Благие намерения - Нора Робертс

– Так, – подтвердила Ева. – Вы знакомы?

– Нет, просто я смотрю ее передачи. Не пропускаю программу «Сейчас» и слежу за ее репортажами. Так что она здесь присутствует – виртуально. – Он застенчиво улыбнулся. – Возникает чувство, что мы знакомы. В общем, я рад, что она спаслась. Ой, извините! Садитесь же! Хотите кофе? Предупреждаю, он плохой. В последний раз за покупками ходила Саванна, а она вечно выбирает всякую ерунду. По крайней мере кофе будет горячий.

– Ничего, не беспокойтесь. Где Саванна?

– У себя в комнате с Тэа, наверное, болтают по коммуникатору с Фло-ло. Так они прозвали свою подружку Флоренс Луизу. Та еще троица! – Он сцепил пальцы. – Я им задам!

– Ее мать не дома?

– Что? Нет, мы… мы не вместе. Она уехала на несколько недель со своим… Даже не знаю, кто он. Неважно. Я остался с Ванной. Тэа переехала к нам на несколько дней, потому что не захотела плыть с родителями в круиз. Сейчас я их позову. Что-то я разнервничался.

Он побрел в глубь квартиры, свернул влево и постучал в одну из дверей.

– Ванна? Иди сюда вместе с Тэа.

– ПАПА! У нас мегаважный разговор с Фло-ло!

– Сейчас же, Саванна. Вас требует полиция.

До слуха Евы донеслись удрученные вопли. Бокко, массируя себе глаза, вернулся к Еве и Рорку.

– Я специально снял звукоизоляцию в ее комнате. Вдруг им что-то понадобится? Теперь мирюсь с недостатками такой ситуации. Может, колы? Что-что, а колу Саванна приносит исправно.

– Это то, что надо, – согласилась Ева, чтобы хоть чем-то его занять.

Бокко удалился в кухню, а в гостиную явились, держась за руки, две девушки. У Саванны оливковая кожа, как у ее отца, такие же, как у него, каштановые волосы – правда, у нее нормальные пряди перемежались с фиолетовыми, его маленькая фигура.

У Тэа в ее 16 лет уже фигура сирены. Неужели родители позволяют ей принимать специальные препараты?

Обе миленькие. Ева никогда не понимала эту юную самоуверенную красоту. Обе в толстых цветастых носках, в мешковатых пижамных штанах и в ярких полосатых фуфайках.

– Вот это да! Настоящие Рорк и Даллас! Мы видели вас на экране миллион раз. Или два миллиона, Ванн? Мэтью Занк такая душка, хоть и женился на Марло Дурн. Она, конечно, ничего, но зачем это? Фу! Мы с катушек послетали!

– Тэа! – Бокко вернулся с двумя бокалами с колой и льдом. – Что за тарабарщину ты несешь?

– Папа! – прошептала Саванна. – Это же Рорк и Даллас! Не тупи! Вспомни «Icove»!

– Действительно. Как-то я оплошал. Я забыл, когда в последний раз был в видеозале. В свободное время я читаю книгу. Хотя книг здесь маловато.

– Над нами живет Надин Ферст, – сказала Саванна. – Я пару раз с ней болтала. Ее пытались убить. Мы ехали с ним в лифте. С убийцей! – объяснила Саванна драматическим тоном.

– С ней, – поправила ее Ева. Тэа победно улыбнулась Саванне.

– Говорила я тебе, что это женщина! Вся замотанная, но все равно я распознала в ней женщину. Прикинулась мужиком, вот тоска!

– Она вам что-нибудь сказала?

– Ни словечка. Мы помирали от смеха из-за Ризз. Она такая скучная, что даже смешно!

– Она посмотрела на нас, как треска.

– Как кто?

– Наверное, это значит «косо», – весело подсказал Рорк.

– Ага, вот так. – Саванна поджала губы и свела вместе брови. – Я еще подумала: да пошел ты! Вы же сами так говорите в фильме. Пошел ты, мистер, нам весело! Так, значит, это была женщина? Не в том дело, что теперь мы знаем, что она плохая, честно, не в том! Я такая стою и думаю: злобный же у нее вид! Наверное, она злилась на нас.

– Так и было.

– Я на нее особо не смотрела, больно надо! – Саванна изобразила озноб. – А Тэа говорит – это еще до того, как коп пришел, и все такое, Тэа говорит: этот, в лифте – мы еще не знали, что это она, – какой-то псих. Мол, если бы не я, она, Тэа, сбежала бы от него – от нее – куда подальше.

– Точно, – подтвердила Тэа.

– Тэа очень чуткая, – поддакнул Бокко.

– Мистер Би! Я вас попрошу!

– Ну, скажем, у тебя есть чувства и инстинкты.

– Так-то лучше. С головой-то у меня все в порядке. Просто у меня было неприятное чувство, и я рада была смыться. И потом, от нее странно пахло.

– Как? – насторожилась Ева.

– Я ничего не почуяла, – сказала Саванна. – Это у нашей Тэа чуткий носик.

– Запах был странный, – повторила Тэа и пожала плечами.

Чувствительная девушка-подросток, не желающая признаваться в своей чувствительности и отличаться от сверстниц! Как найти верные кнопки и как на них нажать?

– А у меня племянник с чутким слухом, – надавил Рорк на свою ирландскую родственную клавишу и сопроводил этот коварный ход очаровательной улыбкой.

Ева буквально услышала, как трепещут два юных сердечка.

– Скажешь что-нибудь за две комнаты от него, а он слышит каждое слово. Думаю, так же и с твоим носом, Тэа. Что это был, по-твоему, за запах?

– Как в школьном туалете после того, как кого-нибудь вырвет. Не то что она портила воздух, но все равно запах такой, что хотелось заткнуть нос.

– Фу! – Саванна махнула рукой и захихикала.

– Вспомнила: как после уборки в туалете. Ну, или как в больнице. Стерильность и химия.

– Уже лучше. Это полезная информация, – подбодрила ее Ева. – Что-нибудь еще? Какие-нибудь еще подробности?

Девушки дружно пожали плечами.

– Вы не видели ее раньше? В доме, на улице?

– Вряд ли. – Саванна посмотрела на Тэа, та покачала головой. – Она из тех, на кого во второй раз не взглянешь. Нам интереснее было болтать с Фло-ло про Ризз.

– Фло-ло никуда не пускают, – объяснил Бокка.

– Ничего, завтра уже выпустят, ее мать обещала. Можно нам на «Болл дроп», пап? Пожалуйста!

– Можно. Когда тебе исполнится двадцать один год.

– Ну, пап!!!

– Категорически нет. – Он улыбнулся улыбкой усталого снисходительного папаши. – Родители Тэа уже закрыли вопрос, так что это пустой разговор.

– Можно тогда Фло-ло у нас переночевать?

– Почему нет? – Бокко опять потер глаза. – Чем вас больше, тем веселее.

В лифте, ехавшем вниз, Ева пихнула Рорка локтем.

– У твоего ирландского племянника уши, как у двухголовой мыши.

– Слышала бы ты свой ирландский акцент, лейтенант!

– Твой тоже был не идеальный. Но, главное, трюк сработал.

– Она хочет быть, как все. Типично для ее возраста.

– Ну, не знаю. В ее возрасте мне как раз не хотелось быть, как все. Я считала дни, когда наконец вырвусь на свободу.