Откровение невидимки - Никита Китман

собственного производства, ибо к этому моменту голод там будет свирепствовать уже с несколько недель. Легион слаб как никогда, да и в его числе немало тех, кто не доволен своей теперешней жизнью. Ситуация накалится еще сильнее. У тринадцати городов и раньше возникали разногласия, но их сдерживал Кинертон, не доводя все до критической отметки. Теперь же…

Дженнет бросила взгляд на мертвеца.

Теперь ничто не удержит Сеинторию от раскола, а это означало только одно.

Валкери стиснула зубы.

«Война…»

И Дженнет знала, на кого обрушится первый удар. Именно в Клименфоре были убиты все главы городов. В Клименфоре правил Кинертон, которого все ненавидели и режима которого все боялись. И именно в Клименфоре базируется кто? Правильно, Легион. Сборище вооруженных уродцев, диктующих свои правила под командованием Кинертона. После того как другие города подомнут под себя Клименфор, на очередь встанет Андрайс. Дальнейший ход событий было просто страшно представлять.

Все оказалось гораздо сложнее, чем выглядело изначально. Ситуация уже сейчас начинала выходить из-под контроля. Нужно что-то срочно предпринимать, но что?

Над головой у Валкери что-то громыхнуло, и с потолка посыпалась крошка. Дженнет вдруг вспомнила, что она пришла сюда не одна. Экс-Командующая пинком открыла дверь, и, держа клинок наготове, устремилась к лестнице, ведущей на верхние этажи, к Чарли и остальным.

«Кто бы ты ни был, я вычислю тебя и убью»

* * *

– Он… – заговорила Мирианна, пытаясь поддержать стража Амун-Ра, и протянула руку к её плечу, но осеклась.

Её рука застыла на полпути.

Спина Элейн слегка подрагивала. Ей было все равно. Что бы Мирианна сейчас не сказала. Ганс был мертв и его уже не вернуть.

Чарли сидел рядом в полной растерянности. Он не знал, как должен себя повести. Утешить? Но как? Вот уже второй раз он попадает в такую ситуацию, когда что-то нужно сделать, определенно нужно, но… Но он бессилен, как и все остальные. Терять друзей сложно, просто до безумия тяжело. Нести на себе гранитный крест потери близкого человека нелегко. А для Элейн это был уже второй за очень короткий промежуток. Самое сложное – это выдержать, не дать этому кресту согнуть тебя, приклонить к земле.

Бездыханный оборотень покрылся нежными изумрудными кристаллами и застыл. Он стал единым целым с даром Элейн.

Лучница безмолвно смотрела на Ганса. В глазах все расплывалось от слез. Стражи Амун-Ра почти прекратили свое существование. Осталась лишь она. Нет больше Лео, нет больше Ганса. Есть только Элейн. Одна в темноте.

Крест неуемно клонил её к земле, безжалостно ломая хребет.

Сорвавшаяся с подбородка слеза с тихим шлепком разбилась о застывшего в кристалле оборотня.

Треска не было. Все звуки исчезли, словно сама природа затаила дыхание. А, может, Элейн просто не запомнила этот момент. Узкая, молниеносная трещина робкой паутиной окутала тело Ганса. Неисчислимое количество крошечных, словно незримые для человеческого глаза мельчайшие песчинки, частиц, подхваченные порывом ветра, выпорхнули в проделанную в стене брешь сверкающей изумрудной птицей.

Элейн коснулась силуэта на полу. Только силуэт. Только что Ганс говорил с ней. А сейчас его нет. И никогда больше не будет. Ни Ганс, ни Лео больше никогда не вернутся. Они не заговорят с ней, не подбодрят в трудную минуту, не развеселят шуткой. Ганс больше никогда не покачает перед её носом пальцем, назидательно что-то бормоча и забавно хмуря брови. Лео больше не напугает её, невозмутимо шагнув из тени, отбрасываемой близлежащим светильником. Нет. Их больше нет.

Глубоко в душе Элейн раздался сухой треск. Крест сделал свое дело.

Её спина дрогнула, и она обессиленно начала заваливаться вперед. Вечность. Просто чертова вечность. Холодная, безжизненная, лишенная смысла и наполненная одним лишь горем. "Зачем эта вечность существует? Почему я здесь?" – вопросы, которые отражались насмешливым эхом, улетая в неведомую даль. Нескончаемая ночь спустилась на её жизнь. Тьма облепила со всех сторон как вязкое, липкое, могильное болото, лишая единственной возможности сделать вдох и затягивая куда-то очень глубоко. Всего-то один жалкий глоточек воздуха, но цена ему – жизнь.

Вдох. Бесконечный полет во тьме прервался. Тонкий луч света пронзил холод, разгоняя зашипевшую тьму. Он был слаб и не мог изгнать эту пустоту, заполонившую всё вокруг, не мог выиграть эту борьбу за неё… Но луч и не должен был. Его предназначение – дарить надежду. И он подарил её.

Элейн ощутила, что находится в чьих-то объятиях.

– Ты не одна, – словно прочитав её мысли, прошептал Чарли.

Девушка обняла его.

Не одна. Простая фраза, но сейчас она буквально заставила заново биться её сердце. Еще один вдох.

– Спасибо.

С минуту они безмолвно простояли на коленях, греясь в объятиях друг друга. Затем Элейн немного отстранилась и рассеяно взглянула Чарли в глаза.

«Надо же, голубые… А я и не замечала…»

Её ладонь легла в его.

«Чарли…»

Легкий порыв ветра колыхнул прядь волос, прикрывавшую рассеченный лоб лучницы. Чарли и Элейн синхронно двинулись друг другу на встречу и их губы соприкоснулись в поцелуе. Темный небосвод, словно мрак внутри Элейн, прорезал луч восходящего солнца. Они пережили эту ночь, пережили эту тьму. Настал новый день. Без страданий, печали и сожалений. Чистый, как утренняя роса. Чистый, как самое прекрасное чувство, которое только может познать человечество. То чувство, которое зажглось между Чарли и Элейн давно, но окончательно разгорелось лишь сейчас.

– Обещай, что никогда не оставишь меня одну, – негромко произнесла Элейн, слегка опустив взгляд.

По её щекам вновь побежали прозрачные слезинки.

Чарли коснулся ладонью её щеки, большим пальцем стерев слезу.

– Обещаю.

Элейн уткнулась ему в грудь. Чарли обнял её.

– Обещаю, – повторил он еще раз.

Скаут поднял взгляд на нервно бродящую чуть в стороне Мирианну. Происходящее её явно смутило. Девушка сцепила пальцы в замок, словно сдерживая себя от того, чтобы прервать их.

Чарли вопросительно кивнул.

– Ваш рыжий друг… – суфлерским шепотом сказала Мира и указала на дыру в стене, в которой рождался рассвет.

Скаут мысленно чертыхнулся. Хоть Дезмонд и наказал им не вмешиваться, это не значило, что ему на самом деле не нужна помощь.

«Горделивый идиот» – про себя обозвал гвардейца Чарли.

– Элл… – негромко произнес невидимка, опустив голову к Элейн.

– Все в порядке, – отстранилась лучница, давая ему встать.

Когда их взгляды встретились, Чарли впервые за долгое время увидел на её лице улыбку. Пускай и не лишенную грусти.

Скаут встал и подошел к лежащему без сознания Стиву.

– Он в порядке? – спросил Чарли у Мирианны.

– Жить будет. Я собрала его сломанную грудную клетку как смогла. Не знаю кто это, но он чертовски