Русь, откуда ты? - Сергей Лесной

Странное дело: спор норманистов и антинорманистов тянется уже более 200 лет, а советские историки до сих пор не удосужились написать… пусть не книгу, хотя бы обстоятельный очерк хода этого спора, касающегося сути русской национальности.

Почему этот обзор не написан? Да потому, что советские историки до сих пор еще сидят между двумя стульями. «С одной стороны, нельзя не признаться, а с другой – нельзя не сознаться». Переливают из пустого в порожнее, оглядываясь на классиков марксизма.

Почему Бачманов мог найти в одном из монастырей в Австрии совершенно неизвестную хронику VIII–XII вв., в которой сообщается огромное количество сведений о Древней Руси, и сфильмовать ее, а советские исследователи этого не сделали?

Ответ прост: они боятся «акул мирового капитализма», а также «ревизионизма». Как же осмелиться напечатать что-то, что расходится с мнением блаженного Энгельса или известного русофоба Маркса? Для них выше всего не научная совесть, а решение комитета партии.

Советская историческая наука тяжело больна и будет больна до тех пор, пока в ней будет существовать «культ личности» и диктатура партии. При всех своих недостатках наука Запада будет всегда впереди, ибо ошибки там отмечаются немедленно, а не тогда, когда они, наконец, достигли понимания партийного мандарина (достаточно вспомнить блестящего путаника Н. Я. Марра).

Итак, ничего нового, оригинального и существенного советская наука в вопросе о варягах за 45 лет не дала. Все ее достижения основаны главным образом на достижениях в области археологии.

Переходим ко второй проблеме о начале Руси, о доолеговской Руси. Совершенно естественно, что каждый спрашивает: что было с Русью до Олега? Ведь представление, что Русь началась с Олега, сейчас не выдерживает никакой критики. Олег только объединил два древних восточнославянских государства – Киевское и Новгородское. Какова же была их история до Олега?

На это советская историческая наука ответа не дает. В отношении этого отрезка времени она оперирует исключительно данными археологии. Хотя сохранилось довольно много исторических сведений, касающихся эпохи до Олега. Как для Новгорода, так и для Киева.

Советские историки совершили колоссальную ошибку, отбросив Иоакимовскую и другие новгородские летописи как апокрифические. Новгородские летописи, естественно, знали и писали гораздо более об истории Новгорода, чем это делал киевский летописец, который даже не считал Рюрика за «русского» князя, и не потому, что Рюрик не был славянином, а потому, что Рюрик княжил в «Славонии» (Новгороде), а не в Киеве, т. е. на Руси.

Советские историки совершенно выбросили из истории Новгорода князя Гостомысла, деда Рюрика, и князя Буривоя, его прадеда, о которых летописи Новгорода сохранили немало совершенно точных и важных данных. Более того, они отбросили наличие славянской династии там, имевшей по крайней мере 10 предыдущих поколений, т. е. минимум 200–250 лет истории.

Равным образом ни один советский автор ни единым словом не заикается о сведениях, заключенных в старинных источниках по истории Скандинавии, Финляндии и Карелии.

Редкость этих источников не является оправданием: достаточно командировать опытного человека в Стокгольм, чтобы получить светокопии редчайших изданий.

Конечно, в этих источниках много путаного и фантастического, но ведь для того людям и голова дана, чтобы распутывать и не такие клубки. Отбросить все годное и негодное, конечно. Очень просто («подписано – так с плеч долой»), но вместе с тем примитивно и ненаучно.

Можно положительно утверждать, что историческое наследие северных народов советскими исследователями оставлено в стороне. Но нет никакого сомнения, что в нем есть данные о Северной Руси, относящиеся к периоду VII–XI вв., т. е. ко времени, о котором в русских источниках ничего решительно нет. Полагаться на скандинавских ученых не приходится – они рассматривают все со своей точки зрения, а главное – не могут вычленить то, что сказано в их источниках о Руси.

Мы имеем все основания полагать, что многие из их Рагивальдов на самом деле являются Рогволодами, равно как и их Вольдемары – отзвуки Владимиров (о последнем мы знаем это совершенно положительно). Следует расшифровать тех Рагивальдов, которые жили и действовали на Руси: не Рогволоды ли они на самом деле. Но об этом, конечно, советские историки не думают.

Они также не поднялись выше местного патриотизма южнорусского летописца, для которого существовал главным образом Киев. Если этот местный патриотизм был еще понятен для того времени, то он вовсе неприемлем для современной науки, которая изучает историю всего государства в целом, а не отдает предпочтение одной из составляющих его частей.

Однако и история Киевской Руси не оказалась в лучшем положении по отношению к истории Новгородской Руси: советские историки не пытаются заглянуть в историю Киева до Олега, в то время как в житийной литературе, в литературе Запада – огромное количество сведений о доолеговской Руси.

Если советским историкам претит христианство, то почему они не используют литературу Запада?

Далее. Несмотря на значительное количество данных арабских, персидских и других восточных авторов, данных, имеющих часто первоклассное значение, до сих пор нет сводки данных упомянутых авторов. Работа Гаркави безнадежно устарела. Ошибки её не исправлены. Многое новое (почти за 100 лет!) не включено и т. д. А главное, не комментировано объективно, и согласно данным современной науки.

Примитивно до чрезвычайности рассуждение: «руссы» восточных авторов – это, мол, скандинавы, поэтому зачем их изучать, мы пишем историю Руси, а не Скандинавии. И, хотя ряд восточных авторов прямо говорит, что «руссы – племя славян», советский историк проходит мимо этих указаний, не опираясь на них; он больше глядит, не написали ли чего-нибудь Маркс или Энгельс по этому поводу, пусть и бегло, тогда он с шиком вставит цитату в свой труд.

Совершенно в тени остаются грузинские и армянские истории и летописи. Казалось бы, что при наличии Грузинской и Армянской Академий наук, можно было ожидать критических переводов истории хотя бы Моисея Хоренского или грузинской летописи Григория Мтацминдели, содержащие интереснейшие, совершенно неизвестные данные о древних руссах, но ничего этого нет.

Необыкновенная узость исследовательской базы, провинциализм, опускающийся чуть ли не до уровня города Глупова, ярко характеризуют советскую историческую науку в отношении Древней Руси.

Имеется, далее, сильная группа советских византологов, но что она дала для истории Руси? Ведь это, в сущности, две стороны одной и той же монеты.

Мы не будем повторять уже изложенного нами в предыдущих главах материала, он однако, показывает, что корни Руси игнорируются советской исторической наукой, они вполне довольствуются тем, что они заимствовали от «буржуазной исторической науки», им и в голову не приходит покопаться хоть немножко глубже в истории и стать на путь оригинального исследования, а не перепевов старого, которое они так презирают.