Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом - Наталья Павлищева

— А сам-то в дружину пошел бы? — Чего было спрашивать Хотею, и так знал ответ.

Власко кивнул:

— Думал про то…

— Я не неволил. Коли решит — приму, а нет, так мне подневольный не нужен, мне с ними щитом для Руси стоять, заслоном от набежников степных, от каких покоя Руси извека нет, — голос Негоша был суров, но спокоен. Вятичи подумали, что и в его словах есть правда.

Хотей кивнул:

— Коли сердце лежит к ратному труду, иди, Власко. Смелку скажу, что за Русь встал. Только не опозорь род, ежели будешь воем, так таким, чтоб вятичам за тебя не стыдно было!

Парень стоял, чуть смущенный всеобщим вниманием, не зная, что отвечать на такое напутствие. Вдруг подал голос Раст, всегдашний соперник Власка по забавам:

— А всех ли берешь в дружину? Меня возьмешь?

Не успел Негош ответить, как отозвался Хотей:

— А ты род спросил?!

Раст смутился:

— И Власко без спроса…

— Власко невольно попал, хотя и не против был, а ты вперед сам лезешь!

Спор разрешил сотник:

— Ежели род отпустит да тягот ратных не убоишься, возьму. Только легкой жизни не жди, много потов сойдет и кровавых мозолей сотрешь, пока я тебя до дела допущу, а коли не выдержишь — погоню с позором!

— Я труда не боюсь! И воем стану не хуже Власка! — ярился Раст.

Негош усмехнулся в усы:

— Ишь какой!

На том и порешили, из племени двое не вернулись с торга, но не погибли-сгинули, а попали в дружину на ратную службу.

В новые грады и вокруг них садились многие изверги из дальних родов Руси. Раньше в пограничье со Степью жить не давали постоянные набеги, теперь же под защитой построенных крепостей люди искали спокойствия хоть на несколько лет. Здесь пока не было тиунов — сборщиков дани, князь не брал с новых жителей, чтоб смогли встать на ноги, здесь не было и боярского гнета. Надолго ли? Но русские люди не привыкли загадывать далеко, сейчас живут, и ладно. Придет завтра, вот и будут головы ломать, как с завтрашним лихом справиться.

Росли грады, строились церкви, крестили людей в ближних и дальних весях, менялась Русь… Но сколько же в ней еще предстояло сделать!

* * *

Дождь то монотонно колотил по крыше, то хлестал по вековым бревнам верхнего яруса терема, навевая тоску. Иногда налетал порывами ветер, бросал в слюдяные окна целые горсти воды, потом снова начинался надоедливый стук капель.

К княжьей ложнице кто-то торопился. Был уже довольно поздний вечер, такие шаги могли означать только одно — спешные вести. Владимир поднял голову, ожидая появления на пороге кого-то из гридей. Так и есть, в распахнутой двери появился гридь, дежуривший внизу:

— Княже, к тебе вестник из Турова. Пускать ли? Говорит, срочно.

Князь кивнул:

— Веди сюда.

Гридь замялся:

— Да он мокрый весь, с дороги. — Добавил, точно извиняясь за непогоду: — Льет весь день…

— Веди! — почти гаркнул Владимир. Срочные вести из Турова могли означать что угодно.

Посланник действительно был мокрым, вода стекала с его одежды ручьями, сапоги в грязи. Хотя и постарался что можно оставить в гриднице, остановился у порога, но все же наследил к полному неудовольствию челяди. Но уж о чем меньше всего сейчас болела голова у князя, так это о мнении холопов.

— Говори!

Посланник произнес одним выдохом:

— Князь Туры помер!

Владимир выпрямился, глаза прищурились:

— Та-ак… А Изяслав?

— Князь у себя в городе. Меня прислали сообщить. Что делать велишь?

— Пока иди отдыхай. Завтра решу, — махнул рукой Владимир.

Далеко за полночь, но в княжьей ложнице горит свеча. Владимиру не до сна. Новость, пришедшая из Турова, не дает покоя. Прав тот, кто прислал гонца, решать надо срочно. Только что решать?

Недалеко от Турова Изяславль, но княжич там слишком молод, чтобы взять под себя и дреговичей. Оставлять Туров без правителя тоже нельзя, стоит об этом узнать гнезненскому князю Болеславу, сыну Мешка, или ятвягам, прощай, туровские земли, а там и полоцкие тоже… Кого отправить посадником? Был бы рядом Добрыня, поехал бы он.

Много земель взял под себя князь Владимир, теперь удержать надо. Но посадник есть посадник. Даже в Новгород князь вынужден был отправить Вышеслава, потому как почуял, что Добрыня, взяв город под себя, сделает князем новгородским своего сына Коснятина. Если кого также посадить в Турове, то этих земель можно лишиться и без ятвягов. И тут князя точно озарило: надо не посадников сажать, а уделы сыновьям выделять, тем, которые взрослее! Святополк, Ярослав и Всеволод давно на коня сели, давно с дружиной ходят, пусть под его крылом, но все же… Кого куда сажать? Сыновья почти одного возраста, дашь стол одному, надо и другому. Изяслав давно удел имеет поневоле, Святополк и Ярослав всего лишь на год брата младше, Всеволод еще на год.

Отправить в Туров Ярослава, а Всеволода в соседние Червенские земли? Тогда как быть со Святополком? Владимир крепко задумался. Рогнедичи, оказавшись близко друг с дружкой, могут и воле отца не подчиниться. Всеволод рядом с ним тих и спокоен, а окажется далече у братьев Изяслава и Ярослава под боком, кто знает, как себя поведет… Нет, Рогнедичей тоже не годится всех в одно место собирать. И Изяславу хватит в глухом углу сидеть, пора Полоцк под себя брать, там о княжьей руке забывать стали.

К утру пришло решение. Первые лучи солнца, прорвавшиеся сквозь тучи, осветили ложницу, точно подбадривая князя. Солнца не видно несколько дней, а теперь вдруг выглянуло, веселя все вокруг. Владимир велел звать к себе сыновей. Гридь подивился раннему распоряжению, но вспомнил о ночном гонце и со вздохом поплелся выполнять приказ. Княжичи тоже немало удивлены, но собрались быстро, понимая, что отец зря звать не стал бы.

Владимир позвал всех троих к себе в ложницу, а не в трапезную, где обычно вел беседы. Он явно взволнован, лицо уставшее, под глазами мешки. Не спал или недужен?

— Пришло время, сыновья, на себя землю русскую брать! — князь начал сразу без обиняков. Княжичи замерли от таких слов. Что значит «землю брать»? — Из Турова пришло нежданное известие. Умер князь Туры. Город без правителя остался. — Владимир подождал, пока в головах сыновей уложится это сообщение. Было видно, что Святополк и Ярослав успели сообразить быстро, а вот Всеволод крутил головой, оглядываясь на братьев, еще не понял, что это значит. Князь продолжил уже скорее для двух старших, чем для него:

— В Туров поедешь ты, Святополк! Князем поедешь, не посадником. Под себя дреговичей возьмешь. Рядом на Волыни сядет Всеволод, он моложе, но и волыняне спокойней. А ты, Ярослав, отправишься в… ростовские земли.

Мгновенная остановка была нужна, чтобы сын отвлекся от первого сообщения. Замерли все трое, каждый думал о своем. Святополк и рад, и обеспокоен. Туров — сильный град, князь твердо держал свои земли, и не так далеко от Киева, но рядом Гнезно, как бы рать без конца не пришлось держать. Болеслав с Туры не связывался, как со Святополком станет себя вести? Всеволод понял только одно — он теперь князь в Червенских землях! Больше других нахмурился Ярослав, и недаром. Ростовская земля далеко, очень далеко. Раньше под Новгородом стояла, но после того как Добрыня Новгород крестил, Ростову волю дали. Там княжий посадник, да только слышно, что пьянствует и ничего не делает. Но Ростов дань шлет без обмана, зачем Владимиру там князь понадобился? Не иначе, чтоб только убрать самого Ярослава с глаз подальше… Сердце княжича захлестнула обида, мать в монастыре, Изяслав далече, Всеволода в один конец отправляет, его в другой. Скоро Предслава заневестится, тоже отдадут куда-нибудь, вот и разбросаны все Рогнедичи, точно горох по амбару…