Эскорт - Лана Мейер

Получается, обнадеживать Эльзу излишней серьезностью их отношений тоже не стоит. Мне определенно есть над чем подумать, а главное — направить силы на поиск жены и ребенка.

Неважно, где они, неважно с кем они, неважно что с ними…если они не под землей, то я непременно их достану.

А если понадобится, то из-под земли тоже.

— Есть варианты, кто это мог сделать? Леон?

— Как ни странно, Драгон, многие факты указывают на то, что это мог быть ваш отец.

Месяц спустя

Эльза не чувствует ни грамма смущения, когда сидит на диване в мастерской Леонеля Голденштерна абсолютно обнаженной.

Ее ноги сведены в позе лотоса, спина идеально ровная и прямая, плечи вывернуты назад. Воздух от кондиционера целует кожу, оставляя мурашки. Пальцами девушка впивается в красное яблоко, которое она удерживает в районе лобка, прикрывая аппетитным фруктом эпицентр своей женственности.

— Откинь голову назад. Покажи мне красивую шею, — ровным, громогласным и повелительным тоном выдает Леон, наблюдая за тем, как девушка покорно выполняет все его веления.

В горле пересыхает, когда он приступает к проработке деталей на своем эскизе. Он рисует ее карандашом, невольно вспоминая знаменитую сцену из «Титаника», где главный герой краснеет, аккуратно вырисовывая изгибы тела своей возлюбленной и модели.

Не то, чтобы он краснеет, но определённо испытывает легкое возбуждение, которое добавляет в жизнь те самые краски, которых он был лишен. Чтобы испытать эти самые краски, он обычно обращался к внутренним демонам, которых он безусловно принимает, но не долюбливает. Они берут над ним полный контроль, когда их становится слишком много.

Ему нравится то, какие ощущения вызывает в нем Эльза. С ней никогда не бывает скучно. Он прекрасно понимает, причины ее волнового поведения рядом с ним. Куда бы они не пошли, она в любой момент может измениться из амплуа «ласковой кошечки», в агрессивную и даже разъярённую пантеру, раскачивая его на эмоции.

Ему даже нравится играть в то, что он ведется на ее манипуляции. Все это «ближе и дальше» работает и с ним, самим Леонелем Голденштерном, потому что в этой женщине есть неиссякаемый источник энергии и это ее главная сила.

Энергия всегда дается человеку на поставленную цель. А когда поставленная цель — это твой ребенок, она брызжет из него фонтаном. Эльза может взорваться и очень скоро, но он намерен уничтожить взрывчатку внутри нее и навсегда потушить ее свет, когда придет время.

Она напоминает ему ее— такая же откровенная, смелая, открытая, эмоциональная, жизнерадостная. Полная противоположность ему, ожившая мечта, сотканная из недоступных ему ощущений.

И больше всего, разумеется, удовлетворения в их общении ему приносит то самое предвкушение. Предвкушение момента, когда его брат потеряет все.

И не только деньги и власть, которая по праву принадлежит и ему в том числе, но и единственное, что действительно представляет ценность, которую никогда не восполнить миллиардами на счету.

Он знает, что каждую секунду, которую он проводит с Эльзой, равна мгновению, где Драгон задыхается от сдерживаемой и подавляемой ревности, и именно это психологически тонкое подергивание за ниточки, приносит ему истинное удовлетворение.

Никакой оргазм с этим не сравнится.

Никакой секс не так хорош, как череда искусно расставленных капканов. И каждый раз, когда они схлопываются, один за другим, врезаясь острыми зубьями в человеческие души, он с удовольствием наблюдает как их иллюзорные сердца кровоточат, трепыхаясь в предсмертной агонии.

Он с маниакальной скрупулёзностью вырисовывает острые вершинки ее сосков, стараясь передать всю структуру кожи. Не забывает о россыпи родинок и татуировок, которыми она частично пыталась скрыть уродливый ожог, контрастирующий с ее нежной кожей, подаренной ей при рождении. Его рубашка слегка прилипает к телу, настолько это горячо. Даже для него.

И это яблоко между ног…она выглядит как соблазненная грехом Ева, явившаяся к нему на исповедь.

В будущем, годы и десятилетия спустя, эта картина будет стоить бешенных денег, но он все равно до кона не удовлетворен ей. Никто не сравнится с его музой в полной мере. Любая женщина, как бы прекрасна она ни была, лишь ее бледная тень.

Но конкретно эту тень Леонелю необходимо беречь, поэтому он усыпляет каждого из своих демонов, позволяя холодному разуму занять доминирующую позицию в его сути. Своего внутреннего зверя он выпускает в другом месте и в другое время. С Эльзой он — холодный и расчетливый представитель знатного рода с оттенками латентного психопата. Яркий портрет, не так ли?

— На сегодня — все. Ты отлично позировала сегодня. Почти не двигалась, — заканчивает сессию одобрительным кивком. Эльза облегченно выдыхает, расслабляясь.

— Супер! Какие планы на вечер? Ты говорил, что я нужна тебе на важной встрече, — припоминает Эльза.

— Вечер будет в мужской компании, ты не понадобишься. Так что можешь провести вечер с Драгоном и еще ближе подобраться к необходимой мне информации.

— Да уж, вы — Голденштерн, не раскрываете свои тайны так быстро, как мне бы этого хотелось.

— Устала метаться между двух огней?

— Устала от того, что это, возможно, бессмысленно. А если я никогда не получу то, что тебе нужно? Как потраченное время приблизит меня к сыну? — с легкой дрожью в голосе интересуется Эльза. — Ты пообещал мне, что найдешь его, а сам держишь в неведении.

— Конан очень надежно спрятан Эльза. И ты догадываешься, у кого он в руках. Тебе ли не знать, на что способен этот человек, поэтому тебе стоит проявить терпение. Он обладает информацией против меня, которая на данный момент связывает мне руки. И я тебе объяснил, какова твоя цель. Напомнить, что она у нас общая? — вздергивая бровь, ставит очередной ультиматум Леонель.

Чтобы он ни говорил, чтобы он ни делал, у Эльзы каждый раз от него все равно мороз по коже.

Это не человек. Это кукловод, и только.

Один Бес знает, что творится в его больной голове.

Наверное, она должна быть благодарна как минимум за то, что он не совершает над ней физического насилия. Хотя моральное — куда хуже.

А что убивает ее сильнее всего, так это то, что с момента потери сына, она еще никогда не была так близко к Конану, как сейчас, и все равно — невероятно далека от него.

Господи! Она же мать. Все, о чем она может думать — это представлять момент их возможной встречи и молиться о том, чтобы он вообще захотел с ней общаться.

Для него она будет чужой, незнакомой женщиной…лишь наименованием «мама», и потерянных лет им не вернуть. Все это ранит и раздирает ее сердце в клочья, но она готова смириться с годами ожидания, когда очнется в моменте, где обнимает своего ребенка.