла.

Лили поднесла к губам свистоарфу и заиграла. Это была новая мелодия – Лили импровизировала, совсем как в тот день, когда над водами Тёмного моря играла песню, посвящённую Малышу. Джаннер сидел с закрытыми глазами, но вскоре чернота закружилась и обрела форму, и он увидел то, что было далеко-далеко.

– Пожалуйста, играй! – попросил он, спрыгнув на пол.

Взрослые с тревогой наблюдали за ним, однако мальчик не обращал на них внимания. Лили как будто смутилась, но играть не перестала. Джаннер медленно повернулся вокруг своей оси, надеясь, что образы в голове обретут ясность. Сам того не зная, он остановился лицом на юго-восток, и будь он птицей – взмыл бы над Ледяными прериями, пересёк узкий пролив и оказался бы на каменистом острове, где томился в клетке Пит Носок.

Но Джаннер этого не видел. Он видел только размытые картинки и темноту.

Потом он понял, что всё правильно, он и должен видеть темноту. Мелькнули лучи света, пробивающиеся сквозь щели. Голова у Джаннера кружилась от музыки, но наконец он нашёл то, что искал – две светлые точки в полумраке и очертания грязного избитого лица.

Во мгле вспыхнуло алое сияние, и перед Джаннером появилось лицо Тинка. Губы мальчика шевелились, запавшие глаза были полны неизъяснимой грусти. Когда свет стал нестерпимо ярким, Тинк устало смежил веки и исчез.

Сердце у Джаннера колотилось так, что он прижал ладонь к груди.

– Я видел Тинка! – крикнул он. – Он жив!

– Заставьте его замолчать, – велела Хранительница камней, указав на Артама. – Он пугает детей.

– Тихо, ты! – рыкнул один из Серых Клыков. – Не то мы тебя насквозь проткнём.

Артам знал, что они этого не сделают – не зря же они потратили столько сил, чтобы доставить его сюда. Поэтому он завопил ещё громче.

– Я сказала – заткните ему рот! – приказала Хранительница.

Двое Клыков ухватили Артама за руки и рванули. Он ударился лицом о решётку; один из Клыков лапой попытался зажать ему рот, но Артама это не остановило, хотя и заглушило крик. Он пытался увидеть Тинка, но тщетно: Клыки стеной окружали клетку.

Артам понял: ни Хранительница камней, ни Клыки не знают, что им попался Верховный король Анниеры. Они считали Тинка самым обыкновенным мальчишкой. И тогда Артам перестал сопротивляться. Возможно, так было лучше всего. Но если они узнают… если узнают, то, возможно, не отправят его в ящик.

– Что это такое? Сначала ты обещаешь сдаться, а потом упрямишься, –