Герой чужой войны - Елена Ковалевская

- Кстати, о консультанте. - Демин налил себе еще рюмку, вопросительно посмотрел на высокое начальство, и, дождавшись утвердительного кивка, плеснул и ему. - Тебе, глядя на него, ничего не кажется странным?

- Что именно? - сразу посерьезнел Кольм.

- Наш Муромский - очень интересный человек. Ты подумай сам. Он, конечно, парень хваткий, голова на плечах есть, вон как быстро разрулил все вопросы, ученый опять же не из последних. Вот только не кажется ли тебе, что он молод для своего положения? Да и личным протеже Самого так просто не становятся.

- А я подумал. Пока ты геройствовал, я думал и об этом, и еще много о чем. И кстати, задал сегодня вопрос Самому.

- И что он тебе ответил? - Демин с интересом посмотрел на адмирала.

- А Муромский - его сын, - безмятежно отозвался Кольм. - Внебрачный, разумеется, ну да все мы не без греха. Ну а отец, естественно, не оставил чадо без покровительства. Кстати, само чадо великовозрастное ни о чем не знает.

- И ты так просто об этом говоришь?

- Ну да. Он мне вполне официально приказал, если у тебя возникнет вопрос, немедленно ввести в курс дела. Лучше, если будешь сразу знать, чем если будешь коситься и подозревать. А теперь ладно, по последней - и иди отдыхай, а мне еще поработать надо.

Демин кивнул, и они выпили за успех. В тот вечер командор долго сидел и размышлял. Хмель ушел из головы окончательно, оставив легкое послевкусие во рту и приятную расслабленность в теле. Мысли в такой ситуации текли спокойно, не цепляясь друг за друга.

Как раз то состояние, когда можно поразмыслить о перспективах, и своих, и всего человечества.

С собой все было как раз более или менее понятно. Попал, что называется, в струю. Немного личной храбрости, хороший кусок удачи - и вот ты уже на личном контроле императора. Не в ближнем круге, разумеется, но и положение человека, подчиненного главе государства напрямую, стоит немало. А раз так, есть шанс подняться так высоко, что дух захватывает. Демин был в достаточной мере честолюбив и понимал, что находиться вблизи начальства с точки зрения карьеры весьма перспективно, хотя и рискованно. Однако трусы не становятся офицерами - отсеиваются еще на этапе психологического тестирования, и Демин готов был рискнуть.

А вот с перспективами человечества было куда интереснее и страшнее, и будущее людей при нынешних раскладах оставалось туманным. В отличие от древней истории, которую в училище давали весьма поверхностно, поскольку практической информации из нее извлечь можно было не так и много, историю новейшую Демин знал хорошо. Правда, несколько однобоко, в основном с точки зрения военного аспекта. И поэтому не хуже других понимал, что, если Конфедерация начала играть с огнем, ее раздавят. Империя и сама на это способна, да и соседи помогут - тут даже исламисты в стороне не останутся. А вот дальше будет хре­ново. Рухнет вся с таким трудом созданная система противовесов, и человечество начнет войну всех против всех. И соседи в стороне тоже не останутся, постараются ударить в спину ослабевшим победителям. Не-ет, прав император, не желая этой войны, но и оставить безнаказанным такой вызов попросту нельзя. Стало быть, остается одно - выполнять приказ. Те, кто сидит выше, наверняка имеют перед глазами намного более полную картину, чем скромный провинциальный командор.

Конфедерация. Созвездие Скорпиона.

Звезда OGLE-2005-BLG-390L. Пограничная база «Меерсон-Брава».

Год до текущих событий.

Они летали. Боже, как они летали! В те моменты, когда они были едины с кораблем, им казалось, что всемогущи, всесильны и способны справиться с любым врагом. Правда, иногда это пьянящее ощущение проходило совсем, а порой накатывало волной, заставляя верить, что корабль - продолжение их тел. Это своей кожей, а не броне-покрытием они чувствуют бархат космоса и прикасаются к нему. Это они, а не драккар несется вперед с головокружи­тельной скоростью, и дыхание перехватывает от восторга, а не от перегрузок. И не важно, где верх, где низ... Так здорово кувыркаться от нахлынувшего счастья, когда в поле зрения то появляется, то исчезает планета, окутанная в розоватую дымку отсветом багряной звезды.

И как же это ненавидели штабные, медики, а в особенности капитан Чин! Как он орал на них, когда позволяли себе такое! Но даже его ор и угроза наказания теряли силу, когда они летали. А пока летали - они жили, они были здесь и сейчас, а вчера и завтра для них не существовало.

Даже когда они вступали в бой и наперерез летел противник, выпуская заслон из торпед, и приходилось уклоняться и петлять, даже тогда не верилось, что это по-настоящему, что это не игра... И даже когда это не оказывалось игрой и кто-то из товарищей погибал, еще некоторое время им казалось, что он или она рядом. Да, это было сумасшествием, полным съездом крыши - как называл это Вольфган, однако они никому и никогда об этом не говорили. Им казалось, что они и так сумасшедшие, так зачем же еще больше пугать медиков, которые порой не знали, что делать с тем, что творилось с их организмами и в их организмах.

Их переформировали, заново собрав по звеньям. Их подбирали по способностям, по манере летать, по... неизвестно, кто был тот гений, что подбирал их один к другому, но и в звене они были единым организмом, все двенадцать. И наверное, только поэтому они чувствовали товарищей, когда тех уже не было с ними. Физически не было, а вот в космосе, в полете, в кураже они продолжали жить.

Александру за особенно частый «крышеснос» сняли с ведущего звена и переопределили в другое - Вольфгана Крафта. Но девушка не возражала. У Вольфа больше способностей было к руководству, чем у нее. А еще им в звено с другой базы перевели их бывшую сокурсницу Хлою Браун. Как оказалось, девушка тоже попала в эту программу, только на другой базе, но затем центр там расформировали, перекинув на «Меерсон-Брава», а обычных летчиков с «Меерсон» отправили на базу, с которой прибыла Хлоя. И позывной у девушки остался, как и прозвище, - Булочка. И они трое - Черри, Полярник и Булочка - составляли костяк звена, а уже к ним тянулись все остальные.

Их звено было лучшим, а может, и не лучшим, но им хотелось так считать. А еще хотелось летать, просто летать. Но приходилось сражаться, причем все чаще, и потери то­варищей увеличились. Конечно, если сравнивать с простыми пилотами, их потери были исчезающе малы, но они все же были.

А еще Сашке было ужасно тоскливо, когда не летала, казалось, что она окружена пустотой, которая могла свести с ума. И она пыталась чем-то заполнить эту пустоту, занять себя чем-то, чтобы не лежать и тупо пялиться в потолок, а порой и выть, пугая своим поведением окружающих. Иначе «добрые доктора» могут начать вкалывать всякую успо­коительную химию, а то и вовсе отстранить от полетов. А это было бы самым страшным. И поэтому девушка лезла в инфосеть. Там она пыталась найти утешение. Новости, фильмы, развлекательные каналы, страницы с очень нужной и абсолютно бесполезной информацией... Все шло в ход, лишь бы скоротать время до очередного вылета. Глупые форумы, где стукнутые на голову фанаты игр обсуждают, как круто сражаться выдуманным оружием, заумные беседы астрофизиков, сайты знакомств и обсуждение между домохозяйками очередных рецептов. Подходило что угодно. Порой она влезала в бессмысленные споры, а иногда лишь наблюдала за ними со стороны. Знакомилась с какими-то парнями в сетке, ругалась с ними по пустякам. Влезала в пары третьей, забавляясь и удивляясь, как хрупки человеческие эмоции. Она уже не понимала ту прошлую жизнь, и какой она была сама, тоже почти не помнила, потому что для нее это было не важно. Самым важным в ее жизни теперь стал полет.