Королевство Бездуш. Академия - Марина Суржевская

Не отрываясь от ее губ, подтягиваю ближе. Еще ближе… провожу между ее ног, задевая самые чувствительные места. Тина снова выдыхает, но позволяет мне ласкать ее. Сказать бы, что эти ласки — лишь начало, но на слова нет сил и дыхания.

Она снова тихо стонет, и я слизываю капли с ее губ.

— Эш?

— М-м?

— Сними…

Не понимаю, но Тина подносит к губам мою правую руку, прихватывает зубами перчатку. И я почти взрываюсь, когда она стягивает ее, а потом прикасается языком к сбитым костяшкам и пальцам. Моим ужасным пальцам! Задевает губами. Своими распухшими и такими чувственными губами! Исчадия бездны! Это выше моих сил!

Отвожу ее колено, вклиниваюсь между ног, прижимаюсь. От этого прикосновения трясет нас обоих… И помогая рукой, пытаюсь проникнуть глубже. Тина замирает, закусывает губу. У меня ничего не выходит… Слишком тесно… Какого хрена? Она ведь хочет, я знаю… И снова. Пустышка откинула голову, зажмурилась. Я протолкнулся глубже, она подалась ко мне, обвив руками шею, а потом прикусила плечо. И болезненно вскрикнула, я зарычал… и замер, не веря. Расплавленный разум отказывался принять очевидное, то, что я должен был понять раньше. То, о чем говорили сейчас разводы крови на белой коже.

Я… первый?

Но ведь щенок Грин… и урод Ривз… И… Она такая красивая…

И я ведь поверил, что Клиффорд был с ней. Поверил! И чуть не оторвал уроду голову!

— Тина?

Она вскинулась, тихо вздохнула. А я сжал ее лицо в ладонях, пытаясь поцеловать. Первый… Первый! Никогда… Никого!

— Не останавливайся, Эш!

Да как тут остановиться! Не сумел бы, даже будь я меньшим эгоистом. Она так тесно сжимала меня внутри, что бедра двинулись непроизвольно. Наружу. И внутрь… И снова. До ее стона, до моего… Вперед и назад. Сильнее.

— Эш…

И то, как она выстанывает мое имя — с придыханием, тоже сводит с ума. Мне настолько хорошо, что хочется заорать. Сжимаю зубы, не позволяя себе этого. Знаю, что вряд ли она улетит со мною — первый раз для девушки слишком болезненно, но я так хочу этого. И рывком отстраняюсь. Поворачиваю ее спиной, чтобы дать доступ рукам. От краткой заминки и возвращения внутрь ее тела темнеет в глазах, я слишком близко от финала. Ласкаю ее пальцами и губами… Тяну волосы, заставляя прогнуться еще больше. И Тина снова стонет, а я слышу в этом звуке так необходимое мне удовольствие. Круговые движения пальцем и сильное проникновение, мы оба на грани… Она откидывает голову мне на плечо, и я вижу затуманенные глаза, в которых плещется наслаждение. И не могу сдержать уже сильные, шальные удары.

— Эш!

Ее удовольствие запускает в полет нас обоих…

* * *

Эш завернул меня в огромное полотенце, больше похожее на простыню. Сам встряхнулся, сбрасывая капли, обернул другое полотенце, только маленькое, вокруг своих бедер. Я молчала, все еще переживая случившееся. Да и не знала, что надо говорить в таких случаях. И надо ли.

Вандерфилд достал из шкафчика зеленую склянку, протянул.

— Это что?

— Снадобье. Зачарованное. Устраняет последствия.

Я заторможенно кивнула, Эш вытряхнул на ладонь желтую пилюлю, и я послушно сунула ее в рот.

— В шкафчике есть мази… — добавил Вандерфилд. — Мигом снимают боль. Если надо.

Я покачала головой, пряча взгляд. Эш нахмурился, а потом обхватил мое лицо ладонями, заставляя смотреть ему в глаза. И спросил резко:

— Почему ты не сказала?

— Ты не спрашивал…

— Я был уверен, что ты…

Он осекся, снова помрачнел.

— Что у тебя было с Ривзом?

— Ривзом? — удивилась я. — Ничего, конечно. Что у меня могло с ним быть? Правда, он предлагал мне помощь. Сины в обмен на… благосклонность. Настойчиво так предлагал. Постой… он что-то сказал, да? Сказал про меня? Поэтому ты был такой?

Вандерфилд сжал зубы так, что хрустнула челюсть.

— Кто еще из неприкосновенных к тебе подходил?

И как только догадался? Отвечать не хотелось, но Эш смотрел требовательно.

— Кто? Я все равно узнаю, Аддерли. Кто?!

— Эдди. И этот… Пангасиус.

В зелени глаз мелькнуло что-то убийственное. Но тут же Вандерфилд легко коснулся губами моего рта, не давая рассмотреть выражение лица.

— Тебе надо поспать, пустышка, — насмешливо протянул он. — Хотя мне просто дико хочется продолжить. Но вряд ли ты сегодня на это способна. Идем.

Он потянул меня в комнату. Я двинулась следом, отчаянно путаясь в полотенце-простыне.

— Чей это дом?

— Моих родителей. Один из многих. Они редко сюда наведываются, не переживай. — Эш равнодушно пожал плечами. Открыл шкаф, подумал и вытащил хлопковую рубашку. Отдал мне. — Надевай. А я поищу что-нибудь поесть.

Он, не смущаясь, отбросил полотенце, натянул свободные домашние штаны. Глянул на меня, все еще кутающуюся в ткань, и вышел.

Я осталась стоять посреди роскошной комнаты, переваривая случившееся. Я испытала первое в свое жизни удовольствие от близости с мужчиной. И этим мужчиной стал… тот, кого я поначалу так ненавидела!

Вздохнула и присела на край кровати, потерла лоб. Видимо, Вандерфилду тоже надо как-то пережить это, потому и сбежал сейчас.

— Бедовая ты, Тина, одни проблемы с тобой, — голосом тетушки прошептала я. Надела рубашку Эша и залезла с ногами на кровать. Зевнула. Неплохо бы все обдумать…

Внизу я первым делом вытащил чаронометр. Постоял, раздумывая. И зашвырнул его обратно в ящик. Потенциал проверю завтра. Не хочу ничего знать. Не сейчас. Из съестного в доме оказались лишь сухие запасы, но когда я поднялся наверх, оказалось, что и они подождут. Аддерли спала. Свернулась кошкой на покрывале, прикрылась его углом.

Я застыл, глядя на нее. Девчонка устала. Я ведь знаю, в каком ритме она живет и как мало ест… Сегодняшний вечер для нее уже перебор. Повинуясь глупому порыву, осторожно приподнял девушку и устроил под покрывалом удобнее. Сунул в рот кусок вяленого мяса с хлебом, пережевал. Запил. И улегся рядом, закинув руки за голову.

Аддерли тихо сопела у моего правого бока. Я покосился, не зная, что делать. Тянуло обнять. Прижать к себе. Забраться к ней под одеяло и забыться до утра, ведь мой день тоже оказался насыщенным.

Не стал.

Отодвинулся дальше, начиная злиться. Пустышка заставляет меня ощущать ненужное. Смех, стыд, вина, слишком горячее желание. И радость. Я не хочу с ней этих чувств. И не хочу… обнимать ее. Не хочу и не должен.

Рывком поднялся и ушел в другую комнату. На этаже три спальни, отец и мать всегда спали раздельно. И я никогда не оставался с Алиссией до утра. Кстати, о Лиссе. Боюсь, что если она узнает о Тине, будут проблемы.