Беглец - Владимир Поселягин

У меня на коленях сидела шестилетняя девочка, наворачивая десерт, родственница, но кого, я забыл. Осторожно сняв её с коленей, я встал и усадил на своё место, отчего стул автоматически поднялся, чтобы ребёнку было удобно за столом. Выйти я не успел, протискиваясь между столиками, родственники сидели плотно, правда уступая мне место, створки двери ушли в стороны, и через тамбур к нам прошёл сияющий нур Билон в сопровождении троих мужчин и одной женщины. На них были неизвестные плотно облегающие, явно боевые чёрные комбинезоны, оружие на боку и смутно знакомые эмблемы на предплечьях.

– Добрый день, господин Трен, – жизнерадостно поздоровался сыщик и указал на два свободных столика, что находились рядом с барной стойкой. – Присядем, разговор у нас будет долгий.

– Вы меня заинтриговали, – с некоторым любопытством оглядев с головы до ног лемурцев, сказал я.

Те разглядывали меня с куда как большим интересом. Он мне был непонятен и потому напрягал.

Особо нападения я не опасался, внизу, у подножия горы, – флаер со спецназом, подскочит за несколько секунд. В самом кафе и снаружи – пять оперативников.

Как только мы расселись, один из лемурцев, тот, что постарше, поставил на стол глушилку незнакомой мне модели и принципа действия и активировал её. Вроде ничего не изменилось, но люди в кафе стали двигаться заметно медленнее, отчего я с уже большим любопытством посмотрел на прибор.

– Господин Трен, разрешите вам представить представителей младшего брата императора Лемура Дета Эго Второго. Медальон при вас?

– Он всегда при мне, – неопределённо хмыкнул я и посмотрел на лемурцев. Мне их так и не представили, просто сообщили, кто они.

Тот лемурец, что на вид был старшим, попросил сыщика оставить нас наедине, что тот и проделал, спокойно пройдя через плёнку щита глушилки, тоже начав двигаться очень медленно.

– Прежде чем перейти к сути нашего интереса к вам, разрешите посмотреть на медальон и взять у вас пробы ДНК. Вы позволите это?

– Естественно, нет, – коротко ответил я, не сводя любопытного взгляда с сыщика, тот всё ещё двигался к барной стойке, явно собираясь занять свободный стул. – Вы мне кажетесь подозрительными, а разговор непонятным. Я вообще подумываю прервать его. Всё, что мне не нравится, опасно, а опасное я предпочитаю уничтожать.

– Если вы надеетесь на своих людей в кафе, снаружи и у подножия горы, то не стоит. Они хорошие профессионалы, это можно признать, но используемая ими техника не столь совершенна, что позволяет нам их дистанционно контролировать.

– Вот как? – нахмурился я, проверяя сеть. Её не было, неизвестный прибор не давал выйти сигналам, чтобы предупредить Диаса хотя бы письмом по почте.

– Вам не стоит нас опасаться, только не нас, поэтому для продолжения разговора нам нужно посмотреть на медальон и взять у вас пробы ткани для анализа. Я повторяю вопрос: вы разрешаете это сделать?

– А я вам повторяю: нет. Чёрт его знает, ваши возможности. Мало ли какой биовирус внедрите.

– Ваши сомнения понятны, но вы вполне можете дать нам каплю крови, этого хватит.

– Хм, это уже конструктивный диалог, – кивнул я и, достав нож, спокойно полоснул себя по запястью, отчего на столешницу брызнула кровь. Лемурцы не успели отреагировать, как я уже пристроил на ранке аптечку, снятую с пояса. В горах всякое бывает, нужно быть готовим к любым неожиданностям.

– Помочь? – поинтересовалась единственная лемурка, беря пробы крови. – Три минуты – и от раны и следа не останется.

– Мобильная переносная кибераптечка с функцией реаниматора? – поинтересовался я и, когда лемурка кивнула, пробормотал: – Интересные у вас возможности, но спасибо, я лучше сам.

– Медальон? – протянул руку старший лемурец.

Вытащив из кармана кругляш на цепочке, я протянул его ему.

Осмотрев медальон, лемурец вернул его мне и сказал:

– Пока наше оборудование изучает ваши хромосомы, позвольте кое-что сказать.

– Валяйте, только быстрее, темнеет, а я ещё хочу пару раз прокатиться, пока светло.

– Хорошо, – кивнул тот и, откинувшись на спинку диванчика, на котором сидел с медиком и одним из подчинённых, спросил: – Вы что-нибудь слышали о попытке переворота в Лемуре тринадцать лет назад?

– Попадалась такая информация, но общая, без подробностей. Я больше интересовался тем толчком, что получила ваша промышленность, чем самим переворотом. Но помню, что вроде даже покушение было на императора?

– Он уже восстановился и продолжает править. В то время группировкой дворян-отверженцев были нанесены удары не только по императорской семье, но и по его ближним родственникам. Родной брат императора Дет Эго Второй тоже получил удар от повстанцев. На его дом в отсутствие его самого был совершён налёт. Личные гвардейцы Дета погибли, защищая владения, нанеся повстанцам тяжёлые поражения, но остановить не смогли. Поместье они захватили и покинули его, унеся с собой детей Дета Эго. Это были два мальчика-близнеца, Тим и Рино Эго. Я не знаю, кто вы из двух братьев, и с Детом вы – одно лицо. Аппарат ещё работает, проверяя вас на полную совместимость с вашим отцом, но так как нам известно, что вам стёрли память, это можно выяснить по приметам на теле.

– Вот как? – приподнял я бровь.

– У Тима, родившегося первым, соответственно наследника, была родинка на предплечье, вот здесь, – указал лемурец на своё левое плечо.

– У меня нет родинки, – коротко и с некоторой прохладцей ответил я.

Новости, конечно, были ошарашивающие, и я пока не знал, как на них реагировать, но и особой радости тоже не было.

– Значит, вы Рино. У нас есть образцы ваших тканей вашего раннего возраста, сейчас идёт сверка, так что скоро мы узнаем с точностью до последней молекулы о вас, кем вы являетесь.

– Я являюсь Вортом Треном, и меня это вполне устраивает, – ответил я, обдумывая ту ситуацию, в которой находился. За столом наступило молчание, только медицинский прибор тихо гудел, и я задал вопрос: – А что с медальоном? Почему он вас так заинтересовал?

– После рождения каждому члену императорской семьи делают операцию по изменению определённых хромосом и к ним прописывают эти императорские медальоны. Как всё это делается и технологии внедрения, я не знаю, но результат впечатляющий. Теперь любого члена семьи можно опознать по такому медальону. Например, вы можете выбросить его, закопать на десятиметровую глубину, уничтожить, в конце концов, а через некоторое время обнаружить его на своей шее спокойно висящим на цепочке. Потому что медальон – не отдельный предмет, он часть вашего тела. Его невозможно ни уничтожить, ни выбросить, он всегда при вас. Были попытки его уничтожить, эксперименты перед внедрением семье императора. Его сжигали, топили, закапывали, расстреливали из плазменных пушек, но медальоны всегда появлялись на шеях добровольцев, проходящих эти процедуры. Само тело при уничтожении медальона вырабатывает его копию. Вот так.