Князь. Записки стукача - Эдвард Радзинский

– Дорогой друг, мне кажется, вы засиделись у нас! – Да, это был лже-Кириллов. Со времени моего возвращения я ничего о нем не знал. – Прошу вас в кабинет к Его Превосходительству…

Я был совершенно спокоен, пока мы шли по коридору. Но, проходя, он невзначай толкнул дверь той самой комнаты, где состоялось наше знакомство…

Дверь открылась. В комнате стоял стол с креслом, напротив стола, как в тот день, – пустой стул.

– Может, желаете подумать перед посещением кабинета Его Превосходительства? – засмеялся лже-Кириллов. – Отдохнуть? В ногах правды нет!

Я ничего ему не ответил. Я ощущал прежний страх. Помню, как отпустило, когда он затворил дверь проклятой комнаты.

Я вошел в кабинет. Кириллов был мрачен.

– Оставь нас, милейший, – сказал он лже-Кириллову.

«Милейший» ушел.

– Вы, однако, решили, что я и вправду вас боюсь. Видите ли, друг мой, я позволял вам говорить глупости о каких-то расписках… Неужели вы думаете, будто Государь не знает, что мы берем. Все у нас берут! «Воруют!» – так справедливо определил нашу Империю господин Карамзин. Так что если мне придется докладывать Государю, почему я вас убил, вопрос его будет… нет, не о том, почему я взял у вас деньги, а о том, почему не пристрелил вас раньше. Вам это понятно? Что вы хотели выяснить? Отчего две дамы живут под одной фамилией? А потому, что господа террористы часто так делают, сбивая нас с толку… Что еще вас интересует? Почему я не стал вам говорить, что она жива? А потому, что это вас не касается. Ею занимаются совсем другие люди. Вы – ноль в этом деле. Вы глупец. Когда вы только попытались познакомиться с моим филером, он тотчас подал мне рапорт. Другую бумагу он подал мне после вашей с ним первой встречи. Я велел ему привести к вам шурина и был уверен, что вы догадаетесь. Но вы и в эту глупость поверили… Вы, глупый ребенок, смеете лезть в опасные и сложные дела!.. Вот вы жили в Париже, ходили по улицам, а за вами ходил мой агент… Я заказал его через частное французское разыскное бюро. Которое на самом деле – наше бюро, все эти французы наняты на наши деньги. Все они ежедневно следят за русскими эмигрантами. В их числе были вы… У этого бюро, именуемого «Бинт и Самбен», есть наружные агенты во всех столицах Европы – в Женеве, Лозанне, Цюрихе и Берне. К тому же, находясь в личных сношениях с префектом полиции, директором «Сюрте Женераль» и другими высшими чиновниками полицейских учреждений мира, я могу привлекать иностранную помощь… Так что, когда она изволила переспать с вами в Мексике, мы это знали. Потому что даже океаны для нас не преграда. Надеюсь, вы догадались, когда вас секли, что под нами большие подвалы. И там исчез не один человек… Не будь Нечаев такой скандальной фигурой, никакого процесса не было бы – исчез бы там, и все! И когда потребуется, вас прямо в карете привезут сюда. И вы исчезнете… – Он постучал сапогом по полу.

Ужас охватил меня… Все было, как в юности!

Он насмешливо смотрел на меня.

– Да не бойтесь. Я вас и в этот раз не трону… Вы мне нужны – в этом все дело. Очень нужны. У меня для вас припасена совсем другая работенка. А пулю вы всегда успеете получить. – И обратился ко мне совсем по-светски: – Послезавтра вы будете приглашены к княгине Урусовой. Там будет Его Превосходительство генерал-адъютант Петр Черевин… Смею покорнейше просить вас не отказываться от почетной должности, которую Его Превосходительство господин Черевин вам предложит. Я хочу, чтобы вы стали своим человеком в Аничковом дворце!..

В Аничковом жил Наследник…

Итак, он опять давал мне поручение. Все вернулось на круги своя.

Он позвонил, вошел лже-Кириллов.

– Проводите нашего друга, чтоб он опять не заблудился…

По дороге лже-Кириллов сказал мне ласково:

– А я вас убил бы. Не задумываясь. Чувствую, много бед натворите.

Княгиня Урусова, подруга тетки, была любимицей покойной императрицы-матери. Она бездетна и состарилась при дворе.

В Петербурге исполняла почетную роль, описанную нашими классиками, – непримиримой, ворчливой резонерки. Она держала салон, куда за честь считали являться главные лица Империи. В салоне она резала им в глаза правду-матку. Всех вельмож моложе шестидесяти она звала уменьшительными именами, как своих кучеров. Особенно частыми гостями у нее были высокий, с манерами западного адвоката, Сашка, то бишь премьер-министр Валуев, и невысокий Петька – генерал Черевин.

Генерал Петр Черевин – любимец Наследника, один из немногих преданных ему людей. Он обожал Наследника, будущего «истинно православного царя», и был при нем воистину генералом-денщиком.

Я как-то находился у княгини, когда Петька с восторгом рассказывал о проделках и вкусах Наследника:

– Жидов не любит, но либералов – еще больше… Он либерала Великого князя Михаила и его жену, подозрительную немецкую принцессу, – (ходили слухи, что ее дальний предок – еврейский банкир), – кличет не иначе как Либерзонами, говорит: «Как дела у наших Либерзонов?»

– Боже мой, как он чудно вульгарен, – смеялась княгиня.

Ее отец, князь Петр, был таким же генералом-денщиком при Александре Первом. Конец царствования Александр провел в бесконечных путешествиях, и во всех дальних поездках в карете рядом с ним находился князь. Государь спал на его плече… Когда Император таинственно умер, князь находился при нем. Его много раз пытали насчет смерти Государя, но он всегда обрывал разговоры на эту тему. Вдовствующая императрица прислала ему кровать, на которой умер Государь. И князь, пугая жену, спал до смерти на этой кровати с золотой дощечкой, рассказывающей об августейшей кончине.

Так что Черевин с его бесконечной любовью к Цесаревичу живо напоминал старухе ее покойного отца… Меня она тоже любила, и я ей тоже напоминал – моего отца, в которого она была безумно влюблена в молодости. «К этому шалопаю… – говорила она обо мне, – питаю непростительную слабость, что позволительно выжившей из ума старухе».

Вернувшись домой от Кириллова, я потребовал бутылку вина и велел меня не тревожить. За окном бушевала гроза, лил дождь. Я стоял, прислонившись лбом к холодному стеклу, и пытался унять волнение. В саду было темно, горел только фонарь, в его свете струилась вода… Вдруг из тьмы, из воды появилась черная фигура. Человек огромного роста подошел к моему окну. И рядом с ним в свете фонаря возникла… Сонечка.

Он поднял ее на руки, поставил на плечи. Теперь ее лицо было вровень с моим. Она стукнула в стекло. Я открыл, и она ступила на подоконник.

Я протянул руку, она спрыгнула в комнату.

– Вы с ума сошли! За моим домом следят!

– Мы знаем. И знаем, что вас захватили сегодня с картотекой.

Она насладилась моим изумлением и продолжила:

– Мы теперь заходим в ваш сад с другой стороны. Там – глухая стена и никого. Мы перелезли через стену…

Я посмотрел в окно. Гигант спокойно стоял под окном, не обращая внимания на потоки воды.