Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк

Женщина на другом конце произнесла мое имя. Повторила его несколько раз. Голос казался мне знакомым, но я не была уверена.

Я выдавила из себя слабое «Алло!».

Она оживилась, попросила меня выслушать ее. Женщина спросила, какая у меня группа крови.

– А что? – спросила я.

Женщина сказала, что я донор. Подробно рассказала о группах крови. Я ничего не понимала.

Ее слова текли из телефонной трубки мне в ухо и тут же вытекали из другого уха, струясь вниз, по груди, куда-то в живот. Слова вертелись внутри меня, по кругу, по кругу.

Меня снова тошнило.

– Медленнее, – попросила я. – Говорите. Медленно.

Женщина заговорила помедленнее, еще раз объясняя мне то же самое. Внезапно я поняла, кто это.

– Стелла, – сказала я.

Ногами вперед я поползла по полу к лестнице, ведущей вниз. Лежа на животе, сползла вниз, как в детстве. Мне не разрешалось так делать, мама сердилась. Сейчас ее здесь нет. Но она может вернуться в любую минуту.

По одной ступеньке. Отдохнуть, опустив голову. Вдохнуть, вытереть пот, стекающий в глаза. Следующая ступенька. Следующая.

Я внизу. Стена наклоняется надо мной. Я закрываю глаза, открываю их снова. Стена перестала наклоняться. Меня прошибает пот, снова накатывает тошнота. Ноги не слушаются. Руки, пальцы – все мое тело не подчиняется моей воле.

Я ползу, потом с трудом поднимаюсь на ноги. Опираясь о стенку, иду в прихожую. Бумажник лежит в крутке. А в нем бумажка. Я все записала, как всегда делаю. В автобусе для доноров, стоявшем перед институтом. Давление и гемоглобин. И моя группа крови. Записала на листочке и положила в бумажник.

Мне тяжело. Это слишком сложно. Невыносимо трудно.

Но я обещала Стелле. Надо постараться.

Добираюсь до вешалки, хватаюсь за куртку. Ощупываю внутренний карман. Достаю бумажник. Руки трясутся, я роняю его на пол. Опускаюсь на колени, соскальзываю на пол. Беру бумажник, ищу листок.

Буквы и цифры скачут у меня перед глазами. Прищурившись, я задерживаю дыхание, усилием воли пытаюсь сфокусировать взгляд.

АД: 110/60

Гем.:129

Группа кр.: А отриц.

Я потащилась по полу, поползла через прихожую. Скорее, надо торопиться. Мама не должна меня здесь увидеть. Библиотека за кухней. Комната, которую я ненавижу больше всех в доме. Коричневые стены, истертый паркет елочкой, серые шторы, закрывающие маленькое окошко. Комната, полная мрачной таинственности.

Ключ по-прежнему лежал на полке. Я взяла его, подержала в руке, глядя на него. Никогда еще я не рылась в ее вещах. Никогда в жизни. Догадываюсь, что будет, если она это обнаружит.

Руки у меня были скользкие от пота, я уронила ключ. Он упал на пол и отскочил куда-то под стол. Снова на колени. На живот. Запустила руку под стол, попыталась нащупать его пальцами. Вдохнула пыль, от ковра отвратительно пахло. Вот он, ключ, я нащупала его указательным пальцем. Подтолкнула его к себе кончиком пальца, вот он уже под ладонью, я схватила его. Сжала в руке крепко-крепко.

Я словно двигалась глубоко под водой. Все происходило медленно и с усилием. Ни за что не найду вовремя. Мама скоро вернется. Она меня убьет.

Я села. Пот тек с меня градом, мне хотелось в туалет. Я держала ключ двумя руками. Дышать, дышать ровно. Руки, не дрожите. Ключ царапал дверцу тумбочки под столом. Я изо всех сил напрягла зрение, прищурилась, снова широко раскрыла глаза. Закрыла один глаз и прицелилась. Ключ поцарапал дверцу, мимо.

Если мама вернется. Если она войдет в комнату. Если она увидит меня.

Рукавом джемпера я вытерла пот, стекающий на глаза. Проглотила кислую отрыжку. Держа ключ обеими руками, я прицелилась, и мне удалось вставить его в замок. Повернула, открыла дверцу. Папка на месте. Я вытащила ее, положила на пол. Я часто дышала. Я успела, я смогла. Сейчас прочту, найду то, что хотела знать Стелла, и положу все обратно. А потом обратно в кровать. Пока мама не вернулась.

Карточка из роддома и справка о родах лежат сверху.

Девочка. 29.08.1993, 18.52

2850 г, 49 см

Я читала, читала. И вдруг увидела. Она права. Стелла права.

Мама группа крови 0 R-, ребенок группа B R+. Без иммунизации. Заражение крови.

У ребенка группа крови В, резус положительный.

На моей бумажке записано, что у меня группа А, резус отрицательный.

Острое состоянии мамы не было вызвано смешением крови.

Она лжет.

Я нащупала что-то в пластиковой папке.

Фотографии. Керстин и Изабелла, Копенгаген, февраль 1994, написано на обороте верхней из них. Она же сама говорила, что фотографий меня маленькой не осталось. Получается, и об этом она соврала. Но зачем?

Я перевернула снимок. Молодая Керстин. Она смотрит на меня и улыбается. На руках у нее ребенок. Девочка нескольких месяцев от роду. У нее пышные светлые локоны.

Еще одно фото, снятое там же. Счастливая Керстин крупным планом. И дитя со светлыми волосами.

Я внимательно разглядывала девочку. Она улыбается, но ямочек у нее нет. И правое ухо у нее не такое, как у меня. Кто она? Так это и есть настоящая Изабелла? А кто тогда я?

Я захлопнула папку. Попыталась положить ее на место, но что-то мешало. Я положила папку рядом с собой, и фотографии вывалились на пол. И тут я увидела, что лежит в глубине. Мой телефон. Оказывается, мой мобильный телефон заперт у мамы в тумбочке. Еще одна ложь.

Я должна поправиться. Я должна вырваться отсюда.

Входная дверь открылась. Голос выкрикнул мое имя. Шаги в прихожей. Я услышала глубокий вздох и стук собственного сердца. С трудом повернув голову, я посмотрела вверх.

Мама стоит в дверях. Она смотрит на меня. Смотрит на взломанный стол. Видит папку и фотографии, рассыпанные по полу.

Она подходит, наклоняется надо мной.

Я крепко зажмуриваюсь и закрываю голову руками.

Стелла

Она так и не перезвонила.

Я прождала ее звонка много часов.

Что-то случилось.

Хенрик и Эмиль спали. Моя кушетка слишком твердая, я так и не смогла сомкнуть глаз. Повернувшись, я посмотрела на дисплей мобильного телефона. 02:16. В такое время Алиса точно не позвонит.

Она сказала, что посмотрит кое-какие бумаги. Голос у нее был странный, словно под воздействием наркотиков. Я пыталась ее убедить, что ей надо немедленно уезжать оттуда. Не уверена, что мне это удалось. Но она обещала мне перезвонить.

Керстин показала, на что она способна.

А как она поступит, если узнает, что мы с Алисой разговаривали друг с другом?