Огонь в твоих глазах. Обещание - Любовь Черникова

Среди мёртвых не оказалось Счастливчика, и это её слегка успокоило. Кире почему-то было жаль парня, не от хорошей жизни он выбрал такую компанию. И все же что-то здесь ей показалось неправильным, но мысль ускользнула, когда взгляд наткнулся на кошель с золотом.

Охотница нагнулась, чтобы его поднять, и мир снова пустился в пляс, вынуждая упасть на колени:

«Съездила на ярмарку! Нужно уходить отсюда. Убираться из города вообще. Срочно!».

Кира снова поднялась, зажав в руке кошелёк, и, пошатываясь, побрела прочь. Несмотря на сложности с восприятием, в голове услужливо возник обратный путь. Образ был настолько чётким, будто она видела все с высоты птичьего полёта. Все петли, повороты, которые запутали, заставив плутать, встали перед глазами.

Дорога назад не отняла много времени. По мере продвижения, головокружение прошло, и охотница пошла быстрее. Она уже почти бежала, когда стены расступились, выпуская из лабиринта переулков на ту же самую оживлённую улицу, откуда все и началось, но казалось неприятности пошли по кругу. После полумрака солнце ослепило, и она с разбега в кого-то врезалась.

— Смотри куда прёшь! — раздался высокомерный голос. От столкновения кошель выпал из руки — будучи не в себе, она попросту забыла убрать его в сумку на поясе. Несколько золотых вывалилось и покатились по мостовой, их звон показался Кире оглушительным. Сияя маленькими солнышками, монеты, наконец, остановились.

— Прошу прощения, — Кира с трудом наклонилась, чтобы собрать деньги, но вдруг услышала:

— Она воровка!

Разодетый молодой господин помогал подняться с земли своему менее удачливому другу.

Судя по их одежде, Кире не повезло. Оба явно принадлежали к знатному сословию, что, скорее всего, грозило неприятностями. Серьёзными, если обнаружат трупы в переулке, докажи потом, что лишь защищалась.

— А ну стоять! Держи её!

Прежде чем, Кира решила бежать или все же оставаться на месте, её схватили. Руки больно вывернули за спину — сил сопротивляться не было. Злосчастный кошель бесцеремонно отняли.

— Я не воровка! Это мои деньги! — протест прозвучал тихо и неубедительно.

Голова от резких движений снова закружилась, следом накатила очередная волна слабости, вдобавок одолел озноб. Куда там вырываться! Да она просто на ногах едва держалась.

— Отведём её в тюрьму, — тот, который упал на мостовую, высыпал монеты на ладонь и, пересчитав, сунул в карман.

— Это мои деньги! — Кира все же предприняла новую попытку.

— Твои? Да откуда у бродяжки такая сумма?

— Я не воровка и не бродяжка!

— Рассказывай, — не поверили ей, а скорее, судя по выражению лиц, не захотели поверить. — А если ты не бродяжка, почему от тебя так несёт?

— Да она же вся грязная! Фу! — в голосе второго прозвучало отвращение.

«Вас бы так по земле поваляли», — подумала Кира, но не стала ничего отвечать. Её силой потащили куда-то, и охотницу одолела паника.

— Нет! Отпустите меня! — она попыталась вырваться.

— Стоять! — голос раздался неожиданно, и все трое вздрогнули.

Солнце закрыла внушительная фигура, на фоне которой хлыщи выглядели, мягко говоря, бледно.

— Отпустите девчонку!

— Но…

— Я. Сказал. Немедленно!

— Она украла у нас…

— И верните ей деньги. Я все видел.

— Конечно, господин Защитник, — буркнул первый выпустив руку Киры и, нехотя, нашаривая в кармане кошель. — Как скажете.

— Мы этого так не оставим! Вы знаете, кто мой отец? — попытался было воспротивиться второй, но первый дёрнул его за рукав, намекая, что стоит заткнуться.

Защитник приподнял бровь с таким выражением лица, будто с ним заговорила муха, и в плывущем мареве, Кира вдруг отчётливо увидела знакомые черты.

— Пасита?!

Защитник Пасита выезжал из ворот постоялого двора «Княжеский полдень». Приписка к вывеске гласила: «Лучшие номера во всём городе», и он вынужден был согласиться. Приличнее, чем кое-где в столице, но и цена такая же. Внезапно оглушив, его накрыло странное ощущение.

Ярый протестующе заржал, когда хозяин резко натянул поводья. — осторожнее, господин Защитник! — раздался мелодичный женский голос.

Симпатичная брюнетка в модном наряде для верховой езды, придержала своего серого в яблоках, избегая столкновения. Пасита, того не желая, перегородил ей путь. Осмотрев говорящую, Защитник подумал, что при другом раскладе он был бы не прочь продолжить знакомство в более интимной обстановке — девушка относилась к тому типажу, который его привлекал. Вдобавок в глазах незнакомки читалась откровенная заинтересованность. Но сейчас было не до того. Поэтому он, уступая дорогу, двинул Ярого вперёд и неприветливо буркнул:

— Простите, миледи.

Шестое чувство, а скорее собственная сила тянула, звала, указывая путь. Вскоре Защитник достиг храмовой площади и понял, что движется в верном направлении. Внезапно ощущения видоизменились, принимая знакомые очертания. Те же, что он испытывал рядом с девчонкой тин Даррен: «Боги! Да я же её чувствую!». На губах Паситы расцветала довольная улыбка.

— Керун и Киалана! Похоже, я сильно задолжал провидению за этот воистину княжеский подарок!

Пасита не мог найти происходящему иного объяснения. Ведь про подобное на уроках в Ордене не рассказывали, не делились шёпотом более опытные Защитники, не орали пьяными голосами изрядно надравшись в кабаке. Оставалось надеяться, что в книге Излома что-то об этом сказано.

Следуя путём, который указывала ему сила, Пасита свернул на одну из улиц, лучами отходящих от площади во все стороны, и вскоре увидел Киру в руках двух скользкого вида хлыщей. В этот момент он порадовался, что желая произвести впечатление, напялил свои лучшие одежды, те самые — из золотой и алой парчи. Он не вынимал их из сундука с тех пор, как его сослали в эту дыру, хорошо, хоть ещё из моды не вышли. Не забыл он и про громовик, который сейчас весьма кстати болтался на груди, на толстой золотой цепочке. Не надел он только ботинки.

Да и вообще не вспоминал о них с тех пор, как окончил учиться. Грубая обувь не подходила ни к одному наряду.

Два щеголеватых, но потёртых мужчины, громогласно объявляя Киру воровкой, тащили ту якобы в тюрьму. Подозрения Защитника подтвердились, когда один из них прикарманил её деньги.

Пасита спешился и неслышно подошёл сзади, напустив на себя самый надменный вид. Он хорошо был знаком с людьми подобного типа и знал все повадки. Скорее всего, родители лишили содержания или же просто род обеднел, но привычка пускать пыль в глаза осталась. Намётанный взгляд отметил пошитые по прошлогодней моде кафтаны, изобилующие пятнами и потёртостями, стоптанные сапоги, и особый голодный блеск в глазах. Да и их поведение. Хотели бы сдать Киру в тюрьму — попросту кликнули бы стражу. А так свернут в ближайший переулок и начнётся представление…