Время дракона - Светлана Сергеевна Лыжина

трудность... Турецкий султан никогда не признаёт своих поражений. Если я разобью одно его войско, он начнёт собирать другое - только и всего. Значит, мою победу должны обязательно признать христиане, которых я спас от нечестивцев.

- Дядя Янош, а разве ты сомневаешься, что христиане, которых ты спас, назовут тебя героем? - удивился Влад.

- Сомневаюсь? - переспросил Гуньяди. - Я знаю людей слишком хорошо. Люди по природе своей неблагодарны. Если ты, спеша на выручку, слишком поторопишься, то после они скажут, что справились бы и без тебя. А вот если ты спасёшь их в ту минуту, когда они совсем отчаялись, тогда жди самой горячей благодарности, но торопись принять её... Благодарность - это блюдо, которое очень быстро остывает.

- И поэтому ты оттянул начало похода? - допытывался Влад.

- Да, - сказал Янош.

- И потратил больше шести тысяч золотых просто так?

- Ты уже подсчитал? - удивился Гуньяди. - Умный мальчик. Но ты не принял в расчёт, что Надьшебен возместит мне эти расходы. И даст даже сверх того... от большой благодарности.

Княжич, находясь рядом с венгром и беседуя с ним, испытывал странное чувство, как будто уменьшился ростом. Если бы кто смотрел со стороны, то сказал бы, что гость ниже хозяина совсем на чуть-чуть, но Владу представлялось, что хозяин замка огромен как гора, и чтобы посмотреть на лицо этой горы, нужно запрокинуть голову.

Время от времени, сравнивая себя с отцом, княжич понимал, что поступает не вполне правильно, когда так почтительно смотрит на Яноша и ловит каждое его слово. Отец не одобрил бы этого, ведь он, когда жил у короля Жигмонда, не испытывал такого почтения к королю. "Одно дело - служить венграм, чтобы обрести в их лице могущественных покровителей, и совсем другое дело - подпасть под их влияние", - наверняка, сказал бы родитель, но Влад не мог ничего с собой поделать. Княжич восхищался Яношем и восторженно повторял: "Когда-то у него был один единственный замок, а сейчас - десятки замков и такое войско, которое даже больше румынского. Значит, Янош очень умный, и его надо слушать, чтобы стать похожим на него!"

* * *

Государь на мгновение отвлёкся от воспоминаний, чтобы снова заставить коня сменить шаг на рысь. Владов конь, да и остальные лошади уже отдохнули и теперь могли бежать почти без принуждения. "Вот и пускай бегут, - подумал венценосный путешественник. - Надо же когда-нибудь доехать до следующей деревни".

Дорога оставалась всё такой же скучной, поэтому Влад мало смотрел по сторонам и в итоге проглядел, как слева, из-за ствола придорожного тополя выскочили две лохматые тени.

Правитель услышал вопли:

- Великий государь! Великий государь! - а затем почувствовал, что кто-то ухватился за левое стремя и бежит рядом.

Государев конь испуганно покосился, но, доверяя своему всаднику, оставшемуся спокойным, продолжал рысить ровно. Влад оглянулся, увидел возле своей ноги чью-то загорелую руку и чёрную кучерявую голову, а ещё успел заметить, что змей-дракон, тоже бегущий слева, оказался обрадован неожиданному соседству. Тварь, будто играя, старалась ухватить бегущего незнакомца за штанину, однако порезвиться вдоволь дракону не дали - ещё через мгновение мимо государя проскакал один из княжеских охранников, почти сметая того, кто держался за стремя.

Влад остановился, пытаясь понять, что случилось. Всё произошедшее казалось наваждением, но это предположение опровергал расторопный охранник, который тоже остановился, выхватил меч и теперь, с мечом наготове, смотрел под ноги своего коня, беспокойно переступавшего, а возле копыт в клубах дорожной пыли неподвижно лежал человек. К упавшему уже успел подбежать его товарищ - такой же загорелый и кучерявый - который повторял раз за разом:

- Пожалейте. Прошу, не троньте его.

Тут запоздало подъехали ещё несколько государевых охранников и окружили незнакомцев. Особенно следили за вторым - как бы и этот не вздумал кидаться на князя - но второй ничего такого не предпринимал, а склонился к лежащему товарищу.

Наконец, упавший зашевелился и медленно приподнялся. Он не встал на ноги, а сразу принял коленопреклонённую позу. Лицо его было оцарапано. Из носа вытекала струйка крови, особенно заметная потому, что щёки, усы и борода оказались перепачканы в пыли. Наверное, незнакомец упал больно, но не подавал виду - лишь вытер грязь со рта тыльной стороной ладони, затем поклонился правителю, дотронувшись до земли лбом, и проговорил с некоторой натугой:

- Смилуйся, великий государь. Я не хотел делать ничего худого. Но у меня и у моего свата очень важное дело. Там, где ты обычно останавливаешься, чтобы творить суд, мы бы никак не смогли пробиться к тебе. Никто бы нас не пустил. Вот я и осмелился дотронуться до твоего стремени здесь, на дороге.

Княжеский дракон, стоя возле незнакомца и принюхиваясь к нему, словно собака, презрительно фыркнул:

- Ишь! - прошипела тварь. - Хитрец нашёлся! Поберёг бы лучше рёбра, - и Влад склонен был согласиться с этим замечанием.

Судя то тому, что незнакомец говорил натужно, можно было догадаться, что он ушибся боком и не может свободно дышать. И всё-таки смелому просителю следовало радоваться, что отделался так легко. Наверное, он заметил мчащегося на него конника, выпустил государево стремя, хотел отбежать в сторону, почти успел, но всё же был задет вскользь со спины и упал. Предположить что-то иное не получалось - ведь если бы проситель не попытался отбежать, то попал бы под копыта и оказался растоптанным.

Так размышлял князь, слушая извинения и объяснения, а в это время товарищ смельчака тоже встал на колени и тоже поклонился Владу, достав лбом землю.

Теперь государь хорошенько разглядел тех, кого так неожиданно повстречал - перед ним предстали цыгане. Встреча казалась странной, ведь в Румынской Стране слово "цыган" имело ровно то же значение, что "раб", а рабы не судятся государевым судом даже меж собой. С точки зрения закона раб - это имущество, и потому государев суд не имел бы смысла, ведь не судится же пашня против плуга, а кони не судятся с волами.

Цыган можно было узнать по длинным волосам и бородам, ведь другие румынские жители в основном стриглись коротко и бороду не отпускали. Кроме того, все цыгане ходили в плащах, и на этих двоих Влад тоже увидел что-то подобное, сшитое из серой дерюги.

Два товарища, представшие перед государем, носили плащ так, как и большинство их сородичей - повернув, чтобы застёжка