Время любить - Дэни Аткинс

Он чаще, чем раньше, держится за перила, когда поднимается по лестнице.

Все еще участвует в испытании лекарства.

Апрель

Я нарочно хожу чуть медленнее, когда мы гуляем вместе. Думаю, Бен не замечает.

Заметил.

Два падения вне дома, но в этом месте тротуарный бордюр выше, чем следует. Надо написать в местный совет.

Уронил кружку. Но это была та, с дурацкой ручкой, которую было до смешного трудно держать, поэтому причина, вероятно, в этом.

Он предпочитает печатать какие-то заметки, а не писать их. Почему бы и нет? Компьютер – вот он, а ручку никогда не найдешь, когда она нужна.

На днях кто-то не смог понять, что он сказал по телефону. Но было плохо слышно. Наверное, нужно вызвать телефонного мастера проверить линию.

В больнице Бену дали костыль. Он забросил его в шкаф. Там он и лежит.

Все еще участвует в испытании лекарства.

Май

Я каждый раз заканчиваю есть быстрее Бена. Мне нужно научиться дольше жевать. Что там говорят? Прожевать тридцать раз, прежде чем проглотить? Звучит нелепо, но я попробую.

Четыре падения.

В последнее время я вожу машину чаще Бена. Но мне нравится водить его машину. Он дразнит меня из-за неумения парковаться.

Уронил форму с запеканкой. Но эти рукавицы-прихватки никуда не годятся. Я куплю новые. Вместо этого мы заказали китайскую еду. Палочки даже распечатывать не стали.

Кто-то спросил Бена, не пьет ли он. Бога ради, было десять часов утра. Какие же люди тупые.

Джулия не смогла понять какие-то его слова, когда мы ездили к ним на ужин. Мы все смеялись.

Все еще участвует в испытании лекарства.

Июнь

Я простудилась. Летняя простуда, хотя летом пока и не пахнет.

Избавлялась от нее целую вечность.

Бен заразился от меня.

Все еще участвует в испытании лекарства.

В телепатию я не верю. Когда одна девушка в университете сказала, что еще до получения сообщения узнала, что ее сестра-близнец сломала ногу, мы все решили, что она сочиняет. У меня совершенно точно не было никаких предчувствий, что Скотт в опасности в тот вечер, когда машина врезалась в его мотоцикл, а уж мы, как брат и сестра, были с ним ближе некуда.

И тем не менее в то утро я проснулась с пророческим чувством приближающейся опасности. Несмотря на многодневное предвкушение, я вдруг не захотела идти на ланч в шикарный ресторан, где заказала столик, чтобы отпраздновать с Джулией день ее рождения. Я никуда не хотела отлучаться: ни из дома, ни из кровати, ни из объятий Бена. Но будильник не испытывал почтения к внезапной перемене в моих чувствах и безжалостно звонил, пока я не повернулась и не повергла его в молчание враждебным ударом.

Поразительно, но Бена он не разбудил, и за это я была особенно благодарна. Бен полночи не спал из-за кашля, и в результате оба мы спали плохо. Утренний свет не особо способствовал желанию вылезать из-под мягких складок пухового одеяла. «Жаркому июню» еще только предстояло ненадолго появиться, и «серый и сырой июнь», его значительно менее привлекательный брат, все еще занимал центральное положение. Оконное стекло покрывала тонкая морось, как конденсат в оранжерее.

Я свесила ноги с кровати, и они, как пара слепых кротов, принялись нашаривать шлепанцы. Они только что их нашли, когда Бен протянул руку и взял меня за запястье.

– Ты уже встаешь?

В его голосе звучало разочарование, и трудно было сопротивляться искушению забраться назад под пуховое одеяло и снова свернуться калачиком рядом с Беном. Я посмотрела на часы, мысленно пробежалась по списку того, что нужно сделать до встречи с Джулией в городе, и с сожалением вздохнула.

– Вынуждена. Но ты должен поспать, – предложила я. – Я пойду в душ внизу.

Странно, хотя каждую ночь мы с Беном спали в его кровати, я по-прежнему предпочитала пользоваться своей ванной в цокольной квартире, а не ванной комнатой Бена. Возможно, я была не совсем готова для полного исчезновения тайны на столь раннем этапе наших отношений. Или, возможно, Бен так удивительно долго возился в ванной, что я уставала ждать своей очереди. Ты хуже девчонки, дразнила я его, с тайной улыбкой помня, как он очень эффективно продолжал демонстрировать, насколько не по-девчачьи способен действовать.

– Нет, я встану, если ты встала, – сказал Бен, садясь и отбрасывая одеяло.

За четыре месяца я и близко не утратила ощущение новизны восприятия. Я по-прежнему смотрела на его нагое тело, словно никогда не видела раньше… каждый раз. Результаты многочасовых занятий в тренажерном зале или бесконечных заплывов в местном бассейне, словно Бен готовился переплывать Ла-Манш, были очевидны. От нас не укрывалась ирония того, что благодаря БАС Бен сейчас находился в наилучшей физической форме за всю жизнь.

Он поймал меня на разглядывании и улыбнулся, но момент был испорчен очередным приступом кашля. Мой взгляд омрачился заботой.

– Здорово ты кашляешь.

– Полночи практиковался, – объяснил он, что было бы куда смешнее, если бы не было правдой.

– Жаль, что ты не обращаешься с этим к врачу.

– Я посещаю достаточно врачей. Это всего лишь простуда.

Я не хотела с ним спорить, особенно учитывая, что уходила и оставляла его одного на целый день, но меня снова охватила тревога, когда Бен встал (опираясь одной рукой о прикроватный столик, это что-то новое) и пошел в свою ванную комнату.

Ресторан был переполнен. Кроме Джулии и меня, похоже, все были в костюмах. Словно одни мы не получили памятку о дресс-коде. Практически за каждым столиком вокруг нас проходили какие-то деловые встречи. А за нашим столом, накрытым белой льняной скатертью и сияющими серебряным приборами, единственным пунктом на повестке дня стояло празднование дня рождения.

Джулия громко хрюкнула, очень похоже на настоящую свинью, читая мою – признаюсь, неприличную – поздравительную открытку.

– Ну, это я на полку с другими не поставлю, – сказала она, торопливо засовывая ее в конверт, когда к нам приблизился официант с двумя громадными меню. – Я не намерена объяснять своей дочери, что значит каждое из этих слов!

Я улыбнулась, подождала, пока мы остались одни, а затем протянула подруге маленькую коробочку, почти не видную под спиралями ленточек, ее украшавших. Выбранные мною серебряные серьги имели успех, и Джулия немедленно их надела.