Голубая точка. Космическое будущее человечества - Карл Эдвард Саган

12 ОКТЯБРЯ 1992 г. – просто по счастливому совпадению или по случаю 500-летней годовщины открытия Америки Христофором Колумбом – НАСА запустило свою новую программу SETI. На радиотелескопе в пустыне Мохаве приступили к поиску, который должен был систематически охватить все небо – как в META, без попыток угадать самые «выигрышные» звезды, зато сильно расширив частотный диапазон. В обсерватории Аресибо НАСА приступило к еще более высокочувствительному исследованию, затрагивавшему только многообещающие ближайшие звездные системы. Когда эти поиски НАСА выйдут на полную мощность, они позволят улавливать гораздо более слабые сигналы, чем в проекте META, а также искать такие сигналы, которые недоступны META.

Проект META выявил целый рой фоновых шумов и радиопомех. Чтобы уверенно судить о природе подобных сигналов, их нужно быстро фиксировать и подтверждать на других, независимых радиотелескопах. Мы с Горовицем дали ученым НАСА координаты наших мимолетных загадочных явлений. Возможно, им удастся подтвердить и прояснить наши результаты. В программе НАСА также разрабатываются новые технологии, развиваются идеи, агентство пытается заинтересовать школьников. Многие считают, что было бы вполне целесообразно тратить на эти цели $10 млн в год. Но спустя практически год после одобрения программы SETI в НАСА конгресс свернул ее. Сказали, что она слишком дорого стоит. Оборонный бюджет США даже после окончания холодной войны примерно в 30 000 раз больше.

Основной аргумент главного противника существовавшей в НАСА программы SETI – сенатора Ричарда Брайана от штата Невада – был таким [цитируется по протоколу заседания конгресса от 22 сентября 1993 г.]:

Но как мы можем «гарантировать», что найдем внеземной разум, если пока не нашли его? В то же время откуда мы знаем, что шансы на успех «отдаленные»? А если мы найдем внеземной разум, окажется ли польза от этого «такой ограниченной»? Как и во всех великих исследовательских начинаниях, мы не знаем, что найдем, равно как и не знаем, какова при этом вероятность успеха. Если бы мы нашли, то и искать бы больше не требовалось.

SETI – такая программа, которая особенно раздражает людей, стремящихся к четко определенным приходно-расходным соотношениям. Удастся ли найти внеземной разум, сколько времени на это потребуется, сколько это будет стоить – сплошная неопределенность. Выгода может быть колоссальной, но и в этом мы не можем по-настоящему быть уверены. Разумеется, было бы глупо тратить значительную часть государственных активов на такие затеи, но я задумываюсь, можно ли судить о цивилизации по тому, готова ли она уделять какое-то внимание решению великих проблем.

Несмотря на эти препятствия, группа самоотверженных ученых и инженеров, собравшихся в институте SETI в городе Пало-Альто, штат Калифорния, решила идти вперед – с государственной поддержкой или без нее. НАСА позволило им использовать уже оплаченное оборудование; лидеры электронной промышленности пожертвовали несколько миллионов долларов; в распоряжении ученых есть как минимум один подходящий радиотелескоп; эта величайшая программа SETI встала на ноги. Если ей удастся продемонстрировать, что возможен результативный обзор неба, позволяющий не увязнуть в фоновом шуме, – и особенно, как можно с большой уверенностью судить по опыту META, существуют необъясненные интригующие сигналы, – возможно, конгресс вновь изменит мнение и возобновит финансирование проекта.

Тем временем Пол Горовиц разработал новую программу под названием BETA, отличающуюся как от META, так и от той, которой занимается НАСА. BETA означает «Миллиардноканальный поиск внеземного разума» (Billion-channel ExtraTerrestrial Assay). В нем комбинируется и чувствительность к узкополосным каналам, и широкое покрытие частотного диапазона, и умные методы проверки обнаруженных сигналов. Если «Планетное общество» сможет получить дополнительную поддержку, то эта система – гораздо дешевле прошлой программы НАСА – вскоре должна заработать.

ХОТЕЛ БЫ Я ПОВЕРИТЬ, что при помощи META мы зафиксировали сигналы других цивилизаций, существующих там, в темноте, рассеянных по огромной галактике Млечный Путь? Еще бы. После десятилетий обдумывания и изучения этого вопроса, конечно, хотел бы. Мне такое открытие показалось бы захватывающим. Оно бы все изменило. Мы узнали бы о других существах, развивавшихся независимо от нас на протяжении миллиардов лет и, возможно, воспринимающих Вселенную совсем иначе. Они могли бы оказаться гораздо умнее нас, совсем не похожими на людей. Сколько всего они могут знать, чего не знаем мы?

Мне кажется, что отсутствие сигналов, отсутствие кого-либо, взывающего к нам, – мрачная перспектива. «Полная тишина», о которой Жан-Жак Руссо говорил в совсем ином контексте, «вызывает меланхолию; это образ смерти». Но я согласен с Генри Дэвидом Торо: «Отчего бы мне чувствовать себя одиноким? Разве наша планета не находится на Млечном Пути?»

Осознание того, что такие существа есть и они, как того требует эволюционный процесс, должны очень отличаться от нас, наводит на поразительную мысль, а именно: любые несхожести, разделяющие нас здесь, на Земле, показались бы пустяковыми по сравнению с разницей между нами и инопланетянами. Может быть, это очень смелое предположение, но, возможно, открытие внеземного разума помогло бы сплотить жителей нашей планеты, раздираемой конфликтами. Это было бы последнее из Великих развенчаний, обряд перехода и поворотный момент в поисках своего места во Вселенной, которыми издревле занимается человек.

Очарование SETI могло бы подбить нас поверить в это даже без достаточных доказательств, но это было бы глупое самоутешение. Мы должны оставить скепсис, лишь получив абсолютно неопровержимые доказательства. Наука требует стойко переносить неопределенность. Не обладая знанием, мы не позволяем себе верить. Как бы ни раздражала эта неизвестность, она служит высокой цели: стимулирует нас накапливать все более качественные данные. Именно такая установка отличает науку от всего остального. Наука почти не дает дешевых сенсаций. Требования к доказательствам очень строги. Но, придерживаясь их, нам удается видеть далеко и проникать даже сквозь великую тьму.