Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию - Юрий Тихонов

В планах командования Красной Армии особо учитывалось ополчение пуштунских племен, численность которого доходила до 50 тыс. бойцов, вооруженных винтовками. С привлечением лашкаров из «независимой» полосы Британской Индии силы пуштунов могли возрасти до 200 тыс. воинов. Однако дисциплина и боеспособность этих иррегулярных частей была невысокой, поэтому, по советским оценкам, лишь около 20 тыс. ополченцев могли принять участие в боевых действиях в Средней Азии{634}.

Красная Армия должна была отразить наступление объединенных англо-афганских сил. При этом частям Туркестанского военного округа категорически запрещалось продолжать контрнаступление южнее Герата и Мазари-Шарифа, так как у британских войск — гипотетической «армии прикрытия» в Афганистане, по мнению советских стратегов, было бы на этом направлении превосходство в авиации и бронетехнике.

Английские планы боевых действий в Афганистане против Красной Армии, вторгнувшейся в эту страну, претерпели к 1939 г. большую эволюцию, становясь все более и более оборонительными. Так, план, разработанный во второй половине 20-х гг. ХХ в. имперским Генштабом Великобритании, предусматривал мощное контрнаступление англо-индийской армии против советских войск. При этом предполагалось занять Кабул и разместить вокруг него войска и авиацию. Британское командование надеялось, что афганское правительство окажет посильную помощь английским частям в отражении вражеского вторжения с севера.

Руководство британскими вооруженными силами в Индии более реалистично оценивало свои возможности и силы вероятного противника. Кроме этого, английские офицеры всех рангов в Индии понимали опасность ввода иностранных войск в Афганистан, так как это неизбежно привело бы к началу джихада не только в этой стране, но и в северо-западных районах Британской Индии. В связи с этим англо-индийские войска согласно плану 1931 г. должны были ограничиться лишь захватом Кандагара и Джелалабада. «Временный план» 1938 г. был чисто оборонительным и предусматривал оборону горных перевалов вдоль индо-афганской границы. В обоих случаях англичане полагали, что пуштунские племена не упустят благоприятного момента и поднимут вооруженное восстание на Правобережье Инда, а афганское правительство перейдет на советскую сторону{635}.

Анализ советских и британских штабных планов свидетельствует, что оба соперника не хотели вторгаться в центральные районы Афганистана. Командование Красной Армии и англо-индийских войск стремилось, сохранив буферную зону в центральной части этой страны, свести боевые действия к минимуму. Однако сложившиеся имперские стереотипы заставляли правящие круги в Лондоне и Москве приписывать своему давнему сопернику широкомасштабные агрессивные намерения, даже если их не было в реальности. Таким образом, в 1940 г. в условиях, когда две империи готовились, как минимум, обменяться авиаударами, афганское правительство могло ожидать самого наихудшего…

Афганское правительство во главе с Хашим-ханом и молодой король Захир-шах после заключения в августе 1939 г. советско-германского пакта опасались, что из-за каких-нибудь очередных договоренностей между Гитлером и Сталиным их страна может разделить судьбу Польши. Поэтому в начале 1940 г. Хашим-хан смог добиться от Англии гарантии того, что, если советская армия перейдет границы Афганистана для вторжения в Индию, англо-индийские войска численностью 100 тыс. человек вступят в Южный Афганистан. Для обсуждения вопроса о вводе английских подразделений Захир-шах созвал совещание ведущих афганских политиков, которые приняли решение просить у Великобритании поставок вооружения, а от помощи войсками отказаться, так как «реальной угрозы со стороны СССР сейчас нет»{636}.

Однако, по донесениям советской разведки из Кабула, слухи о походе Красной Армии на Индию в апреле 1940 г. все же заставили Захир-шаха выехать в Северный Афганистан, а затем в течение двух недель каждый вечер «обсуждать план защиты Севера»{637}. Заверениям Москвы, что советской угрозы Афганистану не существует, афганское правительство не верило. Визит В. Молотова в ноябре 1940 г. в Германию вызвал настоящую панику в Кабуле. Советский посол К. Михайлов сообщал в Москву: «Поездку т. Молотова в Берлин афганское правительство переживало с огромной тревогой. Афганцам казалось, что в Берлине при участии т. Молотова происходит передел мира и что после возвращения т. Молотова в Москву Красная Армия немедленно начнет военный поход через Афганистан на Индию»{638}.

Афганское руководство трезво оценивало возможности правительственных войск, которые не смогли бы отразить вероятное наступление Красной Армии на Индию. В связи с этим в Кабуле было принято решение в случае советской агрессии объявить джихад в стране. Партизанская война афганцев неизбежно должна была замедлить, а затем и парализовать продвижение любой армии, вторгнувшейся в Афганистан и Индию.

По сведениям советского военного атташе Я. Карпова, афганские власти приняли меры, чтобы организовать разрозненные отряды среднеазиатских эмигрантов на случай военного столкновения с СССР. В первой половине 1940 г. министр внутренних дел Мухаммад Гуль-хан объехал Северный Афганистан и провел переговоры с лидерами басмачества. Всем им были вручены крупные денежные суммы и предоставлены новые земли для заселения в районе Баглана. Страх перед советским вторжением в Афганистан и щедрость династии Яхья-хель реанимировали некоторые басмаческие отряды в Ташкургане, Мазаре-Шарифе, Ханабаде и Кундузе{639}. Однако эти формирования были плохо вооружены и недостаточно многочисленны, чтобы на длительное время задержать вероятное наступление Красной Армии в глубь Афганистана. Только объединенные силы афганской армии и пуштунских племен могли нанести возможному агрессору серьезные удары и парализовать его продвижение к Индии.

Британским властям в Индии на собственном горьком опыте была хорошо известна эффективность «священной войны» афганцев, поэтому в Симле приняли решение привлечь силы племен для защиты северо-западной границы Британской Индии и Афганистана от гипотетической угрозы с севера{640}. Пуштунские лашкары должны были стать сильным резервом афганской армии и обеспечить оборону индо-афганской границы. Губернатор СЗПП Д. Каннингхем писал 24 апреля 1940 г. статс-секретарю по иностранным делам Британской Индии О. Кароэ, что пуштуны смогут «захлопнуть дверь» перед советскими войсками{641}.

С помощью огромных взяток вождям приграничных племен англичанам удалось привлечь к сотрудничеству многие пуштунские племена. Так, подкупленный англичанами вождь момандов Бадшах Гуль открыто заявил, что в случае агрессии России против Афганистана его племя окажет этой стране поддержку «всеми своими ресурсами и людскими силами»{642}.

Особенную щедрость британские власти проявили при подкупе афридиев Хайбара. Важное стратегическое значение Хайбарского прохода заставляло англичан стремиться любой ценой привлечь афридиев на свою сторону. Весь 1940 г. британские власти СЗПП целенаправленно, не жалея золотых монет, вели переговоры с лидерами афридиев, которые за баснословную сумму 1,5 млн кальдаров{643} согласились предоставить свои лашкары в распоряжение английского командования.