Бросок в безумие - Евгений Малинин

И тут же в его голове родилась подсказка: «Да от того же энерговода, от которого ты сам подпитывался!»

Игорь поднял глаза и уставился в тот самый угол, в котором расположилось поле. Потом, не глядя, протянул руку и вытащил из коробки одну из пирамидок. Он, конечно же, не видел поля, но точно знал, что оно есть!

«Володь, ты можешь как-то ощущать веши… предметы… людей?..»

«Володь… это я?»

Чужая мысль была гораздо четче, и вопрос, заключенный в ней, был точно направлен.

«Владимир Ежов – это ты! – подтвердил Игорь. И повторил свой вопрос: – Так ты можешь ощущать… материю?»

«Материю?.. Могу… И не только материю… Я, например, чувствую, что ты на меня смотришь… Я первый раз чувствую, что кто-то смотрит именно на меня!.. Врач никогда на меня не смотрел, хотя иногда говорил… – Вдруг чужая мысль оборвалась и спустя мгновение возобновилась с прежней неуверенностью: – Говорил?.. Обменивался мыслями… Говорил… уже давно не могу говорить… Я могу только мыслить…»

«Владимир! – резко перебил Ежова Игорь. – Сосредоточься! Я прошу тебя обратить внимание на то, что лежит у меня на ладони. Ты можешь как-то… обращаться с этой вещью?»

«С этой вещью?..» – эхом повторилось у Вихрова в голове, и вдруг он почувствовал, как по его руке, от плеча к запястью пробежала быстрая волна жестких мурашек, а вслед за этим лежавшая на ладони пирамидка приподнялась и поплыла к потолку.

«Этой вещью?» – снова переспросила мысль, делая ударение на слове «этой».

«Да – этой!» – радостно подтвердил Игорь и тут же достал другую пирамидку, не сводя глаз с первой, парящей под потолком.

«Владимир, попробуй проделать со своей… вещью то, что я сейчас тебе покажу… то есть то, что сейчас произойдет с такой же вещью в моей руке…»

Игорь понимал, что здорово запутался в своих объяснениях, и потому вытянул руку вперед и принялся манипулировать пирамидкой, превращая ее в синий тор и возвращая ей первоначальный вид.

Он провел шесть-семь превращений, когда в его голове вдруг появилась мысль Ежова:

«Это просто… Смотри!»

Висевшая в воздухе пирамидка вдруг завибрировала, причем с такой частотой и амплитудой, что ее очертания расплылись, а затем очень медленно ее форма и цвет стали изменяться. Прошло почти две минуты, пока пирамидка в «руках» Ежова не приобрела форму тора и не окрасилась в интенсивный синий цвет.

«Отлично!!! – с восторгом воскликнул Вихров, а затем стал каменно серьезным. – А теперь, Володя, подумай: может быть, тебе стоит вернуться в материальную форму, принять свой прежний, человеческий облик?»

Ответа не последовало, разве что синий бублик вдруг сорвался со своей невидимой опоры и с глухим стуком упал на пол каюты. Лишь после долгого молчания Вихров уловил мятущуюся мысль:

«Вернуть человеческий облик?.. Но ведь я утратил тело!.. У меня остались только мысли!.. Как можно мыслью вернуть себе тело?»

«Ничего ты не утратил! – жестко подумал Игорь. – Просто в ходе мутаций, возможно, из-за невыносимых болей ты, скорее всего даже не соображая, что делаешь, перевел свое тело в форму электромагнитного поля! Ты ушел от боли, избавившись от тела! Но ты сам только что показал, что вполне способен формировать материальные объекты, вот и думай, как с помощью этого знания вернуть себе материальную форму!!!»

«Но тогда и… боль вернется!.. Игорь, это была такая боль! Такая!!!»

«Зато…»

Игорь не договорил, ему в голову вдруг пришло, что, возможно, тот вид, который принял Ежов, более функционален для существования Разума? Идея была странной, страшной и… соблазнительной. Только, как почти сразу же сообразил Игорь, время реализации этой идеи еще не настало. Поэтому он после короткой паузы продолжил свою фразу:

«Зато ты сможешь снова стать полноправным членом экипажа и… и очень, понимаешь, Володя, очень помочь нам!»

«Кому нам?»

Вопрос Ежова прозвучал как-то уж слишком конкретно. Потому и Игорь ответил совершенно конкретно:

«Нам – Homo Super, потенциальным полным суперам. Ты же знаешь, кто это такие. Мы – я, ты, Сергей Бабичев и его ребята, Кокошко – все мы проходим сейчас Превращение, наши организмы мутируют! Нас пока еще очень мало, только те, кто побывал на Гвендлане или общался с мальчишкой, которого мы подняли с планеты. Только вот в чем загвоздка – «Одиссей» идет по маршруту, на котором все находящиеся в звездолете люди должны стать полными суперами… или почти все. Нас всех ожидает Превращение, только у нас с тобой будет самая тяжелая работа!»

«Какая?» – спросил Ежов, едва только Игорь замолчал.

«Делай себе тело! – не стал отвечать на последний вопрос Вихров. – И потом мы все с тобой обсудим. Я тебя сейчас покину, тут рядом с тобой еще пятеро ребят мучаются. А ты думай и… работай, хватит хандрить… призрак!»

Игорь сгреб со столика свою коробку и шагнул к выходу.

Когда дверь за ним уже закрывалась, до него донеслась четкая мысль:

«Заходи… скорее!»

«Обязательно…» – усмехнулся в ответ Игорь и вдруг мысленно увидел ухмыляющуюся физиономию Володьки Ежова.

Вихров точно знал, что этот образ не был рожден его разумом.

Остальные семь кают Игорь прошел быстро. В четырех случаях люди уже прошли стадию боли и беспамятства, так что Игорь появился у них как раз вовремя, чтобы объяснить им, что с ними происходит, и продемонстрировать «преобразование шестого уровня». Кокошко, Эдельмана и Озду он нашел без сознания, и только у своего бывшего врача он немного задержался. Виталий Сергеевич изменился совершенно, так что теперь мало походил на человека. Он неподвижно лежал на спине совершенно обнаженный, а его искореженное тело от пояса и ниже словно бы превратилось в неровно обколотый кусок гранита, а выше пояса трепетало в мелких, но непрестанных изменениях. Прямо на глазах капитана плечи первого ассистента главного врача линкора вдруг начали быстро раздаваться вширь, а на груди появились два узких плоских нароста, напоминавших плавники…

Игорь вышел из каюты, закрыл магнитный замок, прислонился спиной к стене и неожиданно подумал:

«Интересно, кто из врачей наблюдает Кокошко? Представляю, что рассказывает этот человек своим друзьям о своем пациенте!»

И тут ему пришло в голову, что было бы неплохо навестить медотсек. Он даже сразу же придумал причину такого посещения – пора было ставить вопрос о своем возвращении на службу, это дало бы ему возможность беспрепятственно и не вызывая никаких вопросов перемещаться по кораблю. Конечно, боли могли возобновиться, но Игорь был почему-то уверен, что они не будут столь невыносимыми, как раньше, а уж беспамятство ему точно не грозило!

Отлепившись от стены вестибюля, он неторопливо дошел до своей каюты, оставил там коробку с пирамидками, а затем двинулся в сторону медотсека. Минут через пятнадцать Вихров уже стоял перед дверью амбулатории. Пригладив растрепавшиеся волосы и одернув куртку, Игорь толкнул дверь и вошел.