Любовь к таинственности, или Плохая память - Лариса Соболева

– Хорошо поработали, – похвалил их шеф. – Ей ничего не остается, как познакомиться со мной.

Кому ей – понятно. А Зоя потеряла ориентиры: один осуществляет месть, выманивая бабушку, одновременно потворствует чьим-то интересам; другие веселятся в смертельной обстановке. Просто как дети! Нет, дурдом какой-то! Только Зоя случайно затесалась в их компанию, чувствует себя доктором психбольницы, которому некуда деться, потому что ее заперли в одной палате с больными, и постепенно она сходит с ума вместе с пациентами.

За ужином охранники уже в подробностях рассказывали о приключениях на улицах города, Зоя продолжала шизеть. Повозив вилкой по тарелке и ничего толком не съев, она ушла в комнату, включила телевизор, уставилась в экран, ничего не видя и не слыша. Но Аристарха услышала, когда он присел рядом на диван.

– Ты закончила фильм?

– Завтра закончу.

– Ну вот, держи фотографии. Тут не только мои снимки. Например, еще отец фотографировал ее много, и мои ребята наснимали ее.

Целая стопка. Зоя, подогретая интригой, быстро перебирала фотографии, а по телу мурашки пробегали. Так вот она кто, Лидия Борисовна… Тут она помоложе, но удивительно узнаваема, потому что действительно сохранилась до сей поры, как в морозилке.

– Боже мой, это же… – перехватило дыхание у Зои. – Я должна была догадаться. Аристарх, ты не будешь против, если покажу снимки шефу? Мне не хотелось бы его подставить.

– Покажи, – пожал он плечами, мол, ему все равно.

– А ты уверен, что он согласится дать их?

– У меня есть рычаг воздействия на него.

Зоя вновь и вновь перебирала фотографии дрожащими руками, уже понимая, в чем суть задуманного Аристархом. Ее угнетало, что она стала участницей заговора. Такое в городе не прощают те, у кого есть власть. Не прощают ни новые, ни старые князьки.

– Куда?! – поднялась со своего места преисполненная долга Жаба в кедах. – Вадим Рудольфович занят, работает…

– Поработает потом, – бросила Зоя, обходя живой памятник преданности и всем стукачам планеты. Решительно распахнула дверь. – Вадим Рудольфович, можно?

– Я занят, – устало произнес директор.

Судя по выстрелам из компьютера, занятость шефа состояла в борьбе с виртуальными врагами. Зоя сжала зубы и, выталкивая из кабинета разъяренную Жабу, заявила:

– Извините, но вам придется меня выслушать.

– Она оборзела! – раскричалась секретарша. – Зазвездела! Посмотрите на ее поведение, Вадим Рудольфович!

Они-с оторвались от монитора, кисло сморщились:

– Ну, что такое, Зоя?

А той удалось наконец-таки вытолкать секретаршу и закрыть дверь. После чего Зоя подошла и бросила на стол стопку фотографий:

– Вот героиня моего фильма. Вчера мне передал фотографии заказчик. Внимательно посмотрите, Вадим Рудольфович. Узнаете, кто это?

Директор взял фотографии, по одной бросал из стопки на стол. На лице шефа не отразилось потрясение, разве что мина стала еще кислее. Закончив просмотр снимков, он поднял на Зою глаза, неопределенно вымолвил:

– Это Лидия Борисовна.

– Совершенно верно. Как я теперь понимаю, наш заказчик заказал фильмы, чтобы свалить нынешнего мэра. Он требует, чтобы я вставила фотографии в конце фильма, который мы должны дать в последний день агитационной борьбы. Что будем делать?

Если его не знать хорошо, то, глядя, как Вадим Рудольфович обдумывает мысль, можно было сделать вывод: он умный человек. А задумался он надолго. Зоя стояла перед его столом и ждала, когда же его серое вещество выдаст сигнал опасности. И вот шеф высказался:

– Вставь. Иди, заканчивай фильм.

Разве это умный человек?

– Вы хорошо подумали о последствиях? – еще раз обратилась Зоя не к нему, а к его спящему разуму.

– Подумал. – И уткнулся в компьютер, послышалась стрельба.

Едва Зоя вышла, он вызвал секретаршу:

– Позови главного редактора. Срочно.

– Сейчас.

Редактор пришел незамедлительно – его кабинет рядом. Сел в кресло и приготовился к новостям, ведь «срочно» у Вадима Рудольфовича означает, что возникли проблемы.

– Ты знаешь, кто героиня Зоиного фильма? – спросил шеф.

– Нет.

– Мать Константина Алексеевича.

– Что?.. – не понял главный, о ком идет речь.

– Нашего мэра.

У главного редактора серое вещество более качественное. Он немедленно вытаращил глаза, напряженно произнес:

– И что теперь? Нас же разорвут на части.

– Деньги получены? – спросил Вадим Рудольфович и сам же ответил: – Получены. Вернуть мы их сможем? Нет. Значит, фильм выйдет.

– Ты соображаешь, что несешь? – возмутился главный редактор. – Когда он победит на выборах…

– После нашего фильма он не победит, – заверил Вадим Рудольфович.

– Я бы не был так уверен. У него крепкая команда, которая не захочет лишаться насиженных мест. Они подтасуют бюллетени…

– Раз вытащили эту грязь, то господа заказчики уверены в победе и не позволят подтасовать. Кстати, в городе его не любят, а нам выгодно, чтобы мэра смели, сам подумай.

– А если не сметут? Нам придется туго.

– У меня есть идея. До выборов чуть больше недели. Давай смоемся на пару недель, заодно отдохнем. Нас не было, когда выпускали последний сюжет, значит, мы ни при чем.

– Хм! – насупился Главнюк. – Я в прямом эфире обещал сюрприз. И кто за язык меня тянул?

– Да ладно, не трясись, – щелкая мышью и продолжая убивать виртуальных врагов, произнес Вадим Рудольфович. – Ты же не директор, в случае претензий найдешь что сказать. А козел отпущения всегда найдется. Ты меня понял?

Теперь затормозил главный редактор, соображая, насколько верен расчет Вадима Рудольфовича. Однако ножницы действительно крепкие: с одной стороны – заказчик, явно действующий не один, с другой – свора мэра. А деньги не вернешь, большая часть уже потрачена… на личные нужды.

– М-да, положение у нас… – почесал затылок главный редактор. – Ну, давай смоемся на пару недель.

В это время Зоя курила. Как всегда, в обществе Смехова, которому нетрудно было заметить ее настроение полного упадка:

– Что случилось?

– На, посмотри, – сунула ему Зоя фотографии. – Это героиня моего сериала.

– Фью! – присвистнул тот, подняв брови. – Мамочка нашего мэра – убийца? Ничего себе. Зойка, ты знала?

– Вчера только узнала.

– А я уж подумал о тебе плохо. По-моему, только дураки суют голову в петлю, полагая, что делают благо для народа. Ну что ж, ты крупно влипла, подруга. За такие дела стреляют.