Поцелуй скорпиона - Анна Михалева

Тот оказался молодым парнем, с большими карими глазами и темными усиками, под которыми топорщились пухлые губы. «И не подумаешь, что он способен махать жезлом и садистски штрафовать», — подумал Егор.

— Майор Прохоров! — крикнул гаишник. — Чего стоим?

— Спросите у этой чертовой груды железа, — Егор вяло махнул рукой на крышку капота.

— Понимаю, — тот кивнул головой и улыбнулся, — ваша речь выдает некоторую раздраженность.

— Пытаюсь сдерживаться. — Егор хмуро усмехнулся.

— Понимаю, — повторил майор. — Документы есть?

— Думаете, поможет?

— Мотору — вряд ли, а вам — определенно.

— Хорошо. — Каменев послушно достал права и техпаспорт из заднего кармана джинсов.

Прохоров изучил документы, повернувшись к фонарю, потом вернул:

— Что же вы, господин Каменев, садитесь за руль, а как справиться со своим стальным другом, не знаете?

Егор молча сунул документы в карман и пожал плечами.

— А кого везете? — неожиданно спросил майор.

Егор почувствовал укол в области сердца и, ощутив мгновенную слабость в коленях, поднял голову на своего мучителя. Тот смотрел на лобовое стекло, потом перевел равнодушный взгляд на него и сам ответил:

— Жена?

— Да, — выдохнул Каменев с облегчением и кивнул для верности.

— Ага, так я и поверил. — Прохорову очень понравилась собственная шутка.

— Документы дома забыл.

— Ну, мы же не в ЗАГСе, — совсем развеселился майор. — Злится, наверное?

— Пока нет, но, если ее разбудить. — Егор нарисовал на губах горькую усмешку, призвав на помощь все свое мужество. Врал он от отчаяния. — Плохо себя чувствует, второй месяц беременности. Вот потребовала отвезти ее на дачу к родителям. Уснула по дороге, а я боюсь шелохнуться. Знаете, какие нервные женщины в этот период. Тут этот мотор, чтоб его…

— Ну, — Прохоров даже причмокнул, — мне ли не знать! Только я первый раз вижу, чтобы жены так командовали мужиками в иномарках.

— Что мы, не люди, что ли! — очень правдоподобно возмутился Каменев.

Майор понимающе кивнул и деловито заглянул под крышку капота.

— У меня жена полгода как родила, но я до сих пор помню этот ад, — донесся его голос. — В пять утра будит меня — хочу черешни. А мне в семь на пост. Я говорю, где ж я тебе черешню найду в пять утра. Да еще зимой! А она в слезы — ты меня не любишь! Ну, и все такое. Я с тех пор черешню на дух не переношу.

— Ну, из-за одной-то ночи…

— Какой там одной. — Прохоров вынырнул из-под крышки и грустно посмотрел на Каменева, — каждое утро, ровно в пять, как штык, — хочу черешни! Так до самых родов! Когда вижу эту самую черешню, у меня во рту такой привкус неприятный, словно по морде кто заехал. До сих пор!

— Н-да, — Егор почесал затылок.

— Так что готовься, друг. Не черешня, так еще что-нибудь. Женщины, они такие… — майор снова скрылся под крышкой капота, минут пять ковырялся в проводках, потом приказал, не поднимая головы: — Попробуй-ка.

Егор метнулся за руль, крутанул ключ зажигания. Мотор молчал.

— Давай еще, давай, не останавливайся! — донеслось до него. Он послушно последовал совету. На пятый раз мотор чихнул и заурчал сытым котом. Каменев поспешно вылез из машины.

— Не проснулась? — участливо осведомился Прохоров, потирая руки.

— Прямо не знаю, как вас благодарить! — выдохнул Егор, изготовившись расцеловать неожиданного спасителя.

— Ладно, — тот великодушно отмахнулся и хлопнул крышку капота на место. — Я тоже водитель… и отец. У тебя еще много чего впереди, поверь мне.

— Как вы думаете, сколько я должен вам заплатить? — Егор лихорадочно полез в карман.

Майор поморщился и, усмехнувшись, хлопнул его по плечу:

— Признаюсь, хотел поначалу состричь с тебя по полной программе… А теперь не возьму ни копейки. Не знаю, почему-то самому приятно.

— Воздастся вам за вашу доброту! — заверил его Каменев.

— Надеюсь. — Прохоров отступил от машины и помахал рукой.

Егор шагнул в салон и захлопнул дверь, чувствуя невыразимое облегчение. Он помахал гаишнику в ответ и, нажав на педаль газа, тронулся наконец с места.

* * *

Егор подъехал к дому, тому самому своему дому, в котором не был уже несколько дней. Припарковав машину прямо у подъезда, он заглушил мотор и, облокотившись на руль, опустил голову. Ему необходимо переодеться. Он весь в крови. Ему нужно узнать, где искать Климова и Бодрова. Где искать Семина, то есть собственного тестя он, слава богу, знал. В конце концов, он должен подумать. Так, чтобы ничего не напоминало о трагедии. Его мозг должен быть свежим, не затуманенным воспоминаниями. В Лериной квартире, где каждая пылинка еще хранит в себе их короткое счастье, он вряд ли сможет размышлять о предстоящем деле. Он примется шататься из стороны в сторону, слушать тишину и пялиться в темное окно, ожидая чуда. А он просто обязан за считанные часы, да нет, уже не часы, а минуты разработать хоть мало-мальски пригодный план, как завлечь Семина, Климова, а главное, абсолютно незнакомого ему Бодрова в гостиничный номер. И успеть он должен к утру. Каменев посмотрел на часы. Стрелки показывали без пятнадцати два. А ему-то казалось, что прошла целая вечность. «Господи, какая же длинная ночь!» Он хотел было встать, но тело его превратилось в ватный непослушный ком. Он сгорбился под усталостью, как-то сразу навалившейся на его плечи. Егор почувствовал себя дряхлым старцем, которого накрывает своим темным покрывалом долгожданная смерть. Бросив взгляд на мирно сидящую Леру, он, кряхтя, выкарабкался из машины, добрел до своей квартиры. Лифт вызывать не стал. Скорее по привычке, чем из желания размять суставы, ведь Лера жила на третьем этаже, и лифт в ее доме постоянно был сломан. «Как быстро привыкаешь, — невесело усмехнулся Каменев, ступая на свою площадку. — А это что за черт?» Дверь его квартиры опять была приоткрыта. Из нее сочился свет. «У кого-то появилась дурная привычка шататься ко мне в гости в мое отсутствие!» — прорычал Егор. Он достал из-за пояса пистолет и снял его с предохранителя. Потом осторожно толкнул дверь. Та мягко отворилась. Он заглянул в прихожую, но не увидел непрошеного посетителя. Однако в квартире ощущалось чье-то присутствие. Каменев почувствовал, как злая дрожь пробежала по спине, как зачесались кончики пальцев, сжимающих пистолет. Сейчас он был готов выстрелить. Он напрягся, пружиня, ступил через порог и присел, прислушиваясь. Ему показалось, что кто-то, находящийся до этого в спальне, теперь быстро шел по коридору прямо к нему. Каменев прижался спиной к стене и облизал пересохшие губы. Пистолет в его руке подрагивал, он вытянул его перед собой и изготовился нажать на курок. Шаги приближались. По виску Егора скатилась капля холодного пота, он услыхал, как стучит его сердце, и схватился за правую руку, сжимающую пистолет, левой. Из-за поворота стремительно вышла стройная фигура. Егор охнул, едва успев опустить пистолет, ноги его подкосились. Обессиленный, он сполз по стене на пол.