Секта с Туманного острова - Мариэтт Линдстин

Впрочем, выглядел он уже спокойнее. Обратился к Софии:

– Я сейчас сделаю пару звонков, а ты пойди поговори с Мадде. Она должна немедленно позвонить родителям и сказать, что сама не писала и не звонила им. Еще может сказать, что приедет навестить их в выходные. Пусть Стен, как всегда, слушает разговор, и проследи, чтобы он его записал.

Освальд уставился на Буссе, который продолжал стоять с пресс-папье между ступней, прижавшись спиной к двери.

– Одну ее отпускать нельзя. Пошли с ней компаньонку. Кого-нибудь, кто обеспечит, чтобы Мадде ничего не выкинула. Например, Катарину. Вдолби Мадде в ее куриные мозги, что можно говорить, а что нет. Всю эту историю надо обратить нам на пользу.

София нашла Мадлен в конюшне вместе с Бенни – они чинили дверь в свинарник и заметили Софию, только когда та подошла вплотную. Она решила говорить без обиняков.

– Мадде, твои родители обратились в полицию.

– В полицию?

– Они ничего не получали от тебя с января.

– Но я же писала им письма…

– Письма не отсылались. Твои родители приезжали на остров и спрашивали тебя.

– Только не это!.. Франц знает? – Мадлен пребывала на грани истерики.

– А ты как думаешь? Об этом написано в сегодняшней газете.

– В газете?.. Боже, какой стыд!

– Да, но сейчас у тебя есть шанс все уладить. Тебе нужно пойти к Стену и позвонить им. Скажи, что вышло недоразумение, что почта пропала. И еще ты сможешь поехать навестить их в ближайшие выходные. С Катариной.

– С Катариной?

– Да, просто скажи, что она твоя лучшая подруга и ей очень хотелось с ними познакомиться.

Мадлен лихорадочно закивала.

– Да, конечно, я сделаю что угодно. Только бы Франц меня не выгнал…

– Не выгонит. Ты знаешь кого-нибудь, кто покинул «Виа Терра»?

– Только Эльвиру.

– Она вернется, поверь мне.

Каждый раз, когда София разговаривала с Мадлен, ей казалось, будто между ними простерлась пустота. Огромная и материальная. Будто все сказанное ею отскакивает обратно от невидимых стен пустоты – даже колкости.

Передав Мадлен Стену, она пошла в офис. Дверь стояла приоткрытой, и изнутри доносился взвинченный голос Освальда. Он разговаривал с кем-то по телефону, в виде исключения не пользуясь громкой связью, поэтому слышать голос второго человека София не могла.

Она задержалась перед дверью и стала подслушивать.

– Да, ты расслышал правильно. Какой-то идиот потерял почту… Она сейчас звонит родителям и в выходные поедет их навестить. Вот именно, это недоразумение.

Ненадолго все смолкло. София уже собралась было войти в комнату, когда он снова заговорил.

– Отлично. Как всегда, спасибо за помощь, Вильгот. Ты должен приехать сюда летом. Я составил пятый тезис. Это чистый динамит.

Вильгот. София сразу представила его себе на ужине возле домиков. Начальник полиции, сидевший за ее столом вместе с женой, аудитором.

– Тогда так и договоримся. Просто попозже позвони родителям, чтобы они смогли подтвердить… С газетой я разберусь. Они, черт возьми, должны официально извиниться.

София зашла в комнату, как ни в чем не бывало. Села за компьютер и начала переписывать одну из его лекций.

Освальд закончил разговор. Сидел и что-то печатал у себя на компьютере. Некоторое время они работали молча. Но его что-то тяготило; в воздухе между ними висело некое раздражение.

– Значит, Буссе сказал тебе, что задержать письма просил я? – под конец спросил он.

– Да, он намекнул.

– И ты, тем не менее, велела ему их отправить?

– Да, но я же знаю, что Буссе – робот. Вы ведь не можете следить здесь за всем, сэр.

– Именно, именно. Только это немножко слишком… хорошо. Ты там ничего не затеваешь, София?

– Конечно, нет. – Хорошо, на том и порешим.

* * *

В тот же день ее охватили серьезные сомнения. Они возникли у нее где-то после обеда. Дня два назад все казалось таким простым… Ей хотелось вырваться. Словно дар с небес, появился мобильный телефон. Оставалось лишь набрать домашний номер и сказать: «Меня удерживают здесь, помогите». Или позвонить прямо в полицию. Но теперь все представлялось уже не таким простым. Отнюдь.

София подумала о том, что только что произошло с Мадлен. О тесной дружбе Вильгота Эстлинга с Освальдом. Следовало также принимать во внимание многое другое, и теперь она не знала, что ей делать.

Если она просто сбежит, что станет со всеми остальными? С Симоном, который копается в земле и ждет, пока рухнут стены. С Беньямином, которого она ненавидит и любит одновременно. Как долго он выдержит, пока не превратится в безвольный ходячий скелет?

Впрочем, какое ей, собственно, дело? Они ведь находятся здесь по своей воле… Хотя это не совсем так. Никто не может знать, что творится у них внутри, – о многом разговаривать нельзя. У нее возникали смешанные чувства, и казалось, эта раздвоенность доведет ее до безумия. Она хотела бы принять хоть какое-то решение и посвятить мысли чему-то разумному.

«Мне необходимо оружие, – думала София. – Доказательства всему тому, что здесь происходит. Если я сейчас сбегу, он отправит за мной весь полицейский корпус».

Она надеялась, что Освальд уедет пятичасовым паромом для встречи с газетой и оставит ее в покое, но он решил не ехать туда, а позвонить. Разговор, похоже, пошел не так, как ему хотелось. Его изначально спокойный тон быстро сделался раздраженным и злобным, а под конец он бросил трубку, обозвав газету ругательством, на которое сама София обычно не осмеливалась даже мысленно.

Предстоял мрачный вечер. К тому же погода была отвратительной. Во второй половине дня налетел шторм, и по окнам хлестало ветром и дождем. Над поместьем висели черные плотные тучи. Деревья клонились от ветра, а сорванные листья и лепестки цветов летали по двору, как порхающие бабочки. Как раз, когда София обдумывала, каким предлогом воспользоваться, чтобы ненадолго отлучиться из офиса, зазвонил телефон. Это оказался Беньямин.

– София, пятичасовой паром отменили из-за погоды. Я не могу сегодня доставить Освальду еду и не знаю, как решить эту проблему.

– Ты ведь ничего не можешь с этим поделать?

– Да, но попробуй, пожалуйста, объяснить ему это. Я разговаривал с Бьёрком, но он сказал, что ветер очень силен и выходить в море слишком опасно.

– Я это улажу, – сказала София и положила трубку.

Освальд покосился в ее сторону.

– Кто звонил?

– Беньямин. Отменили пятичасовой паром. Твою еду сегодня не привезти. Но я прослежу, чтобы кухня что-нибудь приготовила.

– Не надо. Пусть он лучше организует паром. Я хочу получить свою еду. – Он пребывал на основательном взводе после разговора с газетой.