Самородок - Ирина Беседина

– У нас мужчина может иметь несколько жён, сколько он может прокормить. А детей мы никогда не бросаем. Но тебя я не хотела бы делить. И мне действительно будет больно, если ты сейчас откажешься от меня. Я увяну рано и высохну от тоски.

«Что это, – подумал Михаил, – невинность, беспомощность, чистота молодости? Или это различие культур и традиций? В любом случае молодость легко ранима. Она действительно необыкновенный нежный ранимый цветок тундры. И сколько мужества! Она отпустит меня сразу же, как будет возможность вернуться к той семье. Я не вправе заставлять её сохнуть и вянуть от тоски. А разве сам я недостоин после стольких потерь иметь это счастье? И, в конце концов, я сам мучаюсь, я хочу её, хочу этой нежности».

В результате этих переговоров и мыслей, отбросив сомнения, Михаил решительной рукой взял её за руку и потащил в свою ярангу. Лиза едва успевала переставлять ноги. Когда они, таким образом, добрались до яранги, она превратилась в сказочные чертоги. Не скрывающееся на ночь северное летнее солнце до краёв заливало всё золотым и жёлтым. Вокруг был праздник. Они посмотрели друг на друга, глаза светились радостью и теплом. Михаил почувствовал, что солнце ему мешает. Они зашли в тёмный полог, отдышались.

– Я очень долго ждала этого момента и не решалась.

– Я думал, что не имею права тебя любить. Ждал и надеялся. Ты не пожалеешь об этом? Подумай.

– Я долго думала. Я пожалею, если тебя не будет в моей жизни. Любят не потому, что имеют на это право. В сердце пришла любовь, и она имеет на всё право. Я всё решила и сегодня сказала родителям. Я сразу ушла к тебе.

«Всё оказалось возможно, – подумал он про себя. – Будем брать от жизни лучшее, что она может дать в это мгновение, и благодарить Бога за это».

Так они решили. И были счастливы.

* * *

На следующий день к ним пришли Пыткыванна и Кулил. О том, что Лиза у Михаила, они знали, потому что она буквально объявила им это вчера тоном, не терпящим возражения. Они ожидали, что Михаил, взрослый мужчина, объяснит ей нелепость её притязаний. Уж если она сказала Ульвелькоту, что ей ещё рано быть настоящей женщиной, то для этого таньги она ещё совершенная девчонка.

– Дочь, тебе пора домой! – сказал Кулил специально по-русски, чтобы Михаил понял их отношение к её решению.

– Атэ, я всё уже сказала вчера. Я не могу уйти к вам. Я давно люблю Михаила. Поэтому отказалась от Ульвелькота.

– Коттам меркичкин! Михаил! Мы могли думать, ты большой мужчина, эрмэчин. Родители договорились. Они потом умерли. Это древняя традиция. Как я сейчас с ними разговаривать? У тебя на твоей родине жена. Ты сам говорил атэ Армагиртыну.

Мать и дочь заговорили по-чукотски.

– Дочь, ты останешься одна, как только он сможет вернуться к себе на родину, – обратилась к ней Пыткыванна. – Ещё не поздно, пока люди не знают. Пойдём домой.

– Поздно, мама. Я стала женой Михаила. Я сама уговорила его.

Она подошла вплотную к матери и прошептала ей на ухо:

– Я применила к нему шаманское колдовство, которому меня научил атэ Армагиргын. Оно действует на обе стороны. Если нас разлучить, мы оба иссохнем в тоске. Ты ведь видела, как Михаил сох без меня, когда я была в Магадане. Вот так и я высохну без него.

Пыткыванна встала.

– Пойдём, Кулил. Мы опоздали. Я тебе всё объясню дома. Он ни при чём.

Родители ушли.

– Что ты сказала матери?

– Я сказала правду. Я сказала, что мы иссохнем и погибнем от тоски, если нас сейчас разлучить.

Слух о том, что Лиза ушла от родителей и стала женой нового шамана, очень быстро достиг Ульвелькота. Два дня он пил беспробудно дурную веселящую воду, а потом исчез бесследно.

Вэкэт встретил его далеко в тундре, когда ходил на охоту. Был он оборван, тощ и зол. Вэкэт его накормил. Убеждал вернуться в стойбище. Но Ульвелькот сказал, что пойдёт в Уэлен к русскому начальнику. Пусть заберут обоих русских таньги и отправят туда, где они были.

О встрече Вэкэт рассказал своей жене Анканау, а Анканау своей сестре Кэлене.

Кэлена не хотела терять мужа Лёву. Он был не такой, как её погибший на охоте муж. С тех пор как они поженились, он никогда её не обидел, был очень заботлив, ласков и добр. Они учили друг друга. И Лёва всегда её хвалил за то, что она умная и старательная. Кэлена надеялась когда-нибудь поехать вместе с Лёвой в большой мир и увидеть большие стойбища, о которых рассказывал ей Лёва. Лёва с Кэленой поехали к Михаилу. Состоялся совет четырёх. Кэлена и Лиза настаивали на том, чтобы скрыться в дальней тундре. Долго обсуждали, в каком направлении идти. Наконец, Лиза сказала:

– Надо пригласить моих родителей. Лучше отца никто не может помочь и посоветовать. Я пойду к отцу и матери.

Кулил только что вернулся домой с пастбища. Он тоже слышал о встрече Ульвелькота и Вэкэта.

– Как ты думаешь, Пыткыванна, стоит ли отнестись к этому серьёзно?

– Думаю, да. Дело ещё в том, что мы должны беречь Михаила. Он единственный знает о тайном священном зале нашего рода. Атэ никому о нём не сказал. Но он сказал, что Михаил и Лев его нашли сами. Они не стали никому о нём говорить и даже засыпали тот вход, через который проникли. Если с Михаилом случится беда, мы никогда не узнаем эту тайну. А ведь это наше священное родовое место.

Зашла Лиза.

– О каком нашем священном месте ты говоришь, мама?

– О том, которое хотел узнать приезжий немец Гера у нашего Атэ. Атэ говорил, что это необыкновенно богатый зал. Таньги его дорого ценят. Там много красного железа и блестящих камней. Таньги зовут их дорогими. О нём слышали, но не знают, где искать. Михаил и Лёва попали туда случайно. Атэ сумел стереть его из памяти Лёвы. Но Михаил не поддаётся. Он почти такой же сильный, как был атэ. Только сам об этом не знает. Поэтому атэ просил его быть шаманом Армагиргыном. Однако он не хочет. А говорить ему о его способностях мы не можем и не должны. Да он и не поверит.

– Вы знаете о решении Ульвелькота привести сюда русского начальника, чтобы взяли Лёву и Михаила?

– Я думаю, русский начальник пришлёт за ними целый отряд. Я помню, как ловили заключённых три года назад. Их сильно били. А одного закопали недалеко в тундре. Поэтому лучше быстро скрыться, сегодня ночью. Завтра может быть поздно, – сказал Кулил.

– Отец, мама, к нам приехал Лёва с женой. Я пришла просить вашего совета. Пойдёмте к нам.

– Хорошо, идём.

Когда все устроились в шаманской яранге, Кулил попросил его послушать.

– Я хорошо думал. Всему стойбищу надо кочевать в долину Чаунской губы. Там оленям много корма. Людей нет километра сто. Около Угаткына, притока Чауна, совсем близко предгорья. Среди сопок ярангу спрятать, долго искать можна. Охота, рыбалка шибко хороший. Стадо кормить близко, гости ходим, мать спокойна. Пыткыванна, я правильно сказал?