Кости и Звездная пыль - Редгрейн Лебовски

– Почему? – Она вопросительно приподняла брови. – Почему вы предупреждаете меня об этом?

Инга вздохнула и, позволив волосам Адель водопадом рассыпаться по плечам, тихо ответила:

– Потому что я до сих пор верю, что нас кто-то спасет.

С этими словами она медленно направилась в ванную, и Адель услышала плеск воды, переливаемой из ведер.

Отвернувшись от зеркала, она выглянула в окно, за которым открывался вид на вересковые пустоши. Где-то там, на расстоянии сотен километров, расположилась Санкта Илия и дворец Малахии. Там ее ждал единственный родной человек. Она оставила там свою семью. Ее заставили это сделать, лишив выбора.

– Яго, – сорвался с ее губ едва слышный шепот, – надеюсь, ты доверяешь мне.

Постояв еще немного, Адель коснулась рукой пуговиц рубашки и начала их расстегивать. Если у Луки есть причина, чтоб жаждать встречи с самого утра, то не стоит заставлять его ждать.

* * *

Пожиратель, встретивший Адель в коридоре, провел ее на первый этаж, где уже находился Лука. Он стоял возле массивной двери и задумчиво глядел перед собой. В это утро он опять не изменил своему стилю – черный костюм, черная рубашка, кафтан из плотной ткани. В руках он держал довольно большую серебряную шкатулку, крышка которой была покрыта странными узорами, напоминающими извивающиеся лозы какого-то диковинного растения.

Подойдя к хозяину, Пожиратель тихо рыкнул в знак приветствия и улегся у ног.

– Адель. Хорошо спалось?

– Прекрасно. – Она остановилась на расстоянии вытянутой руки.

Лука с интересом разглядывал ее, словно пытаясь понять, о чем же она думает.

– Темный идет тебе больше. Делает тебя интереснее.

– Нравится?

– Я солгу, если скажу «нет». – На его губах появилась ленивая улыбка. – Мне нравится сама мысль о том, что теперь в твоих венах течет капелька моей крови. Капелька тьмы. Согласись, в этом есть что-то особенное, даже интимное. Необыкновенность мрака, Адель, в том, что он умеет пробираться в самые сокровенные уголки души. Туда, где прячутся самые прекрасные, и в то же время самые ужасные желания. Давай узнаем, чего желаешь ты?

Манера поведения Луки откровенно пугала, и Адель понимала, что еще нескоро к ней привыкнет. Он мог спокойно говорить о настоящих кошмарах, зачастую его тон не содержал ни единой эмоции, а взгляд оставался холодным и колючим. Ему были чужды сопереживание, милосердие и доброта. Но мрак, жестокость и равнодушие восхищали.

– Что это? – Она кивнула на шкатулку, желая сменить тему.

– Подарок.

– А не многовато ли подарков? – Адель насторожилась, вспомнив о последнем из них – о Тишине.

Догадавшись, что она имеет в виду, Лука ответил:

– Поначалу Тишина была необходимостью, а уже потом стала подарком. Ты нуждалась в защите, и я дал ее тебе. – Он провел рукой по крышке. – Это нечто другое…

– Неправда. Я никогда не просила защищать меня. – Даже упоминание о том, что она причастна к появлению смертоносного тумана, причиняло Адель боль. Она не чудовище. Она не способна на столь страшные вещи.

– А тебе и не надо было этого делать, – терпеливо сказал Лука. – Не драматизируй, это лишь знак внимания, не более.

– Надеюсь, он не убьет миллионы невинных, как это было в первый раз.

– Я бы притворился, что твои слова задели меня, но нет. Как им распорядиться, решать тебе. Ты пришла, чтоб выведать мои секреты, Адель. И я держу в руках ключ.

– Продолжай. – Она скрестила руки на груди.

– Только я предложу его не совсем тебе.

– Неужто Таеву? – не удержалась она от язвительного комментария. – О, вне всяких сомнений, он будет в восторге…

Лука опять рассмеялся приятным низким смехом.

– А я и забыл, что ты за словом в карман не лезешь.

– Так уж получается. Жизнь научила.

Улыбка на его губах быстро увяла, и он неожиданно спросил:

– Ты помнишь, как я называл тебя в детстве?

Адель прекрасно помнила. И ненавидела это имя.

– Не надо, – прошептала она спустя несколько секунд, не желая, чтобы он произносил его вслух.

Но Лука не послушался, как не слушался ее много лет назад, будучи мальчиком-призраком.

– Это подарок для Мэри.

– Нет.

– Девочки, которая много лет назад стала моим другом. – Он заметил, что Адель содрогнулась, словно кто-то влепил ей пощечину. – Единственным другом.

– Это не мое имя.

– Твое, – не согласился Лука. – Адель Мари Фейбер. Но мне больше нравится «Мэри». Звучит мягче и приятнее. Словно тайна, которую тебе кто-то тихо рассказал на ухо.

Это имя принадлежало не столько Адель, сколько ее матери; его дали в ее честь. Только вот учитывая образ жизни женщины, чести было слишком много. Повзрослев, Адель всеми силами старалась забыть как имя, так и непутевую пьяницу-мать.

Она одарила Луку испепеляющим взглядом.

– Прекрати.

– Если ты так желаешь, хорошо. Сегодня мне не хотелось бы тебя расстраивать. Нас ждут важные события, так что пускай будет по-твоему, Адель.

– Больше никогда… – Она была разгневана. – Никогда не называй меня так.

Лука задумчиво пожал плечами.

– Давай договоримся. Я выполню твою просьбу, а ты безропотно примешь то, что лежит в этой шкатулке.

Он открыл крышку и достал корону из темного металла. Искусно инкрустированная по ободку миниатюрными кристаллами, чистыми, как слеза, она была настоящим шедевром ювелирного искусства. Глядя на нее, Адель очень хотелось забыть, что вручает ее молодой бог самого разрушительного явления во всей Вселенной.

– Я не шутил, когда говорил, что хочу тебя как свою королеву. Я был честен с тобой и дал понять, кто я на самом деле. И ты приняла это.

– Выбор был небольшим.

– И все же, – слегка раздраженно произнес Лука, – он был.

– А что, если я откажусь от короны?

– Не откажешься.

– Неужели? – Адель чувствовала себя пленницей сразу двух тиранов, которые вели между собой игру не на жизнь, а на смерть. Отчаяние накатило на нее разрушительной волной. Она понимала, что, имея дело с манипулятором, надо стараться всегда быть на шаг впереди него. Но на деле так не получалось, особенно когда он начинал бередить старые раны.

Поставив шкатулку на небольшой столик возле двери, Лука подошел к Адель и, встав позади нее, наклонился и прошептал:

– Дорогая, ты дала согласие в тот самый момент, когда решила остаться.

Его слова звучали словно приговор. Приговор, который мигом ее отрезвил. Все снова встало на свои места – она пришла сюда, чтобы спасти и вернуть Яго, а потом, когда все закончится, они исчезнут. Она не знала, как и куда, но твердо решила, что сделает все возможное, чтобы никто и никогда их не нашел.