Я пришел взорвать мир - Владислав Выставной

Свистнули клапаны – и воздух Земли ворвался в стерильное пространство Базы.

Такого эффекта не ожидал никто.

Дикий вой сирен оказался ничем по сравнению с той паникой, которая началась на уровне. Из боксов выскакивали Санитары в исподнем и, увидев карателей, почему-то бросались наутек. Некоторые падали на металлизированный пол и начинали биться в предсмертных конвульсиях.

За вооруженными воздухом «Чумой-1» и «Чумой-2» пряталась «Чума-3», держа наготове вполне реальные автоматы Калашникова. Только воспользоваться ими так и не пришлось.

Гор не мог взять в толк: неужели эффект от земной атмосферы действительно был столь разрушителен?

Двое карателей схватили одного из умирающих Санитаров. Схватили крепко: порой и мертвый Санитар мог утащить собой в могилу парочку-другую зазевавшихся врагов. К ним немедленно подскочил Зиг.

– Что с ним? – спросил Гор. – Неужели он отравлен?

– Смотрю! – сообщил Зиг, вглядываясь в панель образов компактного регенератора. – Не могу поверить…

– Что?! – крикнул Гор.

– Он задохнулся!

– Я и говорю – отравился?

– Да нет же! Он просто остановил дыхание! Он боялся… вдохнуть!

Потрясенные таким неожиданным эффектом каратели лишь молча переглядывались. То ли говорить им мешали зловещие морды бесполезных противогазов, то ли заглушал слова тревожный вой сирен…

– Зиг, проверь всех в этом чертовом шаре! Мы должны иметь возможность отступить, если они решат дать отпор!

– Но… Никого нет, Гор.

– Как это – никого? Кто-то должен оставаться на каких-нибудь уровнях. База ведь громадная…

– Никого… Вообще никого… База пуста. Оставшиеся в живых – эвакуировались на кораблях…

– Что значит – оставшиеся в живых?

– Что значит… Гор, посмотри сам…

Сирены внезапно перестали выть, и в ушах теперь звенела пронзительная, мертвая тишина.

«Чума» двигалась к посадочной грани, и весь путь был усеян телами Санитаров. Все, как один, предпочли умереть, так и не вдохнув ядовитого воздуха…

– Бред какой-то, – бормотал Гор. – Я всего ожидал – но такое…

– Обрати внимание: погибли только Санитары и Мусорщики. Эстеты, Темные и Безмолвные, надо полагать, успели эвакуироваться…

– Действительно, странно, – проговорил Гор. – Мах, что скажешь?

– Сила воли, – угрюмо проговорил Мах. – И чувство долга. Им столько вдалбливали, что дышать земным воздухом без фильтров запрещается, что они все восприняли буквально, до последнего пунктика Приказа. А исполнение Приказа – это святая обязанность. И лучше умереть, чем нарушить его…

– Но почему – запрещается? – воскликнул Зиг. – Ну, надышался бы, ну потерял бы чуть-чуть здоровья…

– Ты не понимаешь, Зиг, – усмехнулся Мах. – Про «чуть-чуть» это мы с тобой знаем, да и то не уверены. А глотни этот бедолага земной атмосферы – и его пинком под зад из Санитаров. Знаешь, что это означает?

– Н-нет… – пробормотал Зиг.

– Братство Сильных, – с какой-то горечью произнес Мах. – На запчасти для полевых регенераторов его. Вот и все дела…

– Ого… – пробормотал Зиг. – Постой, но ведь если они считаются зараженными, как же их – на органы-то?..

– Полевой регенератор восстанавливает бойца только на время боя, – туманно сказал Мах.

Вопросов больше не было.

Это была странная победа. Но все же они победили.

Рогги Бур выкатился наружу, под дождь, в липкую скользкую грязь. Он встал и тут же, поскользнувшись, упал подняв веер жирных черных брызг. Он обернулся назад.

– Проклятье!

На этот раз лаз Туннеля оканчивался срезом огромной железной трубы, лежащей в числе прочих в гигантском штабеле. Ему пришлось лететь вниз метра полтора – хорошо, что грязь смягчила удар.

Земля, казалось, решила подыграть проклятому Миму – это ведь он устроил всю эту чертовщину на Базе! Поджигатель стоял под дождем, и толстые водяные струи оставляли на лице полосы. Молнии били в горизонт, а гром – казалось – прямо в мозг.

Он сжимал кулаки и старался не сорваться на дикий, полный ярости крик.

Ему нанесли ответный удар. Такой же неожиданный и подлый – какие любил наносить он сам. Он только-только почувствовал вкус власти – и тут же повержен в ничто…

Рогги Бур поднял глаза к черному небу. Самое время выкрикивать проклятья. Но почему-то вдруг захотелось смеяться.

И Рогги Бур зашелся в скрипучем, болезненном и безрадостном смехе.

– Настоящий… Настоящий враг… – криво улыбаясь проговорил он. – Что ж, ты доказал это. Ты набрал силу, а значит, поступать с тобой следует, как с настоящим врагом…

Он наверняка потерял очки в глазах Метропролии, упустив Базу. Но эту беду стоило обратить в свою пользу. Надо только добраться до резервного корабля…

Он огляделся, пытаясь сообразить, где находится. Невдалеке ревел от натуги тягач: он тащил к штабелям очередную партию труб.

Рогги Бур неспешно подошел машине и, забравшись на подножку, дернул ручку двери.

– Э, чего надо? – просипел крепкий краснощекий водитель.

Рогги Бур внимательно посмотрел в мутные усталые глаза водителя и с расстановкой произнес:

– Сейчас ты отцепишь свои трубы и поедешь туда, куда я скажу. Понял? Повтори!

– Я отцеплю трубы и поеду… А куда?

Поджигатель тоже владел приемами Убеждения…

База огромна.

Просто чудовищно огромна.

То, что кажется снаружи обыкновенным каменным шаром, изнутри представляет собой многослойную, многоуровневую структуру с плотным ядром в центре. Это ядро, видимо, и есть та самая бомба, о которой говорил приемный отец Нейлы.

Все остальное – бесконечный, многоуровневый лабиринт, в котором можно спокойно расположить все население Земли, дав ему при этом возможность и дальше размножаться теми же темпами.

И Гор вдруг подумал: ему и его товарищам удалось столь быстро захватить Базу по одной простой причине.

Просто в действительности она не принадлежала никому.

Люди Конгломерата занимали ничтожную ее часть. А ведь где-то лежат древние, никому не нужные корабли, и где-то в глубине этого титанического сооружения наверняка полно других, не менее удивительных загадок.

И еще одно чувство посетило Гора. Он впервые понял, что не должен больше скрываться. Не должен бежать, прятаться, маскироваться, забиваться в норы. Здесь, в этом странном пустом пространстве, он почувствовал себя спокойно.

Конечно, это не дом. Но место, которое может стать его крепостью. Какой-то частичкой его самого, оплотом, на который можно опереться. Местом, где можно собрать единомышленников – сколько бы их не пришло к нему.